– Спасибо.
Снова пауза. Но на этот раз – из тех, после которых следует главный вопрос.
– Скажите, Тянь, почему вы пошли в полицию?
«Чтобы получить аттестат об образовании и потому что дело было после войны», – ответил бы Ван Тянь, если бы шефу в самом деле нужен был его ответ. Но дивизионный комиссар продолжал свой монолог. Он полностью ушел внутрь себя. Тяню такое было знакомо.
– А знаете, почему я стал полицейским?
«Такие вопросы обычно задают себе либо очень молодые в начале карьеры, либо совсем старики, – отметил про себя инспектор Ван Тянь, – либо Аннелиз – каждый раз, как ему забьется камешек в ботинок».
– Я пошел в полицию, чтобы избежать сюрпризов, Тянь, из страха перед неизвестностью.
«Совсем как Клара со своими фотографиями», – подумал вдруг инспектор Ван Тянь. И раз уж он все равно был здесь, инспектор Ван Тянь, чтобы не терять зря время, он тоже решил предаться внутреннему монологу. Аттестат об образовании, да, и это тоже, конечно; но он пошел в полицию еще и для того, чтобы, облачившись в форму полицейского, занять тем самым свою нишу в обществе, чтобы верхом на своем мотоцикле пометить границы своей территории. Он, Ван Тянь, в юности страдал от некой неопределенности: наполовину белый, наполовину желтокожий, бакбосский шалопай, один из тысяч, Хо Ши Мин с голосом Габена. Луиза, его мать-парижанка, торговала вином, Тянь из Монкая, его отец-вьетнамец, и того лучше – травкой. И вот он подался в полицию. А под формой с тех пор – сердце, более расположенное к форме шестиугольника [31] .
– Я с таким же успехом мог бы оказаться за микроскопом, гоняясь за вирусами будущего, мой дорогой Тянь, к тому же начинал я именно с этого, с исследований в области медицины.
Что до инспектора Ван Тяня, то он начинал с продажи газет на улицах – самая первая его работа, продавец сюрпризов, ни больше ни меньше: «„Вечерка”! Кому „Вечерку”? Рамадье исключает коммунистов из правительства!», «„Экип”! Победная „Экип”! Робик выигрывает первые послевоенные гонки!», «Читайте „Комба”: Независимость Индии!», «„Фигаро”, свежий выпуск! Самолет Леклерка разбился в Алжире!»
Маленький желтокожий человечек, разбрасывающий пестрое конфетти мировых новостей...
– Но есть кое-что похуже неизвестности, Тянь... это уверенность!
Комиссар Аннелиз преспокойно продолжал говорить сам с собой, в зеленом свете своей лампы. Тянь воспользовался этим, чтобы подумать немного о Малоссене.
После того как в Бенжамена стреляли, не могло быть и речи, чтобы прочесть детям еще хоть строчку из Ж. Л. В. Дома все в полной растерянности. Что делать, когда наступает вечер? Детям явно не хватало этих сказок на ночь. Тогда-то Клара и предложила: «А что, если вы нам расскажете о своей жизни, дядюшка Тянь?» О моей жизни? Он остолбенел. Как будто ему только что сообщили, что он, оказывается, жил. «Хорошая мысль», – бросила Тереза. «Да, твои расследования и все такое...» – обрадовался Жереми, залезая под одеяло. «И еще, как ты был маленьким!..» Они натягивали свои пижамы. Моя жизнь? Они усадили его на обычное место рассказчика. Они ждали, когда он начнет жить перед ними.
– Да, – продолжал свой монолог Аннелиз, – именно наша уверенность преподносит нам самые неприятные сюрпризы!
И правда, согласился Ван Тянь, без уверенности не было бы и сюрпризов. Моя жизнь? Он растерялся, как если бы Тереза предложила ему предсказать будущее. «Ваша первая любовь...» – мечтательно прошептала Клара. «Да, расскажи нам про твою первую любовь, дядюшка Тянь!» – «Пер-ву-ю-лю-бовь! Пер-ву-ю-лю-бовь!» Это уже стало походить на демонстрацию. У Тяня не было первой любви, у него была только Жанина, всегда. Первое же его юношеское похождение закончилось в объятиях Жанины-Великанши, которая как раз торговала любовью в одном из тулонских притонов. Жанина раз и навсегда, до самой смерти Жанины, словно он приобрел монопольные права на ее любовь. Скольких вдовцов он оставил в Тулоне, уводя оттуда Жанину! Все матросы стоявших на рейде кораблей. Но разве можно рассказывать такое детям? Он все еще мучился этим вопросом, уже на протяжении двух часов рассказывая им историю Жанины...
– Пропащее дело, Тянь...
Аннелиз возвращался к реальности. Еще мгновение, его лампа вспыхнет ярким светом, и инспектор Ван Тянь узнает наконец, зачем его вызвали.
Итак, Тянь рассказал детям про то, как он увез Жанину из борделя. Ужас! Хуже, чем если бы он выкрал ее из монастыря. Целая свора кузенов-корсиканцев села ей на хвост. Когда кузина присваивала их карманные деньги, они терпели (дело обычное), но когда она выбрала себе в любовники желтокожего, они встали на дыбы (дело принципа). Дальше – больше. Семейная вендетта, гонки с преследованием по всей Франции. Взбесившиеся стволы, готовые превратить их любовь в дуршлаг. Это для Жервезы, малышки Жанины, Тянь смастерил кожаный конверт, в котором он теперь таскал повсюду Верден. Во время стычек Тянь сажал Жервезу к себе за спину, загораживая ее своим телом. Пули свистели мимо ушей Жервезы. Тянь был единственным человеком на свете, который научился стрелять из любви. Находчивый малый – что есть, то есть. Жанина-Великанша тоже неплохо справлялась. Пара-тройка кузенов сложили буйные головы под ее пулями. «И ты еще говоришь, что тебе нечего рассказать о себе!» – «Тише, Жереми, пусть дядюшка Тянь продолжает».
– Какой, по-вашему, самый большой недостаток полицейского, Тянь?
– Быть полицейским, господин комиссар.
– Нет, старина, это сомнение!
Дивизионный комиссар Аннелиз наконец выплыл на поверхность. Он поднял к свету надменное лицо, окруженное ореолом просветленной ярости.
– Скажите, Тянь, во что конкретно вы стреляли в тот день на улице Сент-Оноре?
* * *
Аннелиз. Скажите, Тянь, во что конкретно вы стреляли в тот день на улице Сент-Оноре?
Ван Тянь. В Жюли Коррансон.
Аннелиз. Я не спрашиваю, в кого, я спрашиваю, во что?
Ван Тянь. В отблеск лупы прицела, в прическу, в руку, державшую ствол.
Аннелиз. Но главным образом, во что?
Ван Тянь. Не знаю, в руку, кажется.
Аннелиз. В руку? А почему не в голову?
Ван Тянь. ...
Аннелиз. А я скажу вам, Тянь, потому что вы не хотели убивать Коррансон.
Ван Тянь. Не думаю. В любом случае, с такого расстояния...
Аннелиз. Для такого снайпера, как вы, расстояния не существует, вы нам это доказывали уже не раз.
Ван Тянь. ...
Аннелиз. ...
Ван Тянь. ...
Аннелиз. Главное, специально или нет, но вы выстрелили раньше других, чтобы устранить Коррансон без особого ущерба для нее.