– Насколько я понимаю, – осмотрелась Ева, – это должна быть вполне приличного размера установка. Намного больше спичечного коробка. Правильно я понимаю, Полина Сергеевна?
– Правильно, Ева Николаевна!
Женщины напряглись и смотрели друга на друга не отрываясь – глаза в глаза.
– Я бы запрятала такую вещь в корпусе от видеокамеры, ведь их две, мне сразу показалось это странным, – предложила Ева, не отводя взгляда.
– Мне тоже пришло это в голову, – кивнула Полина, – поэтому я сорвала и распотрошила их первыми.
В наступившей тишине Далила собирала книги, Соня присела у осколков разбитого пузатого бокала и достала свечу в фигурных наплывах парафина.
– Что ты сделала Далиле? – спросила Ева, все еще не отводя взгляд.
– Ничего. Я не успела, ты меня остановила.
– А почему она мокрая?
Все посмотрели на Далилу. Вошла Анна Павловна.
– А меня укачало, – развела Далила руками, – я летать не приспособлена, укачивает. Блевала, извините, и обливалась водой в туалете. Как выяснилось, я плохо переношу высоту.
– Далила Марковна, вы ложитесь, а мы все уберем, – предложила Анна Павловна, – у вас, наверное, это от переутомления.
– Нет, меня укачало! – настаивала Далила. – Уже все прошло, все в порядке. Можно поставить тахты и продолжить.
– А я так испугалась! – радостно сообщила Соня. – Я когда вас увидела в коридоре, как вы по стеночке идете… Испугалась. Хорошо, вас паренек поддержал, а я думала – упадете.
– Укачало! – перебила ее Далила.
– Паренек, значит, – задумчиво сказала Ева, вставая.
– Да. Высокий такой и худой, – Соня зажгла свечу и капала парафин на ладонь.
– А на кого конкретно вы работаете, Далила Марковна? – спросила Полина, и голос выдал с трудом сдерживаемую злобу.
– На вас я в данный момент работаю, Полина, на вас, родная моя. И как специалист в своей области, я могу вам помочь, понимаете? Помочь. Теперь – могу!
– А это – чье?! – Полина раскрывает узкую ладонь, и с длинных пальцев на пол соскальзывают пять странных предметов. Два из них напоминают крупные продолговатые пуговицы, один – пластинка со впаянными проводками, один – пластиковая божья коровка с длинными подвижными усиками, еще один – крошечная металлическая прищепка с микрофоном.
– Это моя букашка! – обрадовалась Соня и бросилась к Полине, но была остановлена выставленной вперед ногой. – Это моя божья коровка, это брошка, у нее, наверное, булавка отлетела. А булавку вы не нашли?
Полина медленно убирает ногу и поднимает на Соню глаза. Соня пугается и отступает.
– Пожалуй, букашка – действительно брошка, – присаживается на корточки Ева, – а вот остальное богатство – это прослушки. Интересное дело! – Она находит Далилу глазами.
– Ерунда, – заявляет Далила, – на кой черт мне нужны эти прослушки, когда я все ваши разговоры записываю на магнитофон. При вас включаю и выключаю!
– Ты, гадина, ты скажешь, как ты это сделала сегодня, или нет?! – Полина встала, наступив босой ногой на электронные прослушки.
– Я скажу, как это было, – встала Ева. – При личной беседе. Обмен информацией. Согласна?
– Уйди с моей дороги, – прошипела Полина.
– А что это у вас тут? – в комнату заглянула удивленная усатая физиономия Карпелова. – Я пришел с психологом полежать, у меня проблемы, а тут полный разгром! Ева Николаевна, вам помочь?
– Я, Карпелов, сегодня больше лежать не буду. – Далила развела руками. – Не везет вам.
– Полина Сергеевна, ты ведешь себя сейчас нелогично. Угрожаешь при свидетелях. – Ева не двинулась с места, только спина напряглась.
– Да, Полиночка, – подошла к ним Анна Павловна. – Вы очень нервничаете, это вам несвойственно.
Полина нахмурилась и посмотрела в лицо пожилой женщины. Анна Павловна ласково улыбалась.
– Извините, – Полина отступила и провела рукой по лицу.
– Какие у тебя духи резкие! – Ева сморщилась. – А интересно, что означает латинская «Ф» на таблетке?
Полина застыла. Замерли черные зрачки. Потом она резко развернулась, словно ожидая нападения. Женщины в комнате смотрели на нее удивленно. Карпелов стоял у дверей и ничего не понимал.
– Роковая женщина, – тихо сказала Полина, прикидывая расстояние до окна. – La femme fatale. – В два прыжка она оказалась у окна и перемахнула через подоконник.
– Мамочка! – взвизгнула Соня, закрыв лицо ладонями. Анна Павловна подбежала и перегнулась вниз. Далила побледнела. Только Ева улыбалась, словно добилась своего.
