Эй, гитарист, пошли их всех на...
И жми на свою педаль!..
Все это рок-н-ролл!
А зрители рокерского концерта наверняка приняли происходящее за хэппенинг.
Пепел выбросил опустошенный пистолет, стерев отпечатки, и повернулся, чтобы идти назад, к своим женщинам.
– Браво, браво, господин режиссер. – Возле пульта, на который стекала красная струйка из раны на голове оператора, по-ковбойски раскорячил ноги Пиночет и беззвучным прикладыванием ладони к ладони обозначал аплодисменты. – И каким будет следующий ход?
Пепел сделал следующий ход.
Лучшей ошибкой – подарком Пине – было бы остаться в тени занавеса без ствола. Сергей метнулся под занавес и выкувыркнулся на сцену в районе цыкающих тарелок и брызгающего каплями пота ударника. Не сомневаясь, что Пиночет бросится следом, будто волчара за ободравшим ноги о наст лосем, Пепел нырнул за небоскребный динамик, и когда его старый зоновский неприятель выпрыгнул на подмостки, Сергей дернул один за кабелей, которых тут, как змей в таежном гнилом пне на солнышке.
Пина, конечно, спешил разобраться с антагонистом и ненависть не экономил. Под ноги глядеть пожалел время. Потому Пиночет споткнулся и шандарахнулся носом о подмостки, будто наждаком соскребя скулу и подхромив коленную чашечку. Пепел подскочил и «с налету, с повороту» пнул выпавший пистолет, зафутболивая его не хуже легендарного Блохина за нагромождения аппаратуры.
– Ну, давай покрестика-поноликаемся наконец, кому из нас, как в песне поется, веселья час, а кому, как в той же песне, час разлуки.
Встали друг против друга. Жилистый торс против жилистого торса, испепеляющие глаза в презирающие глаза. Хорошо знакомые, давно смертно друг дружку ненавидящие, уже изжегшие всю ненависть друг к другу до предела, а предел тот – математически ясное, до звона логическое понимание формулы с двумя неизвестными: «в живых должен остаться только один».
– Здесь? – ухмыльнулся Пиночет, движением головы показывая Пеплу за спину.
– Публика спишет на атракционный выпендреж-шоу.
– Смотрю, словечек нахватался неправильных. – Пина слазил в карман и вытащил из него, ясное дело, финкарь. Финкарь тот Пиночет отобрал у избитого им мужика по кличке Москаль. А мужик изготовил для себя в хоззоне.
С левого фланга сцены от ждущих очереди солистов к обеспечивающему порядок и командующему цепочкой срочников майору, и обратно, заметался Таныч Соков. Он врал и изворачивался, как лжепророк, и старания не прошли даром. «Шоу? – переспросили музыканты. – А почему не Гаркуша?» «Да, да, я понял, резиновые ножи, – обреченно вздохнул майор из оцепления, – а этого помню, он из “Ногу свело” ». Взлохмаченный администратор потряс перед Танычем исписанным блокнотом, Таныч потряс липовым удостоверением.
– Я ж теперь весь по музыке живу, – ответил Пепел сначала словами, а затем и делом – слазил в свой заветный карман за собственным железом. Этот нож специально для Пепла выточил на комяцкой зоне под городом Усинском рукастый мужик Жека с погонялом Ватсон. Конечно, немало поделок Ватсона гуляют по просторам нашей сказочной страны, застревая в ребрах, оседая на дне водоемов и на пыльных полках с вещдоками в Отделах по борьбе с особо тяжкими преступлениями. Но далеко не все подобные вещдоки заточены под ладонь и под характер.
– А как же ты без меня до Акелиного золотишка доберешься? – Пепел взял нож привычным для себя прямым хватом. Правда, Пеплова сталь уступала – не наградил ее Ватсон гардой, и при попадании в кость рукоять скользнет внутрь, а лезвие раскудрявит сухожилия пальцев.
– Не забивай голову чужими проблемами. Умри с родниковой незамутненностью в тыкве. – Пиночет обнял пальцами нож привычным для него обратным хватом.
Слух про потрясных шоуменов закатился за кулисы. Части концертирующих рокеров стало завидно, и они обступили солиста. Переговоры. Соглашение на джем-вокал достигнуто.
– Эй, терминаторы, чего медлите? – даже наивно подзужил врагов хайрастый баянист, не было которому равных в девяносто третьем.
– Когда ты завернешь ласты, все значительно облегчится. – Пиночет скинул кожаный расфранченный пиджак и обмотал левую, свободную руку. В карманах его рубашки, будто титановые пластины в бронежилете, тряслись мобильники.
– Зато как сложно тебе придется, если я вдруг выйду из этого разбора живым. – Пепел скинул лосковый матерчатый пиджак и тоже соорудил защиту для левой руки.
Песню рок-лидеры выбрали в жилу, и, чтоб все знали слова, мигом прикинули, кому какой припев хрипеть.
Черный ворон, что ж ты вьешься
Над моею головой?
Ты добычи не дождешься,
Черный ворон, я не твой!
– дал почин лидер, в золотую пору Ленинградского рок-н-ролла царапавший на стенах рок-клуба: «На всякого БГ есть свое КГБ».
И зазвенела сталь о сталь. Скрестились ножи. Первый пробный заход.
Пина чуть наклонился, выставил вперед неударную руку, поводил ножом влево-вправо, словно шершень жалом. Рисуясь, ловко и быстро поменял обратный хват на прямой и снова вернул обратный. Показалось мало – ухватив рукоять двумя расслабленными пальцами, принялся вертеть финкарь вокруг ладони каруселью. Нож крутился-вертелся вокруг кисти, но, как намагниченный, от руки не отлипал и не падал.
Да нет, не рисовался он, как Пепел сперва подумал. Выманивал, соблазнял, завлекал, будто шулер курортника на одесском пляже. Дескать, воспользуйся моментом, пока я цирк показываю, ведь я ж не успею перестроиться, пропущу выпад. Успеет перестроиться, готов он к атаке Пепла, ждет ее с нетерпением и рад стараться тут же перейти в контратаку.
Владел Пиночет фишками ножевого боя, ох, владел. Хоть и не в спецназе обучался, а на заточковых сшибках в лагерных бараках. Сперва прел в пэтэушных писалках на малолетке, потом продолжил обучение в университетах на взрослых зонах. Ну, да и Пепел тоже не в деревне Криворучкино родился и матерел. Тоже кой-чего могёт.
Так и не выманив на себя противника, Пина пошел в атаку. Выпад и боковой секущий удар. Пепел сделал шаг назад. Еще один выпад уже с прямым, копейным ударом, нацеленным в живот – и еще один шаг Пепла назад. Танец журавлей, один из которых обречен.
Не погибнешь с голодухи,
Черный ангел поля брани,
И, на вражьем сидя брюхе,
Будешь клювом рыться в ране,
– подхватил рокер, который дал больше подпольных сольников, чем Пугачева легальных.
Понятно, чего добивался Пиночет. Тех же граблей для Пепла, на которые сам днысь наступил – вдруг Серега наткнется на кабель или еще на какую подножную фигню, а уж Пина теряться и благородничать не станет, зарежет, как порося, и всех делов.
Пеплу пришлось еще отступить, они оказались вне небольшого коридорчика, образованного динамиками. А где-то сбоку цапались матерно телевизионщики и щупали кабели, будто фельдшера проверяют беременность у коров. И никак не могли найти единственный кабель, выдранный откуда надо перецепившимся Пиночетом. Кина – не будет.