Я не возражала.
Луис что-то шепнул бармену за стойкой и вывел меня в проход, прикрытый бархатной шторой, такой же, как та, за которой мне померещилось лицо малахольного Бобчика.
Мы оказались в небольшом, метров на тридцать, зале с несколькими кожаными креслами и диванами, перед которыми стояли изящные журнальные столики. В стену был вмонтирован огромного размера телевизор. После грохота музыки тишина ватными тампонами заложила уши.
— Это комната отдыха, — объяснил Луис. — Сейчас официантка принесет наш заказ.
Я с наслаждением плюхнулась на диван. Ноги меня уже почти не держали. Блаженно откинувшись на спинку, я заметила, как в складке между подушками что-то блеснуло.
Это «что-то» оказалось маленькой карточкой с золотым тиснением, рекламирующей еще один недавно открытый японский ресторан «Харакири».
Я протянула карточку Луису.
— Ты только посмотри, какое название, — восхитилась я. — Интересно, кто до такого додумался. Думаю, московской братве понравится.
— Помимо названий японских автомобилей и терминов из боевых искусств, русские знают только два японских слова — харакири и камикадзе, — сказал Луис. — Конечно, некоторым знакомо еще и слово «сакура», но таких мало, и они не в счет. А «камикадзе» как название для ресторана звучало бы уж слишком двусмысленно.
— Потрясающе говоришь по-русски, — не удержалась я от комплимента. — Ты из какой страны?
— Колумбия.
— Колумбиец? — повторила я. — А с Медельинским картелем ты случайно не связан?
— А ты случайно не из Интерпола? — усмехнулся Луис. — Впрочем, если бы я оказался испанцем, ты наверняка спросила бы меня, нравится ли мне убивать быков и играть на гитаре.
— Только, пожалуйста, не обращай внимания на мои глупые вопросы, — попыталась оправдаться я. — Просто мне для одного издательства нужно написать детектив в стиле Иоанны Хмелевской. Вот я и пришла сюда в поисках вдохновения. Вдруг наткнусь на какую-то тайну или просто что-нибудь придумаю.
— Значит, ты пишешь детективы, — констатировал Луис. — К сожалению, я не очень увлекаюсь этим жанром, так что никогда не слышал о Хмелевской. А в каком стиле она пишет?
— Ну вот, например, в своем самом знаменитом романе «Что сказал покойник» пани Иоанна написала о том, как ее похитила и увезла в Бразилию международная мафия, но, как мафия ни старалась, она так и не смогла выпытать у нее слова, которые ей сказал человек, умерший у нее на руках, — объяснила я.
— Звучит странновато. Немного нереалистично, — заметил Луис. — В настоящее время получить сведения не слишком трудно.
— Я понимаю, ты имеешь в виду химические препараты, вроде пентотала натрия или некоторых наркотических средств, — сказала я.
— Что ты! — запротестовал Луис. — Какие в Бразилии химические препараты! Вот, например, в Японии на каждом углу стоят говорящие автоматы для мойки очков. А в России ты их видела?
— Ну тогда остаются только пытки, — сказала я. — А Хмелевская говорила мафии, что если ее будут пытать, она потеряет память.
Луис тяжело вздохнул.
— Вот поэтому я и не люблю детективы, — заметил он. — Чтобы женщина все рассказала, ее не нужно пытать. Достаточно вырвать у нее один волосок.
— И что? — тупо спросила я.
— Ничего. Если она не захочет говорить, этот волосок просто сожгут у нее на глазу.
Я замерла, открыв рот. Простота и оригинальность решения восхитили меня. Я бы до такого не додумалась. Вот что значит побеседовать с умным человеком! Похоже, не зря я пришла в «Кайпиринью».
— Наверное, Хмелевской повезло, что она не встретилась с тобой, — предположила я. — Хотя лично мне не нравится насилие. Это слишком примитивно.
Ответить Луису помешал приход официантки с подносом. Девушка поставила на столик бокал свежевыдавленного апельсинового сока и кувшин «Сангрии» — смеси вина и лимонада с добавлением свежих фруктов.
— Так о чем мы говорили? — спохватился он, наливая «Сангрию» в стакан. — Мне бы не хотелось, чтобы у тебя создалось неверное представление обо мне. Я вполне мирный и законопослушный гражданин, работаю консультантом по экспорту в московском представительстве одной латиноамериканской компании и не имею ни малейшего отношения к торговле наркотиками, Медельинскому картелю или бразильской международной мафии. Просто я привык реально смотреть на жизнь.
— С одной стороны, это даже хорошо, — сказала я.
— В твоем голосе слишком заметно разочарование, — рассмеялся колумбиец. — Жаль, если в этом смысле я не смогу тебе помочь. А о чем еще писала эта Иоанна Хмелевская?
— Она постоянно влюблялась в таинственных блондинов, связанных со спецслужбами и набитых под завязку всяческими тайнами.
— Надо же, и тут пролетел! — сокрушенно развел руками колумбиец. — То есть, насколько я понимаю, скучный бизнесмен с темными волосами, не связанный со спецслужбами и без тайн, никак не тянет на героя романа?
— На героя, может, и не тянет, но в качестве источника вдохновения очень даже неплох, — окинув Луиса восхищенным взглядом, сообщила я.
Подкинув мне идею с волосом, который сжигают на глазу, он окончательно покорил меня. И, несмотря на все его заверения в законопослушности, шестое чувство нашептывало мне, что что-то тут нечисто. Кроме того, Луис действительно был потрясающе красив.
— Рад это слышать! — улыбнулся колумбиец, наклоняясь ко мне.
Я задумалась. Для романа, по моим представлениям, все развивалось чересчур стремительно, а, с другой стороны, жизнь у нас только одна, и убивать прекрасные порывы души все равно, что обкрадывать себя…
— Так вот вы где! Луис, привет! — Взволнованная Адела вихрем влетела в комнату.
Я тяжело вздохнула. Если бы не судьба в лице моей взбалмошной подруги, я бы все-таки поцеловалась с загадочным красавцем. Но ничего не поделаешь — момент был испорчен.
— Я убью его! Клянусь, я убью его! — потрясая в воздухе сжатыми кулаками, оповестила нас Адела. — Ну, теперь он меня окончательно достал!
— Росарио? — спросила я.
— А кто же еще? — прошипела девушка. — Пойдем. Я отвезу тебя домой. Ни минуты не хочу здесь оставаться!
Я поднялась с дивана.
— Уже поздно. Мне действительно пора ехать, — сказала я колумбийцу. — Извини, что так получилось. Мне было очень приятно познакомиться с тобой.
— Тогда имеет смысл продолжить наше знакомство, — Луис протянул мне визитную карточку. — Можешь звонить мне в любое время дня и ночи.
— Позвоню, — пообещала я…
Адела гнала машину по пустынным ночным улицам с отчаянной решимостью самоубийцы.
Я потуже затянула ремень безопасности и попыталась разрядить обстановку, отвлекая подругу разговором.