– При повторной встрече в театре агента разведки Службы и неизвестного, одетого в соответствии с установкой пароля, подложная пленка, переданная неизвестному, пропадает, сам он обнаруживается мертвым и при нем – пленка с подлинными чертежами.
Совсем обессилев, Кошмар по ходу дела интересуется, сколько вообще подложных пленок было заготовлено. Встает еще один военный чин и, твердо глядя в глаза Кошмару, заявляет:
– Три!
Ева наклоняется и смотрит вдоль стола на полковника Кнура из внешней разведки. Кнур сидит от нее через четыре человека, замечает Еву и подмигивает.
Кошмар просит уже голосом умирающего, чтобы руководитель отдела внешней разведки Кнур сказал, сколько же было в работе подложных пленок. Кнур бодро и громко говорит:
– Не меньше четырех! Но последняя была уничтожена сегодня ночью, как только находящийся под домашним арестом офицер внешней разведки сделал по телефону запрос и попросил о передаче этой пленки на изучение в отдел внутренних расследований.
Военные взволновались. Они захотели лично услышать эту информацию от офицера, сделавшего запрос. Офицер мертв? Предположительно – отравление? Какая досада. В негромком гуле голосов переговаривающихся военных Ева улавливает и сожаление, и досаду, и ностальгические воспоминания о временах строгого контроля над коньячно-водочной продукцией. Невысокий военный с одутловатым красным лицом тихо говорить отвык, мощным раскатистым голосом, со знанием дела, он «шепчет» своему коллеге рядом:
– А коньяк подделывают на чае!
Ева поворачивается и смотрит на полковника Кошмара рядом с ней. Кошмар поворачивает уставшее лицо с полузакрытыми сонными глазами и смотрит на нее.
– Кто передал военным отчет о месте происшествия? – спрашивает Ева, стараясь не шевелить губами.
Кошмар медленно качает головой:
– Никто. Закрытая информация до результатов всех анализов и отработки отпечатков пальцев. – Он поднимает руку, призывая к вниманию, и интересуется, кто в военной разведке отвечал за поступившие вчера вечером запросы.
Встает одна из женщин. Впечатывая каблучки в ковер и прилично опустив глаза, она подходит к Кошмару и кладет перед ним лист бумаги, окинув сидящую рядом Еву хищным взглядом.
– Здесь написано, – вздыхает Кошмар, – что дежуривший вчера вечером офицер принял запрос старшего лейтенанта Кушеля по телефону, передал его в бригаду разработчиков информации по делу Коупа. Бригада разработчиков к этому времени уже получила приказ об уничтожении последней подложной пленки и задерживаться с выполнением приказа могла только в случае «другого приказа про отставку»… предыдущего, да, тут так написано. По-моему, что-то с падежами и окончаниями не то, но по смыслу все понятно.
Военные предлагают времени зря не тратить, потому что все и так понятно. Шпиона Коупа посадить в тюрьму с конфискацией имущества. Расследование пропаж подложных пленок закрыть, потому что они пропали явно в результате преступной беспечности агентов внешней разведки, потерявших их в ходе проведения операции, хотя, конечно, о мертвых…
– Разрешите сейчас провести просмотр пленок. Так называемых подлинных, – встает Ева.
– Курганова Ева Николаевна, аналитик отдела внутренних расследований, – покопавшись в бумагах, громко представляет Еву своим подчиненным полковник из оборонки. – По мнению Евы Николаевны, мы должны сейчас потратить по крайней мере около часа на рассматривание пленок с информацией, в которой могут разобраться только специалисты определенного профиля. А вот тут у меня есть отчет об этой самой информации. Отчет написан учеными, если не ошибаюсь, именно отдел полковника Кошмара этих ученых и привлек для анализа данных на пленке и выяснения, насколько эти данные представляют секретную и государственно важную информацию. И в этом отчете ясно написано, что информация на пленках является особо секретной и передача ее представителю другой державы должна рассматриваться как преступление перед государством и нарушение его интересов.
– Мы с удовольствием бы все это обсудили с очаровательным аналитиком, – не сдается военный, – если бы было с чем сравнивать! Ведь зажигалки с подложными пленками исчезли, как же можно делать выводы? Прошу аналитика Курганову высказываться строго по существу.
– Есть по существу. Выводы делать рано, но некоторые несоответствия мною замечены. Так называемая «подлинная информация» на пленках, изъятых у Коупа при задержании и у неизвестного, погибшего в театре после обмена зажигалками, все-таки отличается от полученной мною из научной лаборатории непосредственно от разработчиков ракеты. Посмотрите, пожалуйста, страницу восемь предварительного отчета. Ученая комиссия подтвердила, что информация на «подлинных» пленках заключает в себе детальную разработку самоуничтожающихся узлов и формулы топлива. А в отчете по последним разработкам из лаборатории некоторые формулы и схемы отсутствуют. Если предположить, что на пленках самая полная информация о торпеде, то отсутствие документации и отчета о ней в лаборатории ставит расследование просто в тупик.
– Внутри самой лаборатории могла быть засекреченность? – оживился полковник Кнур.
– Даже если представить, что кто-то довел разработки ракеты до совершенного уровня и спрятал эту информацию как засекреченную, то почему она всплыла на пленках, которые у нас в деле проходят в качестве подлинных? Отсутствие логики, как вы меня когда-то учили, – кивнула Ева Кнуру, – является сигналом об опасности.
Военные попросили выразиться поконкретней.
– Не могу, – пожала плечами Ева. – Не могу представить себе, что кто-то в лаборатории под руководством профессора Дедова тайком от сослуживцев, без отчетности довел изобретение ракеты до ума, а потом именно эту информацию решил продать американскому шпиону. Эта группа не может состоять из двух-трех человек. На странице девять по моей просьбе приведен список ученых, лаборантов, консультантов по производству ракеты. Шестнадцать человек, не считая участвующих в промышленных разработках. Топливом, например, занимаются шестеро только по отчетам. Трудно представить, что кто-то один крадет групповую разработку. Трудно также представить, что при этом он уничтожает в лаборатории всяческую отчетность по этой разработке. У меня пока все.
Лейтенант Осокин вкратце описал карьеру Эдварда Коупа. Военная деятельность, потом – дипломатическая, потом вдруг – научная. Лейтенант указал, что наукой Коуп решил заняться три года назад, совместил научные разработки с коммерческой деятельностью, в Россию приехал уже как финансовый представитель американской фирмы, готовой подписать с Министерством обороны договор о финансировании некоторых видов разработок военного оружия. И договор этот был подписан. На миллион долларов. Но деньги деньгами, а в тайны изготовления «Штурма» американец, по мнению докладчика, соваться не имел права.
Представитель военных привел цифры упущенной выгоды, если бы разработка ракеты попала к американцам, особенно учитывая количество уже подписанных на нее договоров о продаже.