— Талли!
Прежде чем Талли успела опомниться, ее окружили старые друзья и оттеснили от Кейт. Она подошла к бочке и взяла у какого-то парня пластиковый стаканчик с пенящимся пивом «Райнер». Талли посмотрела на юношу и попыталась отогнать нахлынувшие на нее омерзительные воспоминания о Пэте, прижимающем ее к земле.
Она огляделась вокруг, отыскивая глазами Кейт, но не увидела подругу в толпе.
И тут все принялись приветственно выкрикивать ее имя:
— Тал-ли! Тал-ли!
Здесь ей были рады, здесь никто не собирался ее обижать. Может, у нее и будут проблемы, когда до нее доберутся органы опеки, но это будет уж точно не сегодня. Талли залпом выпила пиво и протянула стаканчик, чтобы его наполнили вновь, а сама стала звать Кейти.
Кейт тут же появилась, словно пряталась где-то рядом в ожидании, когда ее позовут.
Талли протянула ей пиво:
— На!
Кейт покачала головой. Движение было едва заметным, но Талли увидела его, и ей стало стыдно, что она предложила подруге выпивку. А потом на нее снова вдруг нахлынула злость на Кейти за то, что та была такой наивной и правильной. Сама Талли никогда не была наивной, по крайней мере она так считала.
— Кей-ти! Кей-ти! — принялась скандировать Талли, и все кругом подхватили.
— Ну же, давай, Кейти, — тихонько произнесла Талли. — Мы же лучшие подруги.
Кейт испуганно посмотрела на ребят вокруг.
Талли снова почувствовала одновременно стыд и ревность. Она могла бы остановить все это прямо сейчас, защитить Кейти…
Кейт взяла стакан и залпом выпила его содержимое.
Больше половины вылилось ей на подбородок и на топ, отчего блестящая ткань облепила грудь Кейт, но та, казалось, этого даже не заметила.
И тут сменили музыку. По подвалу поплыла мелодия «Танцующей королевы» группы «АББА».
«Ты умеешь танцевать…»
— Я люблю эту песню, — сказала Кейт.
Талли схватила ее за руку и повела туда, где все танцевали. Там Талли позволила себе отдаться во власть музыки.
К тому моменту, когда мелодия сменилась на более медленную, она тяжело дышала, но зато искренне смеялась взахлеб.
Но еще больше изменилась Кейт. Было ли дело в стакане пива или в волшебной музыке, Талли не могла понять. Одно было несомненно: Кейт выглядела потрясающе с ее белокурыми волосами, переливавшимися в свете висящей над головами лампы, с раскрасневшимся от танца нежным лицом.
Когда Нил Стюарт подошел к ним и пригласил Кейт на танец, никто не удивился, кроме самой Кейт, которая повернулась к Талли и сообщила, стараясь перекричать музыку:
— Нил хочет потанцевать со мной. Напился, наверное.
И, помахав рукой, она удалилась в танце вместе с Нилом, оставив Талли в толпе.
Кейт прижалась щекой к футболке Нила. Это было очень приятно, а еще приятнее то, как молодой человек обнимал ее в танце, положив руки на ее бедра. Кейт чувствовала, как он движется в такт ее движениям, и от этого сердце начинало биться быстрее. Совершенно новое ощущение охватило девушку. Ощущение какого-то радостного предвкушения. Она ждала… чего?
— Кейт?
Он произнес ее имя словно смущенно, и это очень удивило Кейти. Неужели он испытывает то же, что и она?
Кейти медленно подняла голову.
Нил улыбался ей. Он не очень уверенно держался на ногах.
— Ты такая красивая, — прошептал Нил и вдруг поцеловал ее прямо на глазах у всех, Кейт едва не задохнулась и застыла в его объятиях. Это было так неожиданно, что она не знала, что ей теперь делать. Его язык проник в ее рот, и Кейт невольно приоткрыла губы.
— Вау! — тихо сказал Нил, когда наконец отстранился.
О чем это он? «Вау, да ты придурочная» или «вау, какой поцелуй»?
— Копы! — заорал кто-то за ее спиной.
Нил исчез в одно мгновение, а рядом возникла Талли и схватила Кейт за руку. Они попытались ускользнуть и побежали по склону холма к деревьям. Наконец они добрались до машины, Кейт была в панике, и в желудке у нее происходила настоящая революция.
— Меня сейчас стошнит, — дрожащим голосом прошептала она.
— И не вздумай! — Талли открыла дверцу и усадила подругу на пассажирское сиденье. — Нас не должны поймать ни в коем случае.
Талли обошла машину и открыла дверцу. Опустившись на водительское сиденье, она повернула ключ зажигания, поставила передачу на задний ход и надавила на газ. Их швырнуло назад, и машина врезалась во что-то. Кейт свалилась вперед, как тряпичная кукла, ударившись лбом о приборную панель, затем она снова откинулась на спинку сиденья и посмотрела вокруг невидящим взглядом.
Талли была рядом, она в эту минуту открывала окно со своей стороны.
За окном, в темноте, стоял офицер Дэн Майерс, тот самый, который увозил Талли из Снохомиша три года назад.
— Я так и знал, что от девчонок с улицы Светлячков будет один только геморрой.
— Мать твою! — сказала Талли.
— Отличная реплика, Таллула. А теперь, пожалуйста, выйди из машины. И ты, Кейт Муларки, тоже. Вечеринка закончена.
Первое, что произошло в полицейском участке, — подруг разделили.
— Кто-нибудь придет поговорить с тобой, — пообещал Майерс, препровождая Талли в маленькую комнату в конце коридора.
Яркая лампа освещала стол с обитой жестью крышкой и два стула. Цементный пол обступали темно-зеленые стены. В комнате стоял едва уловимый неприятный запах — смесь пота, мочи и пролитого кофе. Стену слева от входа полностью занимало зеркало.
Интересно, не сидит ли где-нибудь поблизости социальный работник, разочарованно качая головой и приговаривая: «Теперь это славное семейство не захочет взять к себе Талли Харт». Или адвокат, который вообще не знает, что сказать. Или мистер и миссис Муларки.
При этой мысли Талли тихонько охнула. Как она могла быть такой глупой? Ведь до сегодняшнего вечера семейство Муларки любило ее, а она взяла и наплевала на все это. Потому что была в депрессии, оттого что умерла бабушка и ее бросила мать? Но ведь она ничего другого и не ждала от матери, пора бы к этому привыкнуть.
— Я больше не совершу ничего плохого, — сказала Талли своему отражению в зеркале. — Если только мне дадут еще один шанс, я обязательно буду хорошей.
Талли ждала, что кто-нибудь придет за ней. Возможно, с наручниками. Но проходила минута за минутой в этой душной, мерзко пахнущей тишине, а дверь так и оставалась закрытой. Талли подвинула в угол черный пластиковый стул и села.
Ну вот, допрыгалась!
Закрыв глаза, она думала об одном и том же. Но где-то в подсознании все время крутилась другая мысль, вернее, это было воспоминание.