– Да, – вздохнула Полина, – пора.
– У кого есть деньги? Я была на прогулке, у меня ни копейки денег и никаких документов! – Далила быстренько вышла на улицу и металась там, обняв себя за плечи. – Вы хотя бы узнали, что им всем от нас было надо?
Женщины шли по дороге, Полина сняла туфли на каблуках, дорога ускоряла движения резким спуском вниз, моросил мелкий дождь.
– А меня не пристрелят как случайную свидетельницу? – не могла успокоиться Далила. – Зачем ты пристегнулась ко мне наручниками? Почему нас всех отпустили после такого шумного захвата? Это были твои коллеги или твои?
– Ты ее шлепнешь по физиономии, или мне это сделать? – спросила Полина у Евы.
– Зачем ее шлепать по физиономии?
– У нее истерика.
– Да нет, – Ева внимательно осмотрела резко замолчавшую Далилу, – когда у нее истерика, она ревет и дерется.
– Тогда давай прощаться. – Полина остановилась. – Я не поеду на электричке. Я пойду к шоссе. Буду добираться на попутках.
Ева смотрела в близкое лицо. Без каблуков Полина была не намного выше, она прятала глаза и терла ступню, убирая врезавшийся камушек.
– Ты не садись в легковушки, – неожиданно для себя сказала Ева, – останавливай грузовики.
Полина засмеялась громко, от души, закинув голову вверх.
– Ненавижу насильственные привязанности, – заявила она, отсмеявшись.
– Ты путаешь привязанность с азартом. – Ева потянула за руку Далилу, уводя ее.
– Эй! – крикнула Полина через пару минут. – У тебя уже есть набросок?
– А у тебя? – крикнула Ева не поворачиваясь.
Полина смотрела им вслед, пока женщины не уменьшились настолько, что она смогла закрыть их ладонью, – две фигурки внизу на дороге, а потом надо было быстро отвернуться и уйти, пока с ней не случилась насильственная привязанность.
В десять часов пятнадцать минут утра понедельника в дверь писателя Пискунова позвонили, причем нагло – длинным звонком. Писатель рассмотрел в глазок незнакомую физиономию немолодого мужчины и отметил про себя, что красный галстук не подходит к голубой рубашке. На требование открыть дверь Пискунов задвинул дополнительный засов и стал вести переговоры. Размахивание удостоверением его не убедило, он потребовал номер телефона, по которому могут подтвердить необходимость присутствия в его квартире сотрудников Федеральной службы или как вас там? Получив номер, Пискунов задумался и прокричал в дверь, что это тоже сомнительно, потому что по этому номеру может сидеть нанятый человек и подтверждать все, что угодно. Второй человек определился расплывающимся лицом рядом с первым и нервно сообщил, что там как раз и сидит дежурный, человек нанятый, но исполнительный. И пусть Лев Иванович позвонит быстрее, потому что терпение у них кончается и, даже учитывая его маниакальную подозрительность, что простительно сочинителю криминальных романов, они не будут больше вести переговоры, а начнут вышибать дверь.
– Да что вам надо? – нервничал писатель, но дверь не открывал.
– Мы хотели бы поговорить с вами.
Пометавшись по коридору, Лев Иванович еще раз заглянул в глазок и обнаружил, что агенты уже сняли пиджаки, оставшись в рубашках с плечевыми держателями кобуры, и закатывают рукава. Он открыл дверь на расстояние, удерживаемое цепочкой:
– Прошу показать удостоверения.
Агенты показали ему удостоверения, подробно прочитали вслух, что написано на трудноразличимой печати, посетовали на службу и были необычайно терпеливы и спокойны, пока Лев Иванович не снял цепочку.
После этого, грубо оттолкнув писателя, они за полчаса так перевернули все в его квартире, что даже самые извращенные представления писателя о полтергейсте показались ему убогими. Компьютерная начинка и все дискеты, которые они нашли, поместились в дорожную сумку, с которой Лев Иванович намеревался поехать отдохнуть по завершении романа. Когда пол квартиры оказался равномерно засыпанным книгами, одеждой и осколками посуды – тетрадка с детскими рисунками была ими равнодушно осмотрена и заброшена, – агенты удивились, что писатель еще не одет, и вытолкали его из квартиры в пижамных брюках и тапочках на лестницу, потом на улицу. Усаживаясь в машину, скорчившись под прижимающей его голову ладонью, Пискунов слабым голосом потребовал показать постановление об аресте.
– Ну какой арест, Лев Иванович, какой арест? Мы же вам сказали, поговорить надо!
Потного и бледного Льва Ивановича привезли в учреждение, где никого не удивил его странный вид, посадили в кабинете одного, дверь заперли, пообещав, что через минуточку все будет хорошо.
Через сорок восемь минут – часы на стене стали расплываться в глазах Льва Ивановича и плавно стекать по стене, превратившись в блин с картины Дали, – дверь открылась, и писатель удивился радостному выражению на лицах агентов. Это были те же двое, забравшие его, они сели за стол напротив Льва Ивановича и сообщили, что погода сегодня отличная – не так жарко, как вчера, и дождик накрапывает приятный.
Лев Иванович от этого сообщения настолько расслабился, что вдруг заплакал. Он моргал белесыми ресницами, стараясь согнать влажную линзу слез, мешающую смотреть. Писатель испугался, но так устал от кабинетного ожидания, что впал в состояние бессмысленного оцепенения. Шепотом Лев Иванович потребовал адвоката. Агенты удивились и опять напомнили ему, что нужно всего-то поговорить, при чем здесь адвокат? После чего спросили, слушал ли Лев Иванович сегодня утренние новости. Лев Иванович кивнул – да. Он слушал новости по радио.
– И вас ничто не удивило? – поинтересовался агент постарше, подстриженный аккуратным ежиком.
– Хаос и неприятности, как всегда, – вздохнул Лев Иванович, он еще не настолько успокоился, чтобы начать анализировать.
После этого еще пять раз в различных вариациях его спросили, точно ли он слушал сегодня новости. После пятого раза Лев Иванович понял, что беседу нужно как-то разнообразить, и попросил конкретизировать вопросы, что именно он должен был сегодня услышать такого, что позволило изуродовать его квартиру? Агенты удивились, неужели он собирается подавать жалобу? Писателю такая постановка вопроса понравилась, он по глупости подумал, что жалобу подают люди свободные, но его разочаровали: можно подавать жалобу и из следственного изолятора. Далее с его слов была заполнена анкета: где родился, образование, чем занимается. Лев Иванович решил про себя ни в коем случае ничего не подписывать, но, к его удивлению, заполнив ответами длинный разлинованный лист, длинноволосый агент помоложе просто убрал эту бумажку в папку.
В кабинет вошла девушка, равнодушно стрельнула глазками в сторону полуголого писателя и положила на стол донесение. Агенты оживились и спросили, что в данный момент пишет великий писатель.
– Если бы вы конкретно сказали, что именно вас интересует, – вздохнул Лев Иванович, – наша беседа была бы более результативной.
– Хорошо. Спрашиваем конкретно. Какие средства технической связи вы употребляете в работе?