Предсмертный кошмар тоже не усидел на месте. Он ринулся в месиво людских тел, думая о том, что он сделает с Луиджи за то, что тот посмел хватать за задницу его подружку.
Затем Жозефина, к своему ужасу, заметила Франсуа, своего Поросёнка, непонятно каким образом оказавшегося здесь. Ведь он же пообещал, что запрётся в своём номере и даже носа не высунет из него до её возвращения! Нет, на мужчин решительно ни в чём нельзя было положиться.
Видимо, атмосфера всеобщего помешательства заразила и Франсуа, поскольку он пробирался среди дерущихся, сжимая в руке фруктовый нож, а выражение на его лице было совершенно безумным. Сначала Поросёнок попробовал было пробиться к Большеухову, но тот, к счастью для него, находился почти в эпицентре свары, и добраться до него было почти невозможно. Предсмертный кошмар оказался более доступным.
Поняв, что собирается сделать её доведённый до отчаяния возлюбленный, графиня с криком бросилась наперерез ему, в отчаянной попытке спасти Алекса, и в этот момент в Поросёнка ударила струя ледяной воды, унесшая его в сторону, как щепку, попавшую в водоворот. Затем струя принялась гулять по дерущимся, сбивая их с ног. Промокшая до нитки графиня тоже оказалась на полу.
Ругаясь, как базарная торговка, она поползла по полу, отыскивая выход из этого ада.
Когда Жозефина вновь обрела способность соображать и ориентироваться в пространстве, она обнаружила, что находится на узкой боковой аллее парка, примерно на полпути между дискотекой и отелем "Пик Дьявола". Вода капала с подола её платья. Графине казалось, что она тает, как Снегурочка под жарким весенним солнцем.
"Как же я ухитрилась во всё это вляпаться?" — удивилась графиня, осматривая себя с ног до головы. "С тех пор, как меня угораздило умереть, со мной постоянно что-то случается. Чувствую, добром это не кончится."
Надо было признать, выглядела она достаточно жалко. Её платье было порвано, к тому же она содрала кожу на локтях и ушибла бедро.
На некотором расстоянии от неё, как серые отсыревшие привидения, бродили другие жертвы дискотечного побоища. Они стонали, жаловались и ругались. При бледном свете полной луны они казались заблудившимися в бесконечности пришельцами из другого мира.
"Надо бы разыскать Поросёнка", подумала графиня. "Не хватало ещё, чтобы он снова столкнулся с Предсмертным кошмаром. Хотя как я его отыщу в темноте? Может, у него хватило ума вернуться в гостиницу?"
Мысль о гостинице согревала душу. Жозефине не хотелось больше испытывать судьбу. Не даром это место пользуется дурной славой! Лучше она вернётся в номер, продезинфицирует царапины, примет ванну, переоденется во всё сухое, выпьет пару глотков коньячка для успокоения и спокойно подождёт Франсуа. Рано или поздно он всё равно вернётся. Похоже, у него есть ангел-хранитель. Если он ухитрился уцелеть до сих пор, после трёх аварий и нескольких столкновений с Предсмертным кошмаром, вряд ли с ним случится что-либо фатальное. В конце концов, кому суждено быть повешенным, тот не утонет.
Приняв это мудрое решение, графиня с облегчением вздохнула и огляделась по сторонам, прикидывая, в какой стороне находится отель.
Пронзительный женский крик разорвал тишину где-то справа, совсем недалеко от неё. В этом крике было столько невыразимого ужаса, что Жозефина вздрогнула и, отреагировав почти автоматически, бросилась на крик.
Фонарей в парке было немного. Скуповатый муниципалитет округа, как всегда, экономил на электричестве. Пробежав по траве метров двадцать, графиня споткнулась о корень и упала. Затем она закричала сама.
Луиджи Манчини лежал на земле прямо перед ней. Его одежда была пропитана водой и кровью, причём крови было больше, чем воды. Голова упавшей Жозефины и её правая рука погрузились в лужу казавшейся в сумраке почти чёрной крови, льющейся из перерезанного от уха до уха горла её бывшего любовника. Разрез был настолько глубок, что голова почти отделилась от тела, и торчащая из горла белесая трубочка трахеи казалась частью какого-то сложного, испорченного механизма.
Задыхаясь от ужаса, графиня вскочила с земли, поднеся к лицу перепачканную красным руку, и встретилась взглядом с окровавленной, как героиня фильма ужасов, Лили Кюизо.
Зубы лже-Стефании выбивали дробь. У неё уже не хватало дыхания, чтобы кричать, и она издавала какие-то странные хриплые звуки, напоминающие карканье полузадушенной вороны.
Вокруг них уже начали собираться подбежавшие люди. Они суетились, размахивали руками и что-то кричали про полицию и скорую помощь.
— Жозефина! Ты ранена? — бросился к графине Большеухов.
Подбежавший вслед за ним Влад из-за загораживающих место происшествия спин не заметил лежащего на траве Луиджи. В темноте кровь на лицах Стефании и Жозефины он принял за грязь и решил, что весь хай поднялся из-за того, что прекрасные дамы, не поделив очередного мужчину, подрались, извозюкавшись при этом в земле.
"Вот дурак", подумал Драчинский о Пьере. "Ему бы принцессу утешать, а он вместо этого дурью мается. Тоже мне, Ромео! Если так и дальше пойдёт, пари выиграю всё-таки я!"
Решительно растолкав народ, он выскочил вперёд, намереваясь схватить принцессу в объятия примерно так же, как Пьер проделал это с Жозефиной.
— Стефания! — воскликнул он, и в этот момент его взгляд упал на мёртвое тело Манчини.
Не выносивший вида крови поэт закатил глаза, и, отключившись, как перегоревшая лампочка, плашмя рухнул на труп итальянца.
— Merde! — произнёс Харитон своё любимое ругательство. — Вот это merde, так merde, етит твою мать! — мешая русские и французские слова, добавил он. — Такой кровищи я не видел с тех пор, как конкурирующая фирма расчленила бензопилой моего заместителя. А поэт-то наш тоже хорош! Скапустился прямо на глазах у принцессы. Нет, всё-таки молодёжь не та пошла. Нет у них нашей, советской закваски!
Ерофеев вздохнул и, укоризненно покачав головой, подхватил за руку обмякшее тело поэта и, крякнув, взвалил его себе на плечо.
Ксавье Ледрю нажал на кнопку спуска, крупным планом запечатлев хмурое лицо бывшего нефтяного магната и свесившееся с его плеча заляпанное кровью Луиджи туловище Драчинского.
— Полиция! Всем оставаться на местах! Что здесь произошло? — воскликнул инспектор Гранье.
Патрульная машина прибыла на Пик Дьявола по вызову в связи с дракой на дискотеке, однако инспектор, лучше других осведомлённый о событиях, происходящих в этом богом проклятом месте, предчувствовал, что дракой тут дело не ограничится. Предчувствия его не обманули.
— Убийство! — ответил Ледрю.
— Жертва — этот мужчина? — поинтересовался Жак Гранье, указывая на болтающегося на плече Харитона окровавленного поэта.
Из-за закрывающих обзор людских спин он, как и Влад, не сразу разглядел мертвеца.
— Нет, этот просто отключился, — ухмыльнулся экс-легионер. — Кишка оказалась тонка. А убитый лежит там, на земле.