– Она говорит, это ее муж.
– Так и есть.
– Ох, Твилли, что ты еще выдумаешь?
Пятидесятипятилетняя Эми Спри была потрясающе красива: безукоризненно белая кожа, робкий взгляд зеленых глаз, изысканные серебристые пряди в волосах. Смешно, что после развода мать выбрала Флаглер-Бич, забыв прежнее отвращение к тропическому солнцу и верность свинскому бабнику, жившему торговлей участками побережья. Но здесь Эми Спри успокаивали восходы солнца над Атлантикой (настолько краткие, что на лице не успевали появиться морщины) и не терзали горькие воспоминания о Маленьком Филе (которого она отринула как «ненадежного путаника»). К тому же, по ее словам, океанский берег – прекрасное место для занятий танцами, кларнетом и йогой, требовавшими уединения.
Твилли нарушал это уединение раз в году, в день ее рождения.
– Вечно мучаюсь, что тебе подарить, – сказал он.
– И не забивай голову, – всполошилась мать. – Лучший подарок – твой приезд.
Они сидели в кухне. Эми Спри в кувшине готовила несладкий чай со льдом для Твилли, его новой подружки и ее мужа, привязанного к белой плетеной качалке – некогда любимого места отца Твилли.
– Может, собаку? – спросил Твилли. – Хочешь собаку?
– Вот эту? – Эми Спри посмотрела на Макгуина, который с голодными глазами сидел перед дверцей холодильника. – Мне хватает бонсаи. Но все равно спасибо.
Эми надела соломенную шляпу, широкую, как крышка мусорного бака, и отнесла стакан чая Дези, сидевшей на террасе с видом на океан. Твилли притащил качалку с Палмером Стоутом и поставил рядом с Дези, а сам сел на кедровую скамейку подле матери.
– Я не люблю совать нос в чужие дела… – начала Эми Спри.
– Все нормально, – ответила Дези. – Лучше чтоб вы знали. – Она взглянула на Твилли, как бы спрашивая, с чего начать. Тот пожал плечами:
– Понимаешь, мама, муж миссис Стоут – прирожденный пачкун. Неисправимый хам и грязнуля. Мне не удается научить его хорошим манерам.
– В Заливе есть остров, – вмешалась Дези. – Клиенты моего мужа собираются сравнять там все бульдозерами и устроить гольф-курорт. Такой чудный островок.
Эми Спри кивнула.
– У меня муж был такой же, – поморщилась она. – Молодая была, со всем соглашалась.
Палмер Стоут беспокойно замычал. Наволочка над его ртом надувалась и опадала. Дези поставила ногу на качалку и легонько покачала.
– Что такое? – спросила она. – Хочешь пить?
– У него репа болит, – сказал Твилли. – Я ему крепко вмазал.
– Он мусор из машины выбрасывал, – объяснила Дези.
– Ой, Твилли всегда был несдержанным, с самого детства, – вздохнула Эми Спри.
– Он и сейчас как мальчишка, – ласково сказала Дези.
Эми Спри улыбнулась.
– Ну, хватит об этом, – прервал Твилли. Он сдернул наволочку с головы Палмера Стоута и отлепил со рта клейкую ленту. – Поздоровайтесь с моей мамой.
– Здрасьте, – промямлил Стоут, щурясь от света.
– Как вы себя чувствуете? – спросила Эми Спри.
– Паршиво. – У Стоута горели щеки, запеклись губы, а на левом виске обозначилась дуля размером со сливу.
– Мистер Стоут, расскажите маме про мост, – приказал Твилли.
Палмер Стоут медленно сморгнул, словно большая лягушка, выходящая из спячки. Дези продолжала его покачивать.
– Расскажите, как вы мне солгали, – сказал Твилли. – Как говорили, что губернатор прикроет строительство и остров будет спасен. Мама, мистер Стоут – ближайший друг губернатора Ричарда Артемуса.
– В самом деле? – спросила Эми Спри.
Стоут хмуро взглянул на Твилли:
– Вы не понимаете, о чем говорите.
– Вы сказали, с мостом покончено! – Твилли возмущенно взмахнул руками. – И что же? Кого я сегодня встречаю на Жабьем острове? Бригаду геодезистов. Представляешь, мам? Приятный сюрприз – они делают замеры для нового моста.
– Охо-хо, – вздохнула Эми Спри.
– А без моста клиенты мистера Стоута не построят свой чудо-курорт, потому что не доставят на остров грузовики с цементом.
– Да, сынок, я понимаю.
На террасе появился Макгуин. Он обнюхал связанные руки хозяина и неспешно ткнулся носом ему в промежность.
– Фу, Магарыч! – Стоут задергался в качалке. – Прекрати, черт тебя побери!
Эми Спри отвернулась, подавляя смешок. На пляже появилась небольшая компания любителей серфинга – все без рубашек, с досками под мышкой. Они мрачно смотрели на безмятежный океан. Хороший получился бы снимок, подумала Эми Спри – фотография была ее последним увлечением. Макгуин сбежал по ступенькам и потрусил знакомиться.
– Так что же? – Твилли звучно хлопнул ладонями по коленям. – Надо решить главный вопрос, Дези. Что мне делать с этим лживым придурком-пачкуном, который доводится тебе мужем?
Дези взглянула на мать Твилли, та смотрела на Палмера Стоута.
Стоут прокашлялся и сказал:
– Дайте мне еще один шанс.
– Вы ко мне обращаетесь или к жене? – спросил Твилли.
– К обоим.
– Палмер, кажется, я не хочу возвращаться домой, – сказала Дези.
– Начинается! – запыхтел Стоут. – А чего ты хочешь?
– Честно говоря, сама не знаю.
– Хочешь стать Бонни Паркер, да? Или Пэтти Хёрст? [30] Мечтаешь попасть на первые страницы газет?
– Я просто хочу…
– Превосходно. Не возвращайся домой. И думать забудь.
Эми Спри поднялась.
– Сынок, пойдем-ка, поможешь мне в гараже.
– Не волнуйся, мам, – сказал Твилли. – Все в порядке.
Эми Спри снова села. Дези сняла ногу с качалки, и Стоут перестал раскачиваться.
– Делай что хочешь! – прорычал он. – Хрен с тобой! Проваливай со своим дурацким лабрадором! Плевал я на вас обоих!
– Сквернословить совсем не обязательно, – заметила Эми Спри.
– Леди, я же привязан к этой чертовой качалке!
– Прекрати, – сказала Дези. – Можно подумать, ты два последних года был образцовым мужем.
Стоут зашипел, словно проколотый футбольный мяч.
– Мои адвокаты свяжутся с тобой, Дезирата. А теперь, придурки, лучше развяжите меня. – Он выгнул шею, чтобы видеть Твилли. – Что касается моста на Жабий остров, малыш, ни ты и никто другой на этой богом проклятой земле не смогут остановить строительство. Можешь забрать мою жену, мою собаку, но мост будет построен, нравится тебе это или нет. Это называется «неизбежный итог», пацан, и неважно, сколько еще собачьих лап, ушей и яиц ты мне пришлешь. Сейчас же сними эти веревки, пока я не начал орать!