— Я буду печь мальчикам печенье для завтрашнего праздника в честь Дня благодарения. Хочешь помочь мне?
Мара наконец удостоила ее взглядом.
— То самое в виде тыковок с апельсинной глазурью и зеленой посыпкой?
На какой-то миг ее дочь снова превратилась в маленькую девочку с блестящими глазами, и даже губы ее тронула улыбка. Ведь и у нее было столько подобных праздников и приятных воспоминаний.
— То самое, — подтвердила догадку дочери Кейт.
— Мне нравится это печенье.
Именно на это Кейт и рассчитывала.
— А помнишь тот год, когда миссис Норманн принесла точно такие же, и ты так разозлилась, что заставила всех попробовать и те, и другие, чтобы можно было сказать, чьи вкуснее?
Мара наконