– Как это? – не понял Федя.
– А он давно помер, только его приближенные это скрывают, чтоб не было разборок. Да это не суть, понимаешь. Обстановка, лошадь в полночь, вино – вот это надо показать. Хозяйку…
– Хозяйку – да. Они с хозяином тридцать лет женаты.
– Какая разница!
– Какая! Вот будет у тебя жена тридцать лет греть постель, чесать пятки, парить в баньке, петь песни на ночь, а потом – раз! И перестанет. Тогда поймешь, какая разница.
– Да нет же, в моей фильме это отстраненный образ!
– Твоему фильму не хватает жизни, – задумчиво заявил Федя.
– Жизнь – это иллюзия, – возразил Стас.
– Нет, без балды, не хватает острых ощущений, я тут как раз подумал… Вот если тебя, к примеру, выпороть плетьми, а?
– За что? – спросил обеспокоенно Стас.
– За что! За это самое…
– Я думаю, что меня привезли для работы, снять чего-нибудь или муляж сделать, – уговаривал себя Стас.
Федя, кряхтя, наклонился под стол и достал кусок воска. Вплавленное кольцо отковыряли, в этом месте был четкий круглый отпечаток.
– Что это получилось? – Федя вертел воск неосторожно, плоская фигурка сломалась.
– Это была Италия, – сказал Стас. – Все в этом доме странно. Италия получилась, как из карты вырезали. А может, просто сапог получился, а мы намудрили.
Наступил день побега.
Волков договорился насчет машины еще позавчера, но с утра назначенного дня начал нервно звонить в автоколонну и переспрашивать, пока рассерженная диспетчер не предложила забрать ее не в десять, как он заказал, а сразу в восемь. И Волков решил, что лучше всего так и сделать.
Как только Волков выехал из автоколонны, он попросил остановить машину в первом же переулке, достал деньги и удостоверение. И то и другое он показал удивленному шоферу и предложил ему до обеда где-нибудь погулять, а в двенадцать встретиться здесь же и расстаться друзьями.
Шофер пристально вгляделся в маленькую фотографию Волкова, потом почесал затылок и вылез из машины в полном недоумении. Он постоял немного, опять поднялся на подножку, взял забытую куртку и спросил на всякий случай:
– Мужик! А у тебя права есть? Ты, вообще, водишь?
– Да расслабься ты и помоги органам, – ответил Волков и уехал.
Машину Волков оставил недалеко от больницы, прошел в больничный двор и нашел вход в прачечную. Еще полчаса ушло на то, чтобы найти человека, который отвечал за привоз белья.
– Тут дело такое, – охотно объяснила ему худая нервная женщина в белом халате, – наша машина ездит, наша. Мы ее наймаем на пять дней в месяц, она и с бельем ездит, и за лекарствами, когда надо, и мебель возила. Сейчас ее нет, скоро будет. А с тюрьмой была одна морока, то у них нет машины, то привезут не в тот день. Теперь как делаем: шофер как бы наш, а когда белье загрузят в тюрьме, с ним едут до нашей больницы двое ихних охранников. И чего едут, спрашивается? Шмонай у себя сколько хочешь, да? Но едут, ничего не делают, контейнеры сгрузят вот сюда, я по бумажке черкану – и до свиданья. Уходят сами, а когда и эта же машина подбросит. А шофер у нас все один, Коля, длинный такой, как жердь, знаешь? Ну, счас увидишь. С ним и поговори. Только ты это… Сначала мы загрузим машину своим чистым бельем, у нас еще интернат стирает, везем туда, а уж потом в тюрьму едем. И по документам все так, все отмечено. Прачечная, видишь, городская отказалась и от интерната, и от тюрьмы. Туберкулез. Вроде как в больнице должна дополнительная дезинфекция проводиться, да где там…
Волков попросил посмотреть накладные. Многозначительно хмыкнув, он сказал, что сам отдаст их шоферу.
Волкова не интересовала машина. Только ее номера. Он быстро несколько раз повторил про себя цифры и буквы, когда из крытого подъехавшего фургона вышел длинный, словно изломанный, худой мужик с сигаретой в углу рта.
Волков достал заготовленные пустые номера, маленький пузырек с черной краской и небольшой тонкой палочкой нарисовал то, что запомнил. Потом он отъехал к скверу у больницы и, не скрываясь, поменял номера. Снятые аккуратно спрятал за шоферское сиденье.
Ровно в десять часов Волков, стараясь унять дрожь в руках и сосредоточиться на дороге, выехал с территории больницы.
Он не знал, что буквально минуту назад у больницы притормозили «Жигули», белые и изрядно замызганные. В «Жигулях» сидели двое Фединых мальчиков, накачанных, веселых, с большим пакетом из «Макдональдса». Они приехали заранее, как им было приказано, и приготовились ждать почти час. Как только один из них достал огромный гамбургер и открыл рот, второй ткнул его в бок локтем и ошарашенно уставился на номера выехавшего фургона.
Выразив в нескольких емких и нецензурных выражениях свое негодование, мальчики Феди все-таки сверились с часами друг у друга и повторили еще раз, что они думают по поводу такого раннего отъезда фургона из больницы.
Они вели фургон до ближайшего светофора, на красном свете припарковались к обочине и подошли к фургону. Один из них стал на подножку и постучал ногтем по стеклу.
Волков увидел усатую физиономию и камуфляжную форму на усаче, чертыхнулся и полез за удостоверением.
Усач спрыгнул на землю, Волков открыл дверцу, усач опять поднялся на подножку.
– Что, проверка на дорогах, ребята? – спросил Волков и не успел увернуться от увесистого кулака с кастетом.
Усач сел за руль, оттолкнув Волкова вниз к соседнему сиденью, его напарник залез в фургон, придерживая дверцы изнутри.
Таким образом они проехали с километр, притормозив у пустынного сквера. Вдвоем осторожно и быстро вытащили Волкова и приладили его на скамейке лежа. Вытащили кожаный бумажник, удивленно хмыкнули, переглянувшись. Волков лежал разбитым лицом вверх. Усач достал небольшую фляжку и облил Волкову грудь. Пахнуло крепким самогонным духом.
– Дороговатый бумажник для водилы, ты не думаешь? – спросил усач напарника.
– Трогай быстрей, я поищу накладные.
Накладные нашлись сразу, в бардачке.
– Ну, теперь все понятно! Он еще должен был в интернат ехать! Здесь написан адрес. Так что расслабься, – и любитель гамбургеров раскрыл бумажник.
Первое, что бросилось ему в глаза, была красная книжечка, служебное удостоверение Волкова.
Федя сидел в одном из своих офисов и принимал информацию. Больше всего его беспокоил вертолет. Федя каждые пять минут звонил и требовал летчика. Прозвучавший неожиданно резкий писк телефона заставил его дернуться.
– Я слушаю только хорошие новости, – сказал Федя.
– Докладываю. Проблема с машиной. Выехала раньше времени, мы все сделали, как приказано.
– Шофер?
– Положили в сквере на лавочке, облили. Только… – говоривший дышал с присвистом.