Галло покачал головой:
– Если твой главный подозреваемый не надел ей на палец бриллиантовое кольцо в честь помолвки, она меня не интересует. Нам нужен мотив, Карл. Посерьезнее слов обиженной девки, если, конечно, она сама не причастна.
– Это вряд ли, – произнес Ролвааг.
Вошел курьер с плоским картонным конвертом, запаянным в пластик. Галло автоматически протянул руку, но курьер сказал, что конверт адресован Ролваагу. Удивленный детектив открыл конверт и достал бумаги.
– Это что, иск о признании отцовства? – пошутил Галло.
Ролвааг был так поглощен документом, что ничего не слышал.
– Что это? – настаивал Галло. – Только не говори мне, что еще одно предложение работы.
Детектив читал и листал страницы.
– Чтоб меня, – проворчал он себе под нос.
Галло нетерпеливо выдохнул.
– Карл, не заставляй меня пользоваться служебным положением. Что это еще за чертовщина?
Ролвааг поднял на него потрясенные глаза:
– Завещание Джои Перроне, – сказал он. – Она оставила тринадцать миллионов долларов своему верному и любящему мужу.
Тягач, который волочил за собой изъеденную ржой «кордобу», не заметил и чуть не подрезал седан Карла Ролваага, когда тот въезжал в «Дюны восточного Бока, ступень II». Детектив обратил внимание на потрепанную машину и решил, что дети из трущоб украли ее и бросили в окрестностях дома Чарльза Перроне. Никто из местных даже под страхом смерти не рискнет попасться за рулем такой развалины.
Ролвааг припарковался рядом с желтым внедорожником Перроне. Косой хромированный радиатор «хаммера» испещряли дохлые насекомые. Рядом на лужайке криво стояла вторая машина, новый «гранд-маркиз» без единого пятнышка. Штрих-код на боковом стекле указывал, что он взят напрокат. Ролвааг прикоснулся к капоту – капот был холодным. Он услышал какой-то стук за домом и прошел на задний двор, где мужчина, которого он опознал как Эрла Эдварда О'Тула, вбивал в газон белый деревянный крест.
Детектив поставил портфель и назвал себя.
– Вы были другом миссис Перроне? – спросил он.
Эрла Эдварда О'Тула вопрос, кажется, ошеломил. Он помотал головой и снова застучал молотком.
– Этот крест для нее? – спросил Ролвааг.
Эрл Эдвард О'Тул пробормотал что-то неразборчивое. Ролвааг шагнул ближе и прочел рукописную надпись на кресте:
РЭНДОЛЬФ Клод Гюнтер
Родился 24.02.1957
Вернулся во всепрощающие объятия
Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа 17.08.2002
Пожалуйста, не водите в пьяном виде!
– Это ваш друг? – спросил Ролвааг.
– Это мой пес, – буркнул Эрл Эдвард О'Тул, пряча глаза.
– Ну и имечко для собаки. Рэндольф Клод Гюнтер.
– Сокращенно Рекс.
– Впервые слышу, чтоб собака прожила сорок пять лет, – заметил детектив. – Попугаи живут. Черепахи тоже. А вот насчет собак я совсем не уверен.
Эрл Эдвард О'Тул еще раз тяжело ударил молотком.
– Ну, он был из хорошей породы.
– Что это у вас на спине? – спросил Ролвааг. – Наклейки.
Эрл Эдвард О'Тул помедлил.
– Лекарство, – осторожно ответил он.
– От чего?
– От морской болезни.
Детектив насчитал пять пластырей и присвистнул.
– В морской круиз собираюсь, – пояснил Эрл Эдвард О'Тул.
– Да? И куда же?
Эрл Эдвард О'Тул опять помолчал.
– На Гаити, – сказал он через пару секунд. – Вместе с ма.
– Прекрасная идея. Отвлечетесь от мыслей о бедном старом Рэндольфе. – Ролвааг откровенно развлекался. Когда он вернется в Миннесоту, ему редко придется разговаривать с такими занятными чудиками.
– Скажите, а почему вы вкапываете крест именно здесь? Я не вижу могилы.
– Ну, он… умер в авиакатастрофе, – объяснил Эрл Эдвард О'Тул, – чё там хоронить?
– А написано «не водите в пьяном виде».
– Это пилот нажрался.
– Понятно. А остальные кресты? – Детектив показал на еще три креста, которые плашмя лежали на траве. – Они для кого, Эрл?
– Для щенят Рекса. Летели тем же рейсом, – огрызнулся Эрл Эдвард О'Тул. – А вы откуда, етить, знаете, как меня зовут?
– Приятно было побеседовать. – Ролвааг поднял портфель и направился к дому, где Чарльз Регис Перроне мрачно поджидал его у задней двери.
Белые кресты торчали вдоль Глейдс-роуд, на запад от основной магистрали – четыре в ряд, в память об ужасном лобовом столкновении. С тупой покорностью Чаз наблюдал, как громила Реда Хаммерната выкапывает кресты, пока на обочине хайвея с визгом не остановилась машина. Из нее вылезли два юнца, назвались братьями покойного Рэндольфа Клода Понтера и яростно заспорили с Тулом насчет воровства памятных знаков. Парни привезли с собой свежесрезанные подсолнухи, чтобы украсить ими крест, и томик библейских стихов, чтобы почитать вслух. Тул игнорировал их протесты, и братья начали громогласно проповедовать, призывая Сатану и прочих библейских мерзавцев. Тул в ответ сбросил их в придорожную канаву, разорвал томик в клочья и сожрал цветы. Чаз с дрожью за этим наблюдал.
Тул вернулся к «хаммеру», неся на плечах четыре креста, и радостно поделился:
– У мя дома таких штуковин целое поле.
– Хммм, – выдавил из себя Чаз.
– Круто из земли торчат, и подрезать не надо, это тебе не кусты с деревьями.
– Прекрасная мысль, – высказался Чаз, мысленно отметив, что утром первым делом надо позвонить Реду Хаммернату и попросить его подыскать другого охранника.
После возвращения в дом Тул одолжил молоток и заявил, что временно посадит кресты на заднем дворе. Чаз возражал бы энергичнее, если б знал, что к нему собирается заскочить Карл Ролвааг.
– Откуда вы знаете мистера О'Тула? – в дверях спросил детектив.
Чаз впервые услышал настоящее имя головореза.
– Так, познакомились через третьи руки.
– И это руки Сэмюэла Джонсона Хаммерната? – спросил Ролвааг.
– Ну, вообще-то он знакомый моей жены. Я его плохо знаю.
– Мистера О'Тула или мистера Хаммерната?
– Обоих, – невинно ответил Чаз.
Детектив почесал подбородок.
– Довольно странно.
– Что вы имеете в виду под «странно»? – спросил Чаз, уже готовый взорваться. Коп играл с ним, точно кошка с клубком шерсти.