– Капитан Кертис...

– Лейтенант, не забывай, – поправил Тим.

– Ну, лейтенант. Какова наша работа и когда мы за нее примемся?

Тим мрачно заглянул в свой пустой стакан и посмотрел на Сола.

– Ты ему расскажи, – приказал он.

– Я уже упомянул, что мы легион заблудших душ. Все смотрят на нас с жалостью и легким замешательством. Нас обходят стороной, крестясь и бормоча молитву от сглаза. Мы живем здесь собственной колонией прокаженных.

– Почему?

– Ну, во-первых, нами командует самый жалкий невежа во всей армии Наталя. Офицер, который, несмотря на множество медалей, даже девицам не внушит уверенности. Он главный посредник между нами и главным штабом имперской армии. Подполковник Гаррик Кортни, кавалер Креста Виктории и ордена «За выдающиеся заслуги». – Сол смолк, и выражение его лица изменилось. – Надеюсь, не ваш родственник?

– Нет, – без колебаний солгал Шон.

– Слава Богу, – продолжал Сол. – Вот за это к нам относятся с жалостью. Замешательство происходит оттого, что официально никто не признает нашего существования. Даже получению пайков предшествует комический диалог между Тимом и квартирмейстером. Но так как нас называют проводниками, от нас ждут, что мы уйдем отсюда и когонибудь куда-нибудь проведем. Поэтому неспособность генерала Буллера продвинуться вперед хотя бы на сто ярдов считается нашим недосмотром. – Сол наполнил свой стакан. – К счастью, у нас еще не иссяк запас бренди.

– Вы хотите сказать, что ничего не делаете? – недоверчиво спросил Шон.

– Едим, спим и пьем.

– И иногда ходим в гости, – добавил Тим. – Сейчас самое подходящее для этого время.

– А к кому вы ходите?

– Всего в пяти милях отсюда живет самая привлекательная женщина округи. У нее собственный бродячий цирк – сорок фургонов и сорок девиц. Они следуют за главной армией, подбадривая и утешая ее. Пошли, пусть нас немного утешат и подбодрят. Если пойдем сейчас, окажемся в начале очереди – первого пришедшего обслуживают первым.

– Предоставляю это вам.

Сол встал и отошел.

– Хороший парень, – заметил Тим ему вслед.

– Это противно его вере?

– Нет. Но он женат и серьезно к этому относится. А ты?

– Не женат.

– Тогда пошли.

Много позже они ехали рядом в лунном свете, пребывая в приятной меланхолии после любви и выпивки. Девушка, принимавшая Шона в своем фургоне, оказалась очень славной и грудастой как матрона.

– Ты мне понравился, мистер, – сказала она ему потом.

– И ты мне, – правдиво ответил Шон.

И хотя Шон испытывал не больше стыда или замешательства, чем от отправления других естественных нужд, полчаса в постели с чужой женщиной не очень-то ему помогли.

Он напевал песню, которую пела в ту ночь, в бурю, Руфь.

Глава 12

Подполковник Гаррик Кортни аккуратно снял форменный китель и повесил его на вешалку за своим столом.

Как гордая домохозяйка поправляет картину на стене, он несколько раз притронулся к пурпурному шелку, на котором висел тяжелый бронзовый крест, пока не расположил награду к полному своему удовлетворению. Шевеля губами, он в очередной раз прочел «За доблесть» и улыбнулся.

Шампанское, которое он пил за ланчем, создавало у него ощущение, что его мозг напоминает бриллиант – твердый, прозрачный и яркий.

Он сел, повернул кресло к столу и вытянул ноги.

– Впустите! – крикнул он ординарцу и посмотрел на свои сапоги. Разницу невозможно определить, решил он. Никто по внешнему виду не сможет определить, какая нога под лаковой кожей из плоти и костей, а какая вырезана из дерева и искусно прикреплена к культе.

– Сэр.

Услышав этот голос, он виновато вздрогнул и спрятал ноги под стол.

– Кертис! – Он взглянул на человека перед столом. Тим стоял навытяжку, глядя куда-то поверх головы Гарри, и тот не пригласил его сесть. Ему нравилось, что этот рослый ублюдок с двумя здоровыми ногами должен слушаться Гаррика Кортни.

«Пусть постоит». Он ждал, глядя на Тима, и тот наконец переступил с ноги на ногу и кашлянул.

– Вольно!

Теперь невозможно усомниться в том, кто здесь главный.

Гарри взял нож для разрезания бумаги и повертел в руках.

– Гадаете, зачем я вас вызвал? – Он широко улыбнулся. – Что ж, причина в том, что я наконец нашел для вас дело. Сегодня я обедал с генералом Буллером. – Он помолчал, чтобы его слова были усвоены. – Мы обсуждали наступательные действия. Он хотел выяснить, как я оцениваю его планы. – Гарри спохватился. – Ну, это сейчас неважно. Я хочу, чтобы вы со своими людьми обследовали берега реки в обе стороны от Коленсо. Вот, посмотрите. – Он развернул перед Кертисом карту. – Вот здесь и здесь обозначены броды. Проверьте мосты, оба: железнодорожный и второй, по которому проходит дорога; убедитесь, что они невредимы. Сделайте это сегодня ночью. Ваш подробный доклад нужен мне к утру. Можете идти.

– Слушаюсь, сэр.

– Да, Кертис... – Гарри остановил его у выхода из палатки. – Найдите эти броды.

Как только клапан палатки закрылся за американцем, Гарри сунул руку в ящик стола и извлек фляжку, украшенную сердоликом. Открыл и принюхался к содержимому, прежде чем выпить.

На рассвете проводники парами возвращались в лагерь.

Шон и Сол вернулись последними. Они спешились, передали лошадей слугам и присоединились к группе у костра.

– Да?

Тим поднял голову – он сидел у костра на корточках с чашкой кофе в руках. От его мокрой одежды шел пар.

– Железнодорожный мост взорван, но второй нетронут.

– Вы уверены?

– Мы прошли по нему.

– Это уже кое-что, – хмыкнул Тим, и Шон скептически поднял бровь.

– Ты так думаешь? А тебе не пришло в голову, что они не тронули этот мост, потому что хотят, чтобы мы прошли по нему?

Никто не ответил, и Шон устало продолжал:

– Проверяя мосты, мы с Солом осмотрели и их окрестности. Сразу за железнодорожным мостом – цепь небольших холмов. Мы проползли у их подножий.

– И что?

– На этих холмах буров больше, чем игл на шкуре дикобраза. Тому, кто попытается днем пройти по мосту, выпустят кишки.

– Отличная перспектива, – проворчал Том.

– Очаровательно, верно? Чем больше об этом думаю, тем больше хочется выпустить газы. А вы что нашли?

– Много воды. – Тим посмотрел на свою мокрую одежду. – Глубокой.

– Никакого брода, – мрачно подвел итог Шон.