— И карета пахнет лучше, чем верблюд.
Джейн поморщилась:
— Я уж забыла об этом. — Поленья приятно потрескивали. Джейн наклонилась и протянула руки к огню. В стеклах ее очков отражались оранжевые язычки. — Не важно, карета или верблюд, но я рада, что мы наконец-то добрались до места назначения.
Майкл фыркнул:
— Я уже начал скучать по теплу и удобству дворца султана. Видно, это из-за холода и тяжелого переезда.
Джейн засмеялась.
— Вот уж никогда не думала, что услышу от вас такие слова о нашей тюрьме, пусть и шикарной.
— Я успел почти полюбить это место — моим братьям пришлось потратить много времени для моего освобождения. Даже не один месяц.
— Будь у меня хотя бы еще неделя, я бы отыскала способ, как нам освободиться. Султан уже начал внимать голосу разума.
Майкл уставился на нее.
— Вы совсем сошли с ума. Он не начал внимать голосу разума. Вы были заняты тем, что кокетничали с ним и ничего не замечали, чем поставили нас в очень трудное положение, когда пришло время убираться оттуда.
Джейн хмыкнула:
— Я не кокетничала.
— Вы танцевали перед ним в весьма откровенном платье с глубоким вырезом…
— Ерунда. Я исполнила абсолютно приличный местный танец, и на мне был абсолютно приличный наряд, принятый при дворе султана. Вы бы это знали, если бы потрудились поднять голову от книги хотя бы ненадолго.
— Абсолютно приличный? Вы крутили бедрами, как… как… Я даже произнести этого не могу. А платье, которое вы выбрали? Лучше его не описывать!
— Мне помогли его выбрать жены султана.
— Я поверить не мог, что вы по собственной воле решили выставить себя подобным образом. Все выглядело непристойно, а ваш танец… Не хочу казаться жестоким, но у вас совершенно отсутствует хоть намек на грациозность. Медведи танцуют лучше.
Он-то думал, что разозлил ее, но Джейн засмеялась.
— Было очень весело. И вы не можете не признать, что после этого султан стал обходиться с нами лучше. Нас перевели в более просторные комнаты, предоставили больше слуг и еду повкуснее. Даже разрешили пользоваться библиотекой.
— С вами он с самого начала обходился хорошо. Это я был пленником.
— Да, в обтянутых шелком комнатах с девятью личными слугами, которые выполняли любой ваш каприз.
Майкл почесал небритую щеку.
— Комнаты действительно были весьма недурны, но я не мог никуда выйти без сопровождения охраны с мушкетами.
— Прошу вас отметить, что вам дали девять слуг после моего танца. — Джейн бросила на него смеющийся взгляд. — Признайтесь, что я была хороша.
— Ни в чем подобном я признаваться не собираюсь.
Майкл был вне себя от возмущения, когда Джейн предложила исполнить танец, что обычно делала одна из многочисленных жен султана. К тому же танцевала она ужасно, но это рассмешило султана и подогрело его интерес к Джейн. Майкл полыхал от ярости и бешенства, хотя ничего не мог поделать.
Джейн, не обращая внимания на его гневный вид, спокойно улыбалась:
— Все это было частью моего основного плана: я хотела заставить его забыть, что мы — его пленники, чтобы он смотрел на нас, как на своих гостей. В его стране в танце нет ничего неприличного в отличие от того, как на это смотрят у нас. Это всего лишь способ показать свою признательность за…
— Вздор! После такого танца единственное, чего вы заслужили, так это хорошей взбучки. И не говорите мне, что это не осложнило наше положение. Когда прибыл мой брат, чтобы спасти нас, султан отказался вас отдать. Только этого мне тогда не хватало!
Джейн легкомысленно от него отмахнулась.
— Не притворяйтесь, будто вам не доставило удовольствия ворваться во дворец. Вы наслаждались каждой минутой, когда бежали по двору, стреляя в воздух из пистолета. — Она одобрительно на него взглянула, чем очень удивила. — Я никогда не встречала мужчину, которому бы так нравилось идти в атаку.
— Это у меня наследственное. Херсты — опасная смесь благородной нормандской и жестокой шотландской крови.
— Звучит кровожадно.
Майкл улыбнулся ей хищной улыбкой:
— Советую вам это помнить.
— Хмм. Пусть так, но ваша помощь — какой бы театральной она ни выглядела — мне не требовалась. Я уже нашла к тому времени способ, как убежать, и просто выжидала.
— Обычно в здравомыслии вам не откажешь, но пребывание долгие месяцы взаперти повредило ваш разум. Я…
Шаги в коридоре возвестили о приходе хозяйки трактира — она несла поднос, на котором стояли стаканы, бутылка янтарного напитка, тарелки с хлебом и сыром, а также две миски с ароматно пахнувшим горячим тушеным мясом.
Джейн встала и подошла к столу, куда миссис Фаркуар поставила еду. Обе женщины несколько минут о чем-то тихо поговорили, затем хозяйка удалилась. Джейн уселась за стол и сказала, обращаясь к Майклу:
— Ешьте, пока все не остыло.
От вкусного запаха жаркого у Майкла заурчало в животе. Он поднялся с кресла и присоединился к Джейн.
Джейн взяла ложку и сказала:
— Миссис Фаркуар уверена, что ее племянник может достать большую лодку, чтобы отвезти нас на Барру. Она направилась во двор объяснить нашему кучеру, как найти племянника.
— Хорошо.
Майкл с жадностью накинулся на жаркое. Настроение у него моментально улучшилось. Такого вкусного мяса, тушенного с морковью и луком, он никогда не пробовал.
Сидя напротив, Джейн украдкой поглядывала на него, с удовлетворением отмечая, что у него на лице появилось довольное выражение. Хотя после их размолвки они ели почти всегда вместе, Майкл держался отстраненно и холодно. Она вела себя так же, но ее это удручало.
Странно. Человеку не хватает чего-то только тогда, когда он этого лишается. До сих пор она и не подозревала, как ждала неспешных бесед во время путешествия или за обеденным столом. Последнюю неделю ей особенно этого не хватало.
Крайне неприятно, что Майкл оказался прав — их поцелуй все изменил. Но изменилась не она, а Он. После поцелуя он на себя не похож, стал таким… недоступным. Он был решительным человеком, страстным, увлекающимся, пылким и привык поступать по-своему. В этом с ним мало кто мог сравниться. Эти черты характера помогали ему добиваться успеха, но в то же время вынуждали Джейн следить за тем, чтобы их отношения оставались деловыми, и только.
Майкл отломил поджаристый ломоть хлеба и тут же передал ей тарелку. Джейн улыбнулась — запах хлеба дополнял аппетитный запах жаркого.
Ей всегда нравилась в Майкле старомодная учтивость, которая уживалась с его пресловутой грубостью в речи. Джейн объясняла это тем, что он воспитывался матерью с очень сильным характером, а также и тем, что у него было много братьев и сестер.