– Я хочу жить в нормальном месте.
– И помереть от скуки, к чертовой матери. Ну еще бы. – Галло протянул ему клочок бумаги. – Парня зовут Корбетт Уилер. Вот номер.
– Брат миссис Перроне.
– Полвторого ночи по времени кенгурятников, он не спит, – сказал Галло. – Хочет с кем-нибудь поговорить как можно скорее. Говорит, важно.
Ролвааг разыскивал Корбетта Уилера с субботы.
– Позвоню прямо сейчас, – решил детектив.
– За его счет.
– Издеваешься?
– Он сам так сказал, – пожал плечами Галло. – Мол, не стесняйтесь, звоните за мой счет.
Где-то в холмах Новой Зеландии брат Джои Перроне поднял трубку после первого гудка. Карл Ролвааг почти ожидал, что он заговорит, как двинутый австралиец, что борется с крокодилами по телику, но Корбетт Уилер сохранил невыразительный американский акцент.
– Это ты ведешь дело? – спросил он.
– Верно, – ответил Ролвааг.
– Тогда слушай сюда: моя сестренка не напивалась и не падала за борт круизного лайнера, – заявил Корбетт Уилер, – не важно, что вам сказал ее муж. И не ныряла.
На линии были помехи, и Ролвааг слышал, как реверберирует его собственный голос.
– Вам тяжело, я понимаю. Могу я задать вам пару вопросов?
– Написали в газете Бока. Вот как я узнал – подруга Джои позвонила и рассказала.
– Мы пытаемся связаться с вами с субботы, – сказал Ролвааг. – Ваш зять дал мне пару телефонов, но все бесполезные.
– Очень похоже на моего зятя, – согласился Корбетт Уилер, – он тупая скотина.
– Когда вы в последний раз его видели?
– Я никогда его не видел и даже с ним не разговаривал. Но Джои мне порассказала, и я бы этому парню даже шар для боулинга не доверил подержать, такой он кобель.
Ролвааг уже слышал подобное от друзей Джои, хотя ни один не намекнул, что Чарльз Перроне сильно увлечен кем-нибудь, кроме Чарльза Перроне.
– Вы предполагаете, что Чаз как-то связан с исчезновением вашей сестры?
– Ферму бы прозакладывал, – сказал Корбетт Уилер.
– От супружеской измены до убийства долгий путь.
– Судя по рассказам Джои, он способен на все. Ролвааг услышал овечье блеяние на заднем плане.
– Может, нам стоит поговорить лично? – предложил он.
– Если честно, я редко выбираюсь из дома, – сообщил брат миссис Перроне. – Но я готов лететь всю ночь, чтобы полюбоваться, как этого бабника привяжут к электрическому стулу и подсветят, как стадион «Доджер».
– В наши дни большинство предпочитает смертельную инъекцию.
– Хочешь сказать, у них есть выбор?
– Боюсь, что так, – признался Ролвааг. – Что это за шум?
– Одна моя овечка пытается разродиться тройней.
– Можно вам перезвонить?
– Нет, я сам перезвоню. – И брат Джои Перроне бросил трубку.
Тупая скотина, кобель, бабник – впечатляющая опись достоинств Чаза Перроне. Ролвааг пересказал капитану Галло подозрения Корбетта Уилера, но капитан пожал плечами:
– Слушай, кому охота верить, что его младшая сестренка – неуклюжая алкоголичка? Он знает про тот случай с вождением в пьяном виде?
– Я не спросил. – Многие друзья Ролваага попадались на том же самом, но ни один из них не падал с круизного лайнера. – А вдруг Уилер прав насчет Перроне?
– Тогда ты тоже это поймешь и выставишь нас всех гениями, – сказал Галло. – Надеюсь, к пятнице.
Ролвааг поостерегся упоминать об отметинах от ногтей на тюке марихуаны, пока не стали известны результаты анализа ДНК. Процедура недешева, и капитан разозлится, что Ролвааг заказал анализ, не получив санкции.
Галло протянул детективу письмо от начальника полиции Эдины. Ролвааг сунул письмо обратно в конверт.
– Трех недель хватит? – поинтересовался он.
– Ты слышал, что я сказал? К пятнице, Карл, надо с этим делом покончить.
– Я не об этом деле. Я поставил тебя в известность. Трех недель хватит?
Галло откинулся на спинку стула и осклабился:
– А, ну да. Будем пока считать, что я не возражаю.
Чаз Перроне припарковал свой «хаммер» на дамбе, в полумиле от водослива. Он не стал выключать аккумулятор и прихлебывал кофе, тупо озирая бесконечные мили Эверглейдс. Ветерок ворошил меч-траву и рябил темную воду. Лысухи крались среди гиацинтов и лилий, молодая цапля ловила мелкую рыбешку на мелководье, и небольшой окунь выпрыгнул из воды, чтобы поймать стрекозу. Живая природа гудела единым стройным хором, и Чаз Перроне был несчастен.
Ничто в природе не внушало ему благоговения, не умиротворяло и не смиряло его – ни уединение, ни сказочные просторы, ни первозданность приливов и отливов. Сплошь жара, вонь, ненадежность, и кишмя кишат насекомые. Чаз был бы куда счастливее на площадке для гольфа в отеле «Игл-Трейс».
Это РедХаммернат настаивал, чтобы Чаз продолжал исследования, на случай если инспекторы из отдела контроля за использованием водных ресурсов решат его проверить. И именно Ред купил Чазу внедорожник: Чаз несколько месяцев ныл, что грязные дороги вконец угробят амортизаторы его небольшого «шевроле».
Чаз выбрал ярко-желтый «хаммер», исходя из предположения, что столь ядовитый цвет отпугнет пум, которые могут таиться на его участке Эверглейдс. Чаз боялся, что большая кошка нападет на него из засады, хотя не было зафиксировано ни одной подобной атаки на людей. Более того, эти животные находились на грани вымирания – вероятно, всего шестьдесят или семьдесят пум обитали на воле.
Когда коллега-биолог напомнил Чазу, что шансы быть разорванным в клочья флоридской пумой и попасть под метеорит примерно одинаковы, Чаз заявил, что не собирается пытать свое счастье. Когда же ему сообщили, что кошки не различают цветов, а значит, им наплевать на ослепительный оттенок его внедорожника, Чаз не особо расстроился. Желтый, судя по всему, нравился девчонкам.
Он вылез из машины и тут же был пожран москитами. Ворча и отмахиваясь, он с боем засунул себя в тяжелые резиновые болотные краги, купленные по профессиональному охотничьему каталогу. Суматоха спугнула со скалы черепаху, Чаз обернулся на всплеск и уставился на предательские круги на воде. Когда ему было семь, мать за бесценок купила ему в подарок детеныша водяной черепахи; Чаз назвал его Тимми и позже смыл в туалет в наказание за напруженные где ни попадя лужицы.
Неохотно хлюпая по болоту, Чаз не опасался нападения черепахи: у черепах нет зубов. На самом деле он боялся наглых аллигаторов, которых тут обитало без меры. Еще ни один ученый не был сожран или хотя бы покалечен аллигатором в болотах Эверглейдс, но Чаз верил, что это лишь вопрос времени. Он бы взял с собой ружье крупного калибра, не будь это строго запрещено: он не мог рисковать увольнением, понижением в должности или изгнанием с участка забора проб. Это бы всё уничтожило, в том числе его выгодный союз с Редом Хаммернатом.