Ева взяла компот из кураги и два пирожка с мясом. Подумала и взяла еще один компот.
Подойдя к их столику, она похлопала подавившегося-таки Николаева по спине, а когда он благодарно уставился на нее прослезившимися глазами, вылила ему компот на брюки.
Николаев вскочил, Демидов тоже вскочил и быстро ушел от их столика. Хватов, улыбаясь, наблюдал с недоумением, как Ева взяла еще один стакан и оценивающе оглядела Николаева. Потом она медленно перевела глаза на Хватова.
– Эй, вы что это делаете? – испугался Хватов. – Ребята, что это у вас за разборки?
– Не волнуйтесь, я сейчас вытру. – Ева поставила стакан, достала носовой платок и мазнула изо всей силы по мокрому пятну между ног Николаева.
Николаев взвыл.
– Я, пожалуй, пойду. Я вижу – у вас проблемы, – Хватов медленно встал и задвинул свой стул.
– Какого черта, что на тебя нашло? – спросил Николаев.
– Не зли меня, а то я оболью тебя с головы. Друг, да?
– Какой друг?
– Это у тебя по-мужски, да?
– Да что я сделал?!
– Ты видел жену Хорватого в коридоре? Я же поняла, ты ее узнал, так ведь!
– Я… сомневался! Я не был уверен!
– Это и есть ваша хваленая мужская солидарность! Всегда прикрываете друг друга, всегда соврете и предупредите, а я, значит, ею не пользуюсь!
– Ева, ты не мужчина, пойми, наконец, ты мне друг, но ты не мужчина! Ты не имеешь права пользоваться мужскими льготами! И потом, ты же мне нравишься!
– Не зли меня, Николаев!
– Позвольте прервать вашу теплую и дружескую беседу, но мне было приказано немедленно принести заключение экспертизы, как только оно будет готово, и вручить его вам даже в туалете.
– Еще один мой опер, – кивнул Николаев, забирая бумаги. – По крайней мере, не сунул их под телефон, и на том спасибо! Ты кто по профессии?
– Столяр.
– Столяр! А вот Волков – лопух с высшим образованием! По личному делу он не специалист, а просто подарок судьбы! А что получается на деле? Трус и халявщик. Отсюда вывод? Образование портит оперуполномоченного. Свободен! – Николаев принялся за бумаги.
Ева оглядела зал. Хватов ушел.
– Ну, что там? – не выдержала Ева.
– Пальцы, и преотличные, скажу я тебе! На портфеле – Опушкина Евгения, на оружии двоих, Закидонского и неизвестного. Вот так Паша-Слоник…
– Я думаю, с таким заключением можно Кота раскрутить по полной программе!
Ева и Николаев нашли следователя Калину и узнали, что Опушкин Евгений Миронович, он же Кот, он же Хвост, он же Жека-коммунист, был переведен только что из следственного изолятора в специальную камеру Бутырской тюрьмы по распоряжению пятого отдела Федеральной Службы Безопасности, дело его изъято и больше их отдел этим не занимается.
– Кто его забрал?
Калина задумчиво оглядела Еву и Николаева, вздохнула, порылась в столе, перелистала с десяток бумаг и прочла по слогам:
– Хва-тов, подполковник ФСБ. Вот подпись.
– Гнатюк знает?
– Гнатюк у мэра, на заседании специальной комиссии по преступности.
– Ну что ж вы так, Татьяна Дмитриевна? – Ева задыхалась от злости, но знала, что надо держать себя в руках, иначе Калина просто замолчит. – Без разрешения своего непосредственного начальника, не довели до конца дело о захвате заложника, как же вы так!
Калина задумчиво посмотрела в пространство поверх их голов.
– Там была подпись прокурора, – сказала она.
– Гнатюк вам не простит, он очень не любит, когда захватывают заложников!
– Да. Я должна была написать заключительную докладную. Какая разница, где он сидит!
– А если нужно будет допросить, у нас открылись новые обстоятельства, вы что, в тюрьму к нему поедете? – Николаев тоже успокаивал себя и говорил лениво и медленно.
Калина опять задумалась.
– Я буду обсуждать это с начальником отдела.
В коридоре Ева стукнула кулаком в стену.
– Ну что за такое, как бы сказать, растакое!
– Да! И еще этакое и перетак! Ты что, никогда не ругаешься?
– Пошли ко мне в кабинет, проясним обстановку, все подчистим и посмотрим, что осталось.
Осталось много. Если предположить, что убийства за последний год почти всех крупных руководителей свинцовой отрасли – дело рук одной организации, то это заказная акция, ее концы надо искать там, где хранятся деньги боссов свинцового синдиката. Было убито четыре человека, причем проделывалось все очень грамотно. По первому убийству шла версия ревности: убитый был с женщиной, которую тоже пристрелили, а муж женщины исчез. По второму – чистая бытовуха: три трупа в сауне, везде следы драки и пьянства. В третьем случае сначала убили двух охранников, подкинули версию о подкупе начальника охраны, того убрали свои, шеф остался неохраняем на полдня, его взорвали в автомобиле. К этому времени уже стало понятно, что происшествия происшествиями, а в конечном итоге убиты трое из руководителей свинцовой отрасли. Остальные трупы – антураж. Четвертое убийство можно было почти спрогнозировать, к «объекту» была приставлена охрана, но охраняемый, который сидел мышкой в гостинице, к окнам не подходил и без пароля не открывал, неожиданно решил выброситься с восьмого этажа. Особенно разозлила Николаева его «предсмертная записка», это было уже оскорбление! Из основного руководства по регионам рудодобывающей отрасли осталось двое, которые испытывали явный страх за свою жизнь и тратили огромные деньги на охрану. Поскольку все убитые, да и эти двое, которые теперь трусили, имели некоторую недвижимость в Турции, Николаев сразу обозвал это делом Слоника.
– Как ты думаешь, наши коллеги в галстуках ловят Слоника или кормят его? – Ева устало отодвинула бумажку со схемой, которую они с Николаевым составили.
– Мы этого не узнаем, пока его не поймаем.
– Слушай… У меня появилась одна мысль. А что, если Слоник придет в банк? Мы же совсем этого не предполагали, думая, что портфель принадлежит Коту, а ведь Кот никогда не стрелял, он очень любит душить и резать. – Николаев уже схватил свою куртку и выбегал в дверь. Ева бросилась за ним в коридор.
– Николаев, тебе не дадут группу захвата, Гнатюка нет! – крикнула она ему в коридоре.
– Да я только со стороны посмотрю! Напиши Гнатюку докладную и приезжай, повеселимся! – Николаев почти врезался с разбегу в Хорватого.
– Судя по его радостному виду, опять самодеятельность? Какую-нибудь пакость замыслил, – Хорватый смотрел на Еву открыто и грустно.
– Слушай, Хорватый, сходил бы ты куда-нибудь с женой, в театр или на концерт.
– А я хотел тебя пригласить в ночной клуб.