— Да.
Стараясь, чтобы вопрос прозвучал вполне обыденно, Джонни спросил словно невзначай:
— Она встречается с кем-нибудь?
Кейт посчитала личной победой, что не поморщилась и не нахмурилась, услышав этот вопрос. Теперь она по крайней мере знала, почему Джонни Райан пригласил ее на ланч.
Ей хотелось сказать: «Да. Талли уже много лет с одним мужчиной». Но Кейт не осмелилась.
— А ты сам-то как думаешь? — спросила она вместо этого.
— Я думаю, что Талли встречается со многими мужчинами.
Слава богу, в этот момент официантка принесла заказ, и Кейт притворилась, что увлеченно разглядывает еду на своей тарелке.
— А как насчет тебя? Ты тоже не похож на человека, страстно любящего свою работу.
Джонни резко вскинул глаза и в упор посмотрел на собеседницу:
— Почему ты так думаешь?
Кейт пожала плечами, продолжая жевать, но при этом не сводя глаз с Джонни.
— Что ж, может, ты и права, — уже спокойнее сказал он.
Кейт смутилась. И даже вилка застыла на полпути ко рту. Впервые они с Джонни не просто трепались, а заговорили о чем-то серьезном.
Он только что открыл ей нечто важное, Кейт была уверена в этом.
— Расскажи мне об Эль-Сальвадоре, — попросила она.
— А ты вообще представляешь, что там происходит? Настоящая бойня, кровавая баня. А в последнее время стало еще хуже. Эскадроны смерти убивают мирное население, священников и монашек.
Кейт, разумеется, ничего не знала обо всем этом, но все равно понимающе кивала, глядя, как на лице Джонни сменяют друг друга эмоции.
Она никогда еще не видела своего шефа таким живым, таким страстным. Но глаза его по-прежнему сохраняли непроницаемое выражение. В них было что-то, что невозможно было разгадать.
— Похоже, тебе все это нравилось, — сказала Кейт. — Почему же ты оттуда уехал?
— Я никогда и ни с кем это не обсуждаю. — Джонни допил пиво и встал. — Нам пора вернуться на работу.
Кейт растерянно посмотрела на их тарелки с едва тронутой едой.
Очевидно, она зашла слишком далеко.
— Я спросила о слишком личном, — пролепетала девушка. — Прошу прощения…
— Не стоит. Это старая история. Пойдем же.
Всю дорогу оба молчали. Поднявшись по лестнице, они оказались в своем тихом офисе, и тут Кейт не выдержала и коснулась руки Джонни.
— Мне действительно очень жаль. Я не хотела тебя расстраивать.
— Как я уже сказал, это старая история.
— Но не забытая, ведь так? — тихо спросила Кейт, прекрасно понимая, что снова выходит за рамки дозволенного.
— Тебе лучше вернуться к работе! — резко ответил Джонни, скрылся в кабинете и захлопнул за собой дверь.
Йелм сонно жил своей жизнью на живописной зеленой равнине между Олимпией и Такомой. Это был маленький городок, где мужчины испокон века носили фланелевые рубашки и выцветшие джинсы и приветствовали друг друга, встретившись на улице.
Все изменилось несколько лет назад, когда некий воин из Атлантиды, тридцати пяти тысяч лет от роду предположительно, появился на кухне самой обыкновенной домохозяйки.
Местные жители, исповедовавшие принцип «живи и давай жить другим», долго старательно смотрели в другую сторону, чтобы не замечать ни «ребят со странностями», которые стали приезжать в Йелм (многие из них на дорогих машинах и в одежде от известных дизайнеров — эдакие голливудские красавчики), ни таблички с надписью «ПРОДАНО», появлявшиеся на лучших земельных участках.
Когда пошли разговоры о том, что Дж. З. Найт хочет построить своего рода комплекс, который включал бы в себя школу, объединяющую всех ее последователей, оказалось, что терпение местных жителей истощилось. Согласно данным, поступившим от шефа бюро студии в Саут-Саунд, теперь люди пикетировали собственность Найт. «Толпа», выступившая против предполагаемого строительного проекта, оказалась кучкой из десяти человек, держащих щиты с надписями и вполне мирно переговаривающихся друг с другом. Все это больше походило на встречу любителей поговорить за чашкой кофе, но лишь до тех пор, пока не показался в конце улицы фургон телевизионной службы новостей. При виде его толпа тут же начала маршировать и скандировать.
— Волшебная сила СМИ, — отметил Матт, вылезая из фургона. Он повернулся к Талли:
— Сейчас будет то, чему тебя наверняка не учили в колледже. Надо внедриться в толпу. Ввинтиться в нее. Даже если похоже, что может начаться заварушка, ты все равно должна быть там. Продолжай задавать вопросы, просто разговаривать с людьми. Но как только я дам тебе знак, выметайся прочь из кадра.
Сердце Талли учащенно забилось, когда она поняла, что означают указания Мата.
Протестующие устремились к фургону. Все говорили одновременно, старались, чтобы услышали именно их, и толкались локтями.
Матт как следует толкнул Талли. Она сделала несколько шагов вперед и буквально налетела на широкоплечего, огромного детину с бородой как у Санта-Клауса, держащего плакат с надписью: «Просто скажите „нет“ Рамте».
— Я — Таллула Харт, канал Кей-си-пи-оу. С какой целью вы здесь собрались сегодня?
— Спроси его имя! — пророкотал Матт.
Черт! Талли поморщилась.
— Я — Бен Неттлмэн, — охотно представился детина. — Моя семья живет в Йелме уже лет восемьдесят, и нам не нравится смотреть, как его превращают в супермаркет для извращенцев нового времени.
— Хватит с них Калифорнии! — закричал кто-то в толпе.
— Расскажите мне о Йелме, каким вы его знаете, — предложила парню Талли.
— Это — тихое местечко, где каждый сам за собой следит. Мы начинаем день с молитвы, и нас обычно не волнует, что делают соседи, пока они не начинают строить разное дерьмо, привлекающее сюда психов целыми автобусами.
— Вы считаете их психами, потому что они…
— Психи и есть. Эта самая леди утверждает, что ей является мертвый парень, который говорит, что жил раньше в Атлантиде.
— Я тоже могу подделать индейский акцент. Но я не стану от этого Рамтой! — выкрикнул кто-то из толпы.
Следующие двадцать минут Талли занималась тем, что всегда умела делать лучше всего: разговаривала с людьми. Минут через шесть-семь она обрела почву под ногами и вспомнила то, чему ее учили. Она слушала и задавала вопросы, которые могла бы задать этим людям в любой самый обычный день. Она понятия не имела, правильные ли это вопросы и всегда ли она стоит так, чтобы Матт мог снять ее в выгодном ракурсе, но после третьего интервью оператор перестал давать ей указания и предоставил действовать самой. Талли чувствовала себя великолепно. Люди раскрывались перед ней, делились с ней своими чувствами, поверяли свои страхи.