Тем не менее инкрустированная мебель, зеркала в позолоченных рамах, картины на стенах — все это казалось Таре совершенно несовместимым с такой скромной персоной, как она. Но что с этим поделаешь? Она теперь — герцогиня Аркрейгская!
Тара прекрасно понимала, почему экономке не сразу удалось непринужденно назвать ее «светлостью». То же самое чувствуют наверняка и слуги.
Миссис Мак-Крейг ушла, напоследок мягко улыбнувшись Таре и одобрительно ей кивнув. Тара начала медленно раздеваться. Едва скинув свое серое платье, она задрожала от холода. Перед ее мысленным взором поплыли события последних часов и минут.
После обряда бракосочетания миссис Мак-Крейг повела ее в спальню. Стены коридоров были увешаны портретами герцогов и герцогинь Аркрейгских, и Таре казалось, будто все они смотрят на нее с невыразимым презрением и готовы выгнать ее из замка как нежеланную гостью, пришедшую без приглашения на семейный ужин.
Столь же неприятным сюрпризом стало и то, что две служанки успели вынуть несколько ее одежек из плетеной корзинки, с которой она прибыла в Шотландию.
Она понимала, что ее скудные пожитки должны были поразить служанок не меньше ее нового положения.
Да она и сама не могла до конца поверить случившемуся. Казалось, будто разум ее полностью отключился: Тара не в силах была осознать произошедшего, как не в силах была представить того, что ждет ее впереди.
Больше всего ей хотелось поговорить с мистером Фолкерком, спросить у него совета и наставлений. Но после свадьбы, когда Килдонноны с явной неохотой — а проще сказать, сцепив зубы, — выражали ей свое почтение, мистер Фолкерк куда-то исчез. И было в его поведении что-то странноватое, непонятное ей. Словно он погружен в некое состояние, приводящее его в замешательство, с которым он тщетно борется. Но с чем он может бороться? Он такой благополучный, и выглядит так представительно… И всё в его словах так ясно ей и так ее успокаивает…
Как бы то ни было, мистер Фолкерк вернулся лишь после того, как все Килдонноны спустились вниз по широкой лестнице и покинули замок, оставив после себя атмосферу затаенной враждебности.
Тара повернулась к нему с явным облегчением, однако ее опередил герцог:
— Я хотел кое-что обсудить с вами, Фолкерк! Давайте пройдем в мой кабинет.
— Конечно, ваша светлость.
Тут-то и появилась миссис Мак-Крейг, и Тара догадалась, что она пришла сюда по распоряжению мистера Фолкерка.
— Миссис Мак-Крейг, это новая герцогиня Аркрейгская, — холодно промолвил герцог. — Проводите ее светлость в спальню и позаботьтесь о том, чтобы она ни в чем не нуждалась.
Следуя за экономкой по коридору, Тара в отчаянии думала, что перед нею открывается новая жизнь, но как ей вести себя в этой жизни — совершенно непонятно.
Впрочем, ей сообщили, что герцог ужинает рано, и перед ужином ей неплохо бы принять ванну и переодеться.
У нее оставалось лишь одно чистое платье — даже более поношенное, чем оба другие. Одежда в приюте переходила от сироты к сироте, пока не превращалась в тряпки, пригодные лишь для мытья пола. И даже те, кто уходил в подмастерья, не забирали с собой одежду. Она доставалась другим, кому подходил тот же размер. Но у Тары одежда была новая — сшитая ею самой из ткани, закупленной когда-то в большом количестве по низкой цене герцогиней, основавшей приют. Время на пошив Тара выискивала по крупицам среди всех хлопот, забот и волнений. Платье было сшито безупречно, все швы обработаны аккуратно и тщательно, но что с того? Не щеголять же ей сейчас обработанными с изнанки швами?..
Впрочем, раз уж она стала женой герцога, эта проблема решится сама собой. Но в эти минуты ей надо было что-то надеть на себя.
«Жена герцога!»
Она вновь и вновь повторяла это про себя, купаясь в ванне, которую принесли прямо в спальню и поставили на большой турецкий ковер.
Горячая ванна была роскошью, которую Тара редко могла себе позволить. А тут можно было плескаться в свое удовольствие, не думая о том, что нужно поскорее заканчивать.
Вода оказалась мягкой и слегка коричневатой. Тара смотрела на нее с немым изумлением, пока не догадалась, что это та самая торфяная вода, о которой ей рассказывал мистер Фолкерк.
Ванну принесли в комнату две служанки. Они вежливо поприветствовали Тару, однако она заметила, что девушки робеют. И, поскольку ей нечего было сказать им, служанки поджидали конец ее омовения в полной тишине.
Одевшись, она стала раздумывать, что же ей теперь делать. Но тут в комнату вернулась миссис Мак-Крейг.
Было видно, что к новой госпоже она относится настороженно.
Но обратиться ей больше было не к кому, а потому она спросила в полной растерянности:
— Скажите… что мне теперь… делать?
Было в ее тревоге что-то ребяческое, отчего суровые черты миссис Мак-Крейг смягчились.
— Вам не по себе, ваша светлость, и это вполне понятно, — кивнула она. — Наш замок поначалу кажется ужасно огромным.
— Вы правы, — тоже кивнула ей Тара.
— Как я поняла со слов мистера Фолкерка, вы не ожидали узреть себя супругой его светлости.
— Нет-нет! А потому скажите, что я должна делать?
— Через несколько минут подадут ужин, — сообщила миссис Мак-Крейг. — Вам предстоит ужинать с его светлостью. Вы найдете его в покоях вождя — в той самой комнате, где вас обвенчали.
— Кажется, я знаю, где это, — улыбнулась Тара.
— Тогда отправляйтесь прямо туда. Его светлость уже ждет вас.
Тара едва удержалась, чтобы не попросить миссис Мак-Крейг пойти вместе с ней.
Вместо этого она потерянно побрела по коридору к покоям вождя, ощущая себя не более чем серым призраком, а не человеком из плоти и крови.
Уже почти у самой двери она расслышала шум голосов, и в одном из них признала голос мистера Фолкерка.
Раз он тут, подумала Тара, все не так уж плохо. Она сделала еще несколько шагов и услышала, как мистер Фолкерк проговорил:
— Я подумал, ваша светлость, что вы пожелаете с утра пораньше отправить карету в Эдинбург.
— В Эдинбург? — хмыкнул герцог. — И зачем же?
— Полагаю, вы захотите приобрести одежду для новой герцогини. А поблизости, как то известно вашей светлости, нет ни одного места, где можно было бы купить подходящие наряды.
На мгновение в комнате воцарилась тишина, после чего герцог заявил:
— Герцогиня одета более чем подобающе, и я не считаю нужным менять ее наряд.
— Ваша светлость… — попытался возразить ему мистер Фолкерк.
— Я хочу, — прервал герцог своего управляющего, — чтобы она стала для Килдоннонов символом всего, что они не смогли предоставить мне в лице прежней герцогини.