Ванда приняла предложение и первая села в ближайшее к ней кресло. Бросив на нее пристальный взгляд, Ричард обнаружил, что она смущена.
— Расскажите мне о себе, — мягко попросил он. — Кто вы?
— Меня зовут Ванда, — ответила та. — Но мне казалось, что спрашивать имя на маскараде не принято. — Она разговаривала с интересом, хотя и преодолевала в себе вполне понятную робость. Спасибо, помогало то, что они оба в масках, маленьких, но надежных помощниках на зыбком пути сближения…
— Да, не принято, — согласился Ричард, мгновенно припомнив, что и свое имя он должен хранить в тайне.
— Тогда расскажите, почему я не видел вас прежде.
— На этот вопрос ответить легко. — Ванда кашлянула и села поудобнее в кресле. — Я только сегодня приехала в Вену.
— Сегодня! Так, значит, вы среди нас, на конгрессе, впервые?
— Впервые.
— И каковы ваши первые впечатления?
— Не слишком ли поспешно будет делать какие-то выводы?
— Это зависит от того, как вы привыкли судить о вещах — быстро или выжидаете время. Я, к примеру, всегда считаю, что мое первое впечатление — самое верное.
— Могу лишь надеяться, что мое тоже.
— И каково же оно?
— Для меня сегодняшний вечер — как… чарующий вальс! — медленно ответила девушка, не боясь быть такой откровенной.
— Удивительно поэтичное сравнение, — улыбнулся под маской Ричард.
Ванда подняла голову, и их глаза встретились. На секунду обоим показалось, что слов больше не нужно, что между ними все сказано. Возможно, вальс и правда оказался таким, что оставил на них свои чары.
— Ванда. Мне нравится это имя, — задумчиво произнес Ричард. — Я впервые встречаю девушку с таким именем.
— Мне кажется, в именах есть какой-то особый смысл… Я не раз размышляла об этом. Вы не находите?
— Я… Мне очень хочется назвать вам свое имя, — искренне отвечал Ричард, — и я назову его, но только не сейчас, не сегодня!
— Да, не сегодня, — легко согласилась Ванда, и Ричард заметил, что она смотрит на орден, выглядывающий из-под плаща.
И тут он понял, за кого его принимают! За русского царя Александра! Какой-то бес подтолкнул его повести себя так, как того, скорее всего, ожидает от императора юная женщина. Он протянул руку, властно взял ладонь Ванды в свою.
— Вы очаровательны, маленькая Ванда! — с чувством проговорил «Александр». — Я первый в Вене, кто говорит вам об этом?
Он почувствовал, как дрожат ее пальцы.
— Да, — прошептала Ванда, и даже полумрак не мог скрыть того, как заалели ее щеки.
— А не сбежать ли нам с вами куда-нибудь и не отпраздновать ваше появление в этом городе?
— Что… что вы имеете в виду?
«До чего же она юна», — подумалось Ричарду. И неким странным образом ее облик навеял ему воспоминание о весне, нарциссах, расцветающих в парке возле его дома в Англии, птичьих трелях в ветвях рододендронов. И тут же представилось лицо Екатерины, когда та смотрела на него, лежащего в постели. А княгиня немолода… Хотя, конечно же, привлекательна, очень. Но какой контраст с Вандой!
Он немного помедлил с ответом и, побуждаемый ему самому непонятным чувством, сказал:
— Просто уйдем отсюда и поужинаем где-нибудь вдвоем.
Она заколебалась — он определил это по тому, как напряглись в его ладони ее пальцы. Он напугал ее своим предложением! Нежный цветок…
— Я верну вас назад в целости и сохранности, обещаю! — пылко пообещал он с улыбкой.
— Обещаете?
Так говорят дети, когда хотят, чтобы их убедили не бояться темноты.
— Обещаю, — твердо повторил он все с той же успокаивающей улыбкой.
Не сходя с бокового крыльца дворца, Ричард знаком подозвал экипаж, и они покатили в один из маленьких ресторанчиков в стороне от Пратера. В этом ресторанчике Ричард бывал несколько раз и находил его тихим, уютным и милым. Пожалуй, их появление там не привлечет ничьего внимания. Впрочем, в те дни трудно было чем-нибудь удивить венцев.
Однако Ричард понимал, что следует принять во внимание и кое-какие иные соображения, помимо поиска тихого и неброского места для уединенной встречи с приглянувшейся ему девушкой. Пока Ванда отлучилась за своим плащом, он решил воспользоваться представившейся ему возможностью и сменить усыпанный серебряными звездами плащ на что-то более скромное. И удача улыбнулась ему.
В коридоре, ближайшем к холлу, Ричард увидел мужчину. Разомлев от обильной еды и не менее обильно принятого спиртного, тот спал, неподобающим образом раскинувшись на одном из диванов, ровными рядами расставленных под портретами австрийских императоров. Но императоры были замкнуты на себе, им не было дела до того, что происходит на этих диванчиках. Взгляды всех выражали гордость за вклад, внесенный каждым из правителей Австрии в расширение дворца Хофбург, зимней резиденции Габсбургов, изначально облюбовавших себе средневековый замок на этом месте, который бесконечно достраивался, перестраивался, благоустраивался…
Будучи во дворце не впервые и как-то наведавшись в его библиотеку, Ричард от скуки ознакомился с документами, отражающими историю Хофбурга.
По документам, как Ричарду стало известно, уже в 1279 году австрийские правители жили именно в Хофбурге. И практически каждый из императоров династии Габсбургов продолжал расширять и перестраивать свою городскую резиденцию. При Фердинанде I появились Швейцарские ворота; при Максимилиане II — конюшни, позднее (ха-ха!) переоборудованные под художественную галерею; при Рудольфе II — крыло с покоями императрицы; при Леопольде I — винные погреба и Леопольдово крыло с парадными залами для приемов; при Карле VI — грандиозное здание манежа и императорская библиотека с пышным скульптурным оформлением; при Марии Терезии — придворный театр, при Иосифе II — Йозеф-плац с конной статуей императора. Деяния красноречиво свидетельствовали о пристрастиях и характерах владельцев Хофбурга, и это было по-своему увлекательно — не спеша обходить дворец и представлять себе исторические сцены происходящего здесь когда-то. Ричард однажды устроил себе подобное развлечение, раздосадованный тем, что Екатерина отказала ему в свидании.
Сейчас при виде мужчины, пренебрегающего почтением ко двору Габсбургов, хотя бы и представленному портретно, Ричард обрадовался. Вид сладко спящего под императорским приглядом чревоугодника заставил его весело усмехнуться.
Не мешкая и не стесняясь имперского духа в таком сгущении, Ричард быстро развязал и снял с непочтительного незнакомца его темно-синий плащ, прихватив заодно и атласную широкополую шляпу с фазаньими перьями. Сбросив с себя царское облачение, он сунул его под диванчик, на котором разлегся мужчина.
Новый плащ оказался значительно шире, чем тот, что лежал теперь под диваном, и Ричард подвязал его на талии поясом. После этого белый мундир стал полностью недоступен взгляду. С бриллиантовым орденом было проще. Ричард отцепил его и сунул в карман. И даже успел подумать, что своими действиями по преображению внешности он тоже не проявляет почтения к атрибутам монаршей власти…