Моя фраза достигла своей цели, хотя стрельба и велась наобум.
— Не знаю я, где он шляется, — пожал плечами Борис Иванович, — а ты, Жанна, знаешь?
— Нет, — резко ответила Жанна и замолчала, явно ожидая от меня, что же я еще скажу.
Я не поверила им обоим, но уговаривать не видела смысла. Было видно, что мне они действительно не скажут. Оставалось действовать в прежнем направлении, тем более что деваться мне было некуда.
— Мы сейчас были дома у Риты, — максимально равнодушным тоном произнесла я.
— Да? — спросила Жанна и добавила:
— И как она?
— Перестаньте, — я потеряла терпение, и раздосадованная тем, что ничего у меня не получается и поиски Маринки не привели ни к чему, хотя времени прошло уже много, уже собралась перестать играть втемную и сказать про картину Хольмса, погибшую при пожаре, но от этой несвоевременной глупости меня отвлек звонок моего сотового.
Я обрадовалась ему. Извинившись, я достала телефон из сумочки и, будучи уверенной, что звонит Маринка, спросила:
— Это ты?
— Наверное, — ответил мне недоуменный голос Кряжимского, — это…
— Я узнала вас, Сергей Иванович, — быстро поправилась я, — извините, есть новости?
Разговаривая по телефону, я заметила, что и Жанна и Борис Иванович, не скрывая своего интереса, слушают, о чем я говорю.
— Есть, но, к сожалению, не про Марину, — ответил мне Кряжимский и заговорил скороговоркой:
— Вам звонили из Заводского РОВД, пригласили завтра на разговор по поводу убийства Сойкина.
— Кого? — переспросила я и, в свою очередь, внимательно посмотрела на Жанну. Мгновенно я вспомнила и слова Нины про то, что у Жанны недавно убили мужа, и то, что Макс, с которым Рита приходила к Эльвире, был мужем Жанны. Последующие события повыветрили у меня из памяти эту важную информацию.
— Это все? — спросила я.
— В общем, да, такое же приглашение передали и для Марины тоже. Но ей я пока сообщить об этом не могу, — закончил свое сообщение Сергей Иванович и, в свою очередь, поинтересовался:
— А у вас есть что-нибудь новенькое?
— Есть и горячее, — ответила я стандартным журналистским кодом, — но об этом я расскажу после возвращения. — Тут я не удержалась и проговорила:
— А вы знаете, оказывается, в мире было всего три картины ван Хольмса, написанные им на холсте. А теперь, возможно, осталось только две.
Произнеся эти слова, я равнодушно посмотрела на Бориса Ивановича и была удивлена происшедшей в нем внезапной перемене.
Борис Иванович дернулся, словно его иголкой кольнули, и начал быстро-быстро потирать ладони. По всему было видно, что мои слова его сильно взволновали.
«Очень горячо!» — подумала я и, поблагодарив Сергея Ивановича за звонок, отключилась.
— Извините, а что вы там сказали про Хольмса? — хрипло проговорил Борис Иванович. — Меня как старого искусствоведа это не может не интересовать.
— Пока не имею права раскрывать эту информацию, — ответила я и покосилась на Виктора, — запрещено.
— Мне нужно позвонить, — сказала Жанна и, отойдя от окна, направилась к лестнице.
— Останься, — жестко приказал ей Борис Иванович и сам встал, — я позвоню, а ты развлеки пока нашу гостью, чайку предложи…
Борис Иванович вышел, а Жанна, помявшись, присела на свое прежнее место.
— Я не пойму, чего вы добиваетесь, — тихо сказала она.
Я положила свою давно потухшую сигарету в пепельницу и достала из сумочки новую.
— Дайте и мне, пожалуйста, — попросила Жанна, — за своими идти не хочется.
Мы обе закурили.
— Чего я добиваюсь, я вам не скажу. Потому что не могу, — ответила я. Опасность, грозящая, по моему мнению, Маринке, была хоть и осязаемой, но все-таки гипотетичной. Хорошо бы я выглядела, если б напрямую заявила, что мне нужен Антон, потому что он, возможно, сейчас на свидании с моей подругой, а мне это не нравится. Причем неизвестно, какие отношения у Антона с самой Жанной. Кроме того, история с пожаром, с покушением на нас с Маринкой, с убийством Риты еще требовала своего объяснения, а оно могло быть неожиданным.
— Вы считаете, что я в чем-то виновата? — наконец-то решившись, спросила Жанна, вздрагивая и кутаясь в свой прекрасный халат, будто ей внезапно стало холодно. — Я вас не понимаю, Ольга.
Послышались шаркающие шаги, и в холл вернулся Борис Иванович.
— Все нормально, Ольга Юрьевна, — добреньким голосом сказал он и пристально посмотрел на Жанну, — нашел я вашего Антона, шалопая этакого. Он с вашей сотрудницей в гостях у друзей недалеко отсюда, на турбазе.
Борис Иванович покосился на Виктора и, пожевав губами, больше ничего не сказал.
— Спасибо, — поблагодарила я его и встала, понимая, что теперь уже точно нужно уходить.
Виктор поднялся на секунду позже меня. Борис Иванович, не спуская с него глаз, кивнул, подтверждая сам себе какую-то мысль.
— Вы объясните нам дорогу? — спросила я у него.
— Ради бога, ради бога, — засуетился Борис Иванович, — объясню, пойдемте, если вы спешите. Тут всего-то полчасика или даже меньше будет.
Он проводил нас с Виктором до крыльца и, махнув рукой вдоль дома, показал, куда нужно ехать.
Пожелав нам счастливого пути, он стоял на крыльце до тех пор, пока мы не уехали. Жанна не вышла.
— Я глупо себя вела? — спросила я у Виктора.
Он, помолчав, ответил:
— Нечисто.
— Согласна абсолютно, — сказала я, — но до конца я так и не поняла, в чем тут дело. Но я думаю, у меня будет еще время и возможности покопаться в этом живописном болоте.
Дорога, указанная нам Борисом Ивановичем, круто свернула в сторону от основной трассы, и мы затряслись и запрыгали по нашим классическим традиционным среднерусским ухабам.
Дорога, петляя, вывела нас из деревни, и мы углубились в густые заросли то ли леса, то ли старых посадок.
Уже стемнело, и Виктор, включив фары, только зрительно сгустил темноту за бортом.
— Где же эта непонятная турбаза? — пробормотала я, старательно вглядываясь вперед, надеясь увидеть хоть какой-то просвет между деревьями.
В это время дорога, поворачивая круто вправо, заставила Виктора слегка сбросить скорость, и вдруг с левой стороны, очень близко от нас зажглись две, как мне показалось, огромные и яркие фары. Взревел мотор прятавшегося в засаде автомобиля, и моя разнесчастная «Лада» получила такой сильнейший удар в левый бок, что, вздрогнув и пошатнувшись, накренилась на правую сторону.