— Интересно, кого она имела в виду? Пьера или еще кого-либо?
— Понятия не имею. Может быть, и Пьера.
— Невероятная история! — оценила я. — И что дальше?
— Я решил похитить для тебя эту кассету, но Лана не выходила ни в душ, ни в туалет, а перед уходом заперла балконную дверь.
Слежка мне порядком надоела, и я решил вернуться домой. Тут-то и выяснилось, что у меня стянули мотоцикл.
Сначала я собирался вернуться в Жуан-ле-Пенн на автобусе, но потом понаблюдал за скучающей у бассейна любовницей Пьера и, по твоему совету, решил за ней приударить.
— Вот молодец! Значит, ты все-таки решился! Но ведь ты сам говорил, что с женщинами у тебя ничего не получается!
— Слежка за Ланой настолько меня раззадорила, что у меня появился чисто спортивный интерес. Я подумал, что смогу достаточно убедительно притвориться.
— И она клюнула?
— Разве какая-нибудь женщина устоит перед моей внешностью?
— Не устоит.
Я решила не расстраивать херувима упоминанием о том, что некоторые дамы отдают предпочтение кривоногим обезьяноподобным субъектам.
— Вот и она не устояла. Я представился сыном известного банкира. Мы поужинали, а потом всю ночь плясали на дискотеке. Девица просто жаждала затащить меня в койку, а я, как ты понимаешь, всеми способами старался этого избежать. На рассвете Лана была так пьяна, что еле стояла на ногах. Я привез ее домой на такси, и она отключилась прежде, чем добралась до кровати. Вот тогда я и стащил пленку, а, поскольку автобусы уже не ходили, отправился спать на пляж. Продрых почти до полудня, а потом зашел в бар перекусить и услышал в новостях про убийство.
— Понятно, — кивнула я. — А Ива ты предупредил, что не придешь домой ночевать?
— Нет, — покачал головой Игорь. — Я знал, что ночью он отправлялся на яхту с какой-то там польской аристократкой, Хеленой, кажется. Вот и решил, что ему тоже неплохо будет поволноваться насчет того, где и с кем я развлекаюсь.
— Ты сильно его ревновал?
— Нисколько. Во Франции секс — разновидность национального спорта. Ревность здесь считается дурным тоном.
Взгляд херувима сделался напряженным. Руки непроизвольно сжались в кулаки.
"Врешь, голубчик, — подумала я. — Ты ревновал, и еще как ревновал."
* * *
По дороге к вилле "Флоренция" меня дважды останавливала полиция. Сначала я превысила скорость, а потом развернулась в неположенном месте. Обычно я придерживаюсь правил, но тогда все мои мысли были заняты видеокассетой и загадочным посланием с того света. Мне хотелось как можно быстрее просмотреть запись и отыскать в портсигаре записку Аглаи, если она, конечно, там была.
Чтобы не тратить время, я решила не загонять машину во двор. Оставив "ситроен" перед воротами виллы, я отперла калитку и помчалась к дому, даже не захлопнув ее за собой.
Вихрем влетев в гостиную, я бросилась к видеомагнитофону, вставила кассету и включила воспроизведение.
На экране возникла обнявшаяся парочка. Удивившись тому, что Аглая и Гав висят в воздухе в горизонтальном положении, я сообразила, что изображение повернуто на 90 градусов, то есть, скорее всего, снимали камерой, лежащей на боку.
— Другого выхода нет. Чтобы быть вместе, нам придется убрать твоего мужа, — произнес изображенный на экране Гав.
— Это будет непросто, — ответила Аглая. — Подозрение в первую очередь падет на меня — ведь именно я наследую состояние Пьера.
— Ни о чем не беспокойся. У тебя будет железное алиби.
— Все должно выглядеть, как несчастный случай. Нельзя, чтобы полиция заподозрила убийство.
— Как насчет того, чтобы Пьер утонул во время купания? Наиболее типичный несчастный случай. Ты в это время можешь сидеть с друзьями на берегу.
— Мой муж, как правило, далеко не заплывает.
— Бывает, что люди тонут и на мелководье…
— Как ты посмела? — рявкнул за моей спиной срывающийся от ярости голос.
Вздрогнув от неожиданности, я обернулась.
За моей спиной, сжимая в руках пистолет, стоял Пьер Бриали.
"Похоже, этот дом набит оружием", — подумала я и на всякий случай выключила телевизор.
— О чем ты? Что я посмела?
— Ты обнаружила тайник! Как ты осмелилась обыскивать мой кабинет?
— Какой еще тайник? В твой кабинет я вообще не заходила. В отличие о тебя, у меня нет обыкновения рыться в чужих вещах.
— Вот как? — нехорошо усмехнулся Пьер. — Значит ты у нас образец добродетели. Тогда откуда у тебя эта кассета?
— Мне передал ее один знакомый.
— Какой еще знакомый?
— Ты его не знаешь.
— Не заговаривай мне зубы. На что ты надеешься? Тянешь время?
— Ничего я не тяну, — рассердилась я. — Если ты мне не веришь, проверь свой тайник и сам убедишься, что я говорю правду.
— Иди наверх, — качнул стволом Бриали.
— Куда?
— В мой кабинет.
— Если откажусь, ты меня пристрелишь?
— Не исключено.
— Значит, это ты убил Аглаю и Беара?
Пьер поморщился.
— Делать мне больше нечего. Я не убийца.
— Раз ты ни в чем не виноват, зачем угрожаешь мне пистолетом?
— Исключительно в целях самозащиты. Я не позволю тебе повесить на меня это преступление.
Окончательно сбитая с толку, я ошарашено уставилась на Бриали.
— С чего ты взял, что я пытаюсь тебя обвинить?
— Это очевидно.
— Очевидно это только для тебя. Знаешь, что такое паранойя?
— Я много чего знаю. И прекрати заговаривать мне зубы. Давай, иди наверх, да побыстрее.
* * *
— Merde, — выругался Бриали, недоверчиво вертя в руках видеокассету. — Но этого не может быть!
В паркетном полу зияла квадратная дыра. Тайник был устроен так ловко, что мне бы и в голову не пришло тут его искать.
— Что, убедился? — с видом оскорбленного достоинства произнесла я. — И нечего было размахивать оружием.
— Ты могла подменить пленку. Надо проверить.
— Проверяй.
Дрожащими руками Пьер втиснул кассету в щель видеомагнитофона.
— Merde! — повторил он, глядя на обнявшуюся парочку. — Так ты не врала!
— Как видишь.
— Кто тебе дал кассету?
— Ты не знаешь этого человека. Его имя тебе ничего не скажет.
— Откуда он ее взял?