– Нет, – сказал Карпелов и шумно вздохнул, – нет, конечно, я еще не до такой степени имею проблемы, я еще не совсем. Вы тут продолжайте свои занятия, я в другой раз зайду, когда совсем припечет.
– Напакостил и уходишь? – Ева собирала с пола вещественные доказательства в прозрачный пакет. – Это же ты ей не дал отступить через дверь. Она решила, что ее берут.
– Господи, Полиночка была такая спокойная, такая добрая, – бормотала Анна Павловна, – я и не знала, что у нее проблемы. Всегда выслушает, расспросит. Второй этаж, но высоко. Я ничего не вижу внизу. Она ушла?
– Ушла, ушла, – успокоила ее Ева.
– Босиком? – в ужасе зашептала Анна Павловна, показав пальцем на черные, с высокими каблуками туфли. – Сколько несчастных людей на свете, господи, сколько проблем…
Девятнадцатилетний паренек второй час сидел на остановке. Соня Талисманова приехала на одиннадцатом по счету автобусе. Он пошел за ней, почти не веря, что эта пигалица может быть так похожа лицом на женщину с картины с надменным взглядом грустной королевы. Соня несла сумку с продуктами и плелась, понуро опустив голову. У подъезда Соня остановилась возле лавочки, вытряхнула туфлю, посмотрела на свои окна и вздохнула. Окна на втором этаже были открыты, сквозь тонкую штору звуки симфонического оркестра удивляли полным несоответствием суматошным летним сумеркам, шуму улицы, крикам детей и запахам гниющего переполненного мусорного контейнера. Соня ушла в подъезд, паренек сел на лавочку и забросил в рот очередную жевательную резинку. Он достал блокнот, дождался выходящего из подъезда мужчину и спросил, какой это номер дома. Мужчина задумался, посмотрел на небо, на дверь в подъезд и послал паренька на хрен. Потом вышла женщина с ребенком и все назвала: и номер дома, и улицу, и до которого часа работает дирекция в соседнем доме. В открытых окнах на втором этаже звуки музыки сменились криками. Скандал наплывал к открытым окнам, потом отступал в глубь квартиры несколько раз. Девичий визгливый голос требовал полного невмешательства в личную жизнь, сочный голос женщины в возрасте требовал немедленно выбросить из квартиры «эту гадость». Несколько не очень грубых оскорблений, легкий плач, опять крики, потом угрозы, наконец девичий голос сдался: «Выбрасывай это сама!» Голоса отодвинулись от окна, паренек уже собрался пойти в ДЭЗ, как из двери подъезда вышла крупная женщина в ярком шелковом халате и домашних тапочках. Иссиня-черные крашеные волосы, сильно подведенные глаза и брови. Возмущенно сопя, она быстро пошла к мусорному контейнеру, игнорируя разлетающиеся полы халата. Из полиэтиленового пакета выступало что-то странное, похожее на темную трубку небольшого диаметра. Женщина положила пакет поверх горы мусора, удовлетворенно похлопала ладонями и ушла в подъезд, впечатывая шлепком тапочки каждый шаг в нагретый асфальт. Парень почувствовал вдруг, что нервничает. Он встал, прошелся несколько раз по двору, поглядывая на контейнер с мусором. Один раз он даже подошел совсем близко и убедился, что странный выступ на трубке, торчащей из пакета, ему не почудился. Он решил, что сходит в подъезд и посмотрит номер квартиры на втором этаже, в конце концов, ему это и было поручено, а то, что может быть в пакете… Парень не служил в армии, у него было плоскостопие. Но пострелять в тире любил. Войдя в подъезд и поднявшись на второй этаж, он опять услышал крики и шум скандала: теперь женщины, по-видимому, бегали друг за другом по квартире. Открыв небольшим ножом почтовый ящик, он не обнаружил писем, но на большом, упакованном в полиэтилен журнале на обороте под адресом было напечатано имя адресата. Талисмановой Н.Н. Он вышел из прохладного сумрака на улицу и первым делом увидел, что пакет все еще лежит поверх мусора. Вздохнул, подошел к контейнеру, взял пакет в руки и заглянул в него. Короткоствольный автомат. Его красота завораживала. Постояв некоторое время неподвижно, парень быстро зашел за деревья, потому что из подъезда выбежала та самая маленькая женщина, за которой он пришел. Она подошла к контейнерам, потопталась и быстро ушла со двора. Парень пошел за ней, захватив края полиэтиленового пакета в кулак, потому что не надеялся, что такую тяжесть выдержат хилые ручки с прорезями. Ствол торчал из пакета, было жарко, у открытого окна за поворотом дома женщина задержалась на секунду, потом пошла к остановке. Парень шел за ней, вытягивая шею, на довольно большом расстоянии, и только он подумал, что уже все узнал и вроде бы выполнил задание, как… Соня оглянулась, словно почувствовав, что за ней следят, но ничего не увидела, потому что за две секунды до этого непрофессиональный топтун провалился в открытый канализационный люк.