Макс взволнованно рассказал всю историю – от похищения на Калуса-драйв до полуночного освобождения в Свайном Городке, а потом – об исчезновении Бонни с Августином и ненормальным одноглазым губернатором. Казалось, агент слушал с неподдельным интересом, но он не делал никаких записей. Может, их специально тренируют запоминать все услышанное?

– Они опасные люди, – серьезно закончил Макс.

– Вашу жену увезли против ее воли?

– Нет, сэр. Вот поэтому они так опасны.

– Говорите, вам надевали ошейник?

– Шоковый, – печально подтвердил Макс. – В таких тренируют охотничьих собак.

– И с Бонни так же поступили? – спросил агент.

– Вряд ли, – ответил Макс. – Она очень доверчивая и впечатлительная. Этим они и воспользовались.

– Какова во всем этом роль Августина?

– Наверное, похититель и ему промыл мозги. – Макс достал еще пива и надорвал пакетик с солеными крендельками.

– Выдвинуть обвинение непросто. Вы говорите одно, они скажут другое.

– Но вы-то мне верите, правда?

– Не важно, чему верю я, мистер Лэм. Представьте себя на месте присяжных. Вы хотите, чтобы они проглотили столь странную историю…

Макс подскочил. Из набитого рта летели непрожеванные крендельки.

– Бофе мой! У меня фена ифчефла!

– Понимаю. Я бы тоже переживал. – Агент сводил с ума своей вежливой покладистостью. – Я не пытаюсь давать советы, но вы должны понимать, с чем столкнетесь.

Макс, клокоча, опустился на место. Агент объяснил, что Бюро редко подключается к подобным делам, если не поступает требование выкупа.

– В вашем случае его не было. И за жену ничего не требуют.

– Так вот: я считаю, что ее жизнь в опасности. И у вашей конторы будут большие неприятности, если с ней что-нибудь случится.

– Поверьте, мистер Лэм, я понимаю ваше огорчение.

Нет, не понимаешь, подумал Макс, иначе не говорил бы со мной как с десятилетним ребенком.

– Вы обращались в полицию? – спросил агент.

Макс рассказал о чернокожем патрульном – знакомце похитителя.

– Он сказал, я вправе выдвинуть обвинение, и обещал отвезти в участок.

Агент покивал:

– Это лучший способ действий, если вы приняли решение.

– Вам непременно нужно кое-что увидеть, – сказал Макс и повел агента в гостевую комнату к полке с черепами. – Скажите честно, разве вы не встревожились бы? Хозяин этими штуковинами жонглирует.

– Августин? Ну да.

– Вам это известно?

– Он не причинит вреда вашей жене, мистер Лэм.

– Ага, мне сразу полегчало!

Агент будто и не заметил сарказма.

– Рано или поздно миссис Лэм даст о себе знать. Я почти не сомневаюсь. Если же нет, позвоните мне. Хотя звоните в любом случае.

Он вручил Максу визитку, на которую тот взглянул с упрямым скептицизмом. Потом Макс пошел на кухню, и агент, двинувшись следом, спросил:

– Меня интересует – Августин дал вам ключ? – Макс обернулся. – От дома, – пояснил агент.

– Нет, сэр. Дверь на веранде была открыта.

– Значит, вы просто вошли. И он не знает, что вы здесь?

– Понимаете… – Макс вдруг сообразил, что нарушил закон, и на какую-то безумную секунду ему показалось, что агент ФБР готов его арестовать. Но тот сказал:

– Превосходный способ, чтобы вам отстрелили башку, – проникнуть в дом без ведома хозяина. Особенно в Майами.

Макс заскрипел зубами, поняв, что ситуация совершенно перевернулась. Все попусту. Полицейский в дружках у похитителя, агент ФБР приятельствует с коллекционером черепов.

– Знаете, чего мне на самом деле хочется? – Макс одним махом допил пиво и грохнул бутылкой о стол. – Я хочу найти жену, посадить ее в самолет, вернуться в Нью-Йорк и забыть об этом сволочном месте и этом вашем урагане.

– Чертовски хороший план, мистер Лэм, – согласился агент.

26

В Исламораде Щелкунчик велел остановиться у винного магазина.

– Не сейчас, – сказала Эди.

– Мне нужно.

– Мы почти приехали.

С заднего сиденья раздался бас:

– Дай мужику выпить.

Эди припарковалась за магазином. Джим Тайл пролетел по шоссе и не увидел черный джип. Через десять минут проскочил Авила, тоже не заметив «чероки».

Эди Марш беспокоило, что Щелкунчика отговорить не удалось. Она по себе знала, какая получается дурь, если смешивать «мидолы» с выпивкой. При двойной дозе Щелкунчик мог впасть в спячку на месяц.

Бонни попросила холодную колу:

– Я вся горю.

– Добро пожаловать во Флориду, – сказала Эди.

Щелкунчик бросил ей на колени три десятидолларовые купюры.

– Возьми красного «Джонни».

– Зря, если ты накачался кодеином.

– Ничего, бывало и хуже. Да и непохоже, что ты дала мне кодеин.

– Колено же прошло? На пузырьке было написано «кодеин».

Щелкунчик перебросил револьвер в левую руку, а правой ухватил Эди за волосы и дернул, словно вырывая пук сорняков. Эди вскрикнула.

– Да хоть «скипидар», мне по барабану, – сказал Щелкунчик. – Пошла за виски!

Эди выскочила из джипа. В дверях магазина она обернулась и показала выставленный средний палец.

– Сука упрямая, – пробормотал Щелкунчик.

– Отважная, – согласился Сцинк.

Бонни казалось, что кожа у нее уже шипит. Вот бы сейчас зарыться в снег…

– Ужасно жарко! Я сейчас разденусь. – И сама не поверила, что произнесла это.

Щелкунчик тоже поразился, но ему в смурном состоянии было совсем не до баб.

– Вы чё там, офонарели? – рявкнул он.

– Я уже задымилась, – пожаловалась Бонни.

Взгляд Щелкунчика скользнул по груди молодой женщины. Эта пара титек может все к черту поломать. Стоит ей выставить буфера – и куда подевается вся его власть? Преимущество будет потеряно, тут и револьвер не поможет.

– Не вздумай оголяться! – приказал Щелкунчик.

– Не беспокойтесь. – Смущенная Бонни нервно обмахивалась. Из багажника вопросительно курлыкнул кокон заплесневелого ковра с Левоном Стихлером внутри. Сцинк понял, что старик прислушивался, боясь что-нибудь пропустить.

Из магазина вернулась Эди. В волосах у нее поблескивали дождевые капли. Бонни она передала банку «Доктора Пеппера».

– Холодной колы не было, – сказала она и бросила Щелкунчику коричневый пакет. – Держи, придурок.