Злоумышленник недовольно огляделся. Дольше оставаться в кабинете было небезопасно, за одной музейной крысой могли явиться другие, причем сразу несколько, а это усложнило бы ситуацию. Самое же главное — Георгий был убежден, что осмотрел директорский кабинет достаточно тщательно. Кейса здесь не было.

Георгий еще раз обвел взглядом полутемный директорский кабинет. Он вспомнил старую английскую поговорку: трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно, если ее там нет.

Кейса здесь действительно нет, он осмотрел кабинет очень тщательно…

Неожиданно в его памяти всплыла случайно услышанная фраза, которую произнесла сотрудница музея:

«Анна Ивановна уехала в больницу.., у нее, кажется, кто-то умер…»

Георгий охнул и схватился за голову. Картина происшедшего предстала перед ним, как на ладони!

Идиот Феликс убил в больнице совершенно не того человека. Человека, не имеющего к их делу никакого отношения. Это они уже выяснили. Мало того — он взял совсем не ту записку! Он взял у мертвеца записку с координатами его родственницы, с которой нужно было связаться в случае ухудшения состояния больного или возникновения каких-то других проблем. Эта родственница — Анна Ивановна Укропова, директор музея Панаева. Так что никакого кейса у нее и не было, они только зря пшеряли время.

Музейная дама, распростертая на полу, застонала и пошевелилась. Георгий выругался и вышел из кабинета Укроповой.

Сбежав по лестнице и покинув здание музея, он огляделся и почти сразу заметил темно-зеленую машину. Быстрым шагом подошел к ней, распахнул дверцу и заглянул внутрь. Феликс сидел внутри в гордом одиночестве.

— А где девица? — самым невинным голосом поинтересовался Георгий. — Надеюсь, не в багажнике?

— Понимаешь, — промямлил Феликс, потирая затылок, — она была не одна…

— Что значит — не одна? — Георгий скрипнул зубами. — Я только что с ней разговаривал, и она как раз была совершенно одна!

— Ну вот, мне тоже так показалось, — к ней подъехал, хотел.., усадить в машину, но в это время на меня налетела какая-то.., женщина средних лет, черт ее знает, откуда она взялась, завизжала кикиморой и огрела меня по голове чем-то тяжелым.., может быть, кастетом.., у меня в глазах потемнело, а когда очухался — этих двоих уже и след простыл!

— Да, Феликс, — Георгий окинул своего напарника изучающим взглядом, — у тебя явно намечается слабость к женщинам, как ты выразился, средних лет. Я бы даже сказал — более чем средних… Вчера — Анна Ивановна Укропова, сегодня — еще одна… Наверное, это возрастное.

Причем, у тебя с ними какие-то извращенные отношения. Тебе что — нравится, когда они тебя бьют? Вчера — чемоданом, сегодня — тоже чем-то тяжелым.., одно хорошо!

Георгий замолчал, и Феликс, поддавшись на эту уловку, спросил:

— Что хорошо?

— То, что они тебя бьют по голове. Тебе этот орган все равно без надобности, он у тебя исключительно для красоты…

Он устроился на переднем сиденье, захлопнул дверцу и распорядился:

— Поехали, здесь нам больше делать нечего!

— Надо понимать, чемодана ты не нашел? мстительно осведомился Феликс, скосив на него глаза.

— За дорогой следи! Чемодана здесь нет и никогда не было! Ты притащил не ту записку.

Укропова не имеет к нашему делу никакого отношения!

— Что же теперь делать?

— У нас осталась только одна зацепка — Кулик! И опять-таки, только одно хорошо!

Феликс на этот раз промолчал, и Георгий, не дождавшись его реплики, сам закончил фразу:

— Хорошо, что Кулик не слишком отличается от тебя по умственным способностям!

* * *

Вера медленно шла по улице. Разговор с Филиным оставил у нее какое-то странное впечатление. Казалось, Гера то ли чего-то недоговаривает, то ли пытается казаться не тем, кто он есть. В общем, Вера и раньше, встречаясь со своими одноклассниками, замечала, что они стараются изображать друг перед другом крутых, «надувают щеки». В особенности так вели себя те, кто не успел ничего добиться, устроиться в жизни, создать собственное дело или найти интересную, хорошо оплачиваемую работу. Не имея возможности рассказать о себе что-то интересное, такие ребята делают загадочный вид, окружают себя тайной, чтобы произвести на знакомых впечатление значительности. Сама Вера никогда так не делала — она вовсе не стыдилась своей работы в музее, хотя в глазах некоторых и замечала насмешливые искорки — вот, мол, мышь белая, неудачница.. Но может быть, Гера точно также наводит тень на ясный день? Вера не успела спросить, чем он занимается и что делает возле музея, да откровенно говоря, ей это и не слишком интересно.

Внезапно рядом с ней затормозила большая темно-зеленая машина с тонированными стеклами. Дверца распахнулась, и из машины выскочил высокий, на редкость красивый мужчина с вьющимися черными как смоль волосами. Вера думала, что такие встречаются только на страницах модных журналов. Красавец шагнул к ней и, слегка заикаясь, спросил:

— Д..девушка, не подскажете, как проехать к К..конюшенной п..площади?

— Вы мне? — растерянно переспросила Вера, оглядевшись.

Рядом больше никого не было, да и вообще, улица была совершенно безлюдна, значит, этот ослепительный красавец обращался именно к ней.

— Д..да, — повторил он, и вдруг перестал заикаться:

— К Конюшенной площади как проехать?

Разумеется, Вера прекрасно знала дорогу к Конюшенной, до которой от музея было рукой подать, но от смущения она напрочь забыла это и стала мучительно соображать:

— Значит, сейчас вам надо ехать налево до Миллионной, потом…

Красавец вел себя как-то странно. Он совершенно не слушал Верины объяснения, но медленно, как будто крадучись, обходил ее, так чтобы Вера оказалась между ним и его машиной.

При этом на его лице было такое выражение, какое бывает у заправского кота при виде растерявшейся несовершеннолетней мыши или у трамвайного контролера при виде затаившегося в углу вагона зайца.

— Потом вам надо свернуть направо, — продолжала Вера, растерянно наблюдая за перемещениями брюнета. — Да вы же меня совершенно не слушаете!

— Слушаю, слушаю! — отмахнулся тот и вдруг резко шагнул к девушке.

* * *

Надежда Николаевна вышла из музея очень недовольная собой. Встретиться с Верой Зайцевой ей так и не удалось. То есть почти удалось, они буквально столкнулись в коридоре, но Вера умчалась от нее, как будто увидела привидение.

Надежда пыталась остановить ее, даже побежала следом, но девушка юркнула в одну из дверей и пропала. То есть буквально пропала — войдя в ту же дверь, Надежда увидела только пустую комнату, заставленную огромными дубовыми шкафами.