Полковник Кнур сообщил, как продвигается дело с поисками одного пропавшего офицера и расследование гибели троих ребят из его отдела. Откровенно загрустив лицом, заметил, что личность убитого в театре не установлена, работа ведется, его отдел обратился за помощью в розыске к Интерполу.

– У меня вопрос к руководителю отдела внешней разведки, – подняла руку Ева.

А все вопросы, тут же взволновались военные, аналитик отдела внутренних расследований и руководитель разведки могут обсудить, не тратя время других специалистов. И если полковник Кошмар со своими подчиненными будут продолжать копаться в деле после приговора суда Коупу, значит, слухи о мобильности и самых лучших аналитиках отдела внутренних расследований сильно преувеличены. Да, подтвердили они, именно о сроках и идет речь. Хватит тратить деньги налогоплательщиков на внутриусобную возню в Службе. Управление делами президента считает, что дело Коупа должно быть закрыто после приговора суда.

После этого заявления военные дружно встали, считая заседание комиссии законченным.

Остальные присутствующие остались на своих местах. Когда военные покинули зал, Кнур подсел к Еве с готовностью ответить на все ее вопросы.

– Как жизнь вообще? – спросил он, разглядывая женщину вблизи. – Короткие юбки, высокие каблуки, оружие за поясом, и как высшее проявление самонадеянности – никакой косметики. Осторожно, Ева Николаевна, не поддавайтесь привычкам, предсказуемые люди более уязвимы. Чаще меняйтесь!

– У меня губы накрашены и брови подведены, так что ваше замечание об отсутствии косметики принимаю как комплимент правильного ее употребления. А что касается перемен, я и тут стараюсь вовсю: сейчас, к примеру, временно работаю учительницей в школе.

– Повезло ученикам, – засмеялся Кнур, – и не повезло школе. Чем могу помочь?

– Почему рядовое дело об американском шпионе доводят до показательного суда? Я просмотрела документы по всем задержанным вашей службой шпионам. Никогда еще не было такого громкого ажиотажного процесса. Почему не отдают Коупа?

– Это сложный вопрос. Если я скажу, что всему бывает конец и нашему государству пора цивилизованными правовыми мерами бороться со шпионажем вместо проводимых ранее обменов резидентами и закрытых расследований, вы мне поверите?

– Нет.

– Правильно. Вы умница, Ева Николаевна.

– Ладно, я умница, а почему все-таки больного Коупа не выпускают даже под надзор американского правосудия?

– Брови и губы, говорите, – задумчиво осмотрел ее лицо Кнур. – Совсем не заметил.

– Что у вас за дела с полковником Кнуром? – спросил Кошмар, провожая глазами направляющегося к дверям начальника разведки.

– Одно дело. И то в прошлом.

– Вы вывезли из России в нейтральную страну для задержания там курдского террориста Фархада.

– Все знаете, – вздохнула Ева. – А то, что я делала это совместно с американской шпионкой, знаете? Нас просто остановили на дороге, посадили в машину, отвезли за город и предложили на выбор: арест или выполнение особо важного государственного задания. Прятавшегося в России Фархада нужно было без шума вывезти в любую страну, которая не имеет обязательств перед Турцией, а там его задержат доблестные американские военные. Нет, Кнур, конечно, описал в подробностях необходимость этого задания и политически, и с точки зрения безопасности страны в целом. Но все равно больше всего эта беседа напоминала шантаж. И вот я думаю, не согласись тогда на эту работу Полина, или как ее еще – Черри Сноут, которую Кнур все-таки выслал через два года из страны как американскую шпионку, что бы было? Устроили бы ей показательный суд? А ведь она была не так безобидна, как старик Коуп. Она за неделю уничтожила физически целый отдел по космическим разработкам и связям.

– Странные у вас знакомства, майор Курганова.

– Вы про Полину или про Кнура? Зачем они держат Коупа? Зная хватку начальника разведки, я могу предположить только одно: он не выпустит шпиона и никогда его не обменяет, если шпион имеет информацию, порочащую нашу разведку и основы так называемой государственной безопасности.

– Мне нравится ваш здоровый оптимизм, – вздыхает Кошмар. – Действуйте! У вас времени – навалом. Целых две недели.

– А что будет через две недели?

– Заседание суда по делу Коупа.

– Разрешите начать действовать? Я опаздываю в театр.

– Неужели «Дон Кихот»? – посмотрел на часы Кошмар.

– Точно не «Дон Кихот», потому что сегодня – опера. Не расследование, а полный парадокс. Никогда бы не подумала, что с утра буду опаздывать на урок в школу, а вечером – в театр на оперу.

– А что именно вы хотите обнаружить в театре?

– Следы спрятавшегося агента Кабурова или его убийцы.

16. Балерина

За двадцать минут до начала спектакля помреж Михаил Петрович понял, что троих заболевших из хора никто не заменит. Он метался между телефоном и сценой, а тут еще мастер доложил о пропаже одного костюма из «Годунова». Помреж приказал позвать к нему Надежду, но ее, естественно, нигде не нашли, хотя «вот только что тут видели».

Наденька сидела в осветительской и рассматривала в бинокль партер. Рядом раздевался Марат. Аккуратно повесив рубашку и джемпер на плечики, он протянул Надежде конфету.

– Что ты все разглядываешь? – спросил он. – Сегодня же не «Дон Кихот».

– Они везде, – пробормотала Наденька, осматривая шикарную блондинку с длинными прямыми волосами, – они всегда… Видишь женщину, вон туда смотри!

Задержав дыхание, Наденька отдает бинокль и косится на мужское плечо у лица.

– Высокая блондинка?

– Да, – рассеянно отвечает Наденька и осторожно касается пальцем кожи на вздувшемся бицепсе. – А мышцы почему такие твердые? Ты же сейчас не напрягаешься.

– Перекачал. Не нравится?

– Не знаю, – отодвигается Наденька. – С нею в прошлый раз была брюнетка. Она мне карточку оставила. Можешь представить, что такие женщины работают в органах?

– Да ладно тебе, – усмехается Марат, продолжая разглядывать блондинку.

– Клянусь! Брюнетка после спектакля захотела срочно на тебя посмотреть. Попросила отвести ее в осветительскую. Я металась по театру, сколько могла, потом привела ее в кабину напротив.

– Надежда, ты с мужиками гуляешь? – спрашивает вдруг Марат, не убирая бинокль от лица.

– Нет, – вздыхает Надежда. – Что ты, конечно, нет. Я с ними или работаю, или трахаюсь. А гуляю я с собакой бабушки Веры, когда приезжаю к ней за город.

– У тебя есть бабушка? А мне говорили…

– Это общественная бабушка, – перебивает Надежда. – Старая одинокая пенсионерка. Она попросила меня помочь ей вырваться из дома престарелых, когда дочка, которая сунула ее туда из-за квартиры, попала в катастрофу и погибла. Я помогла, теперь вот по субботам и воскресеньям гуляю с собакой и кушаю пироги с капустой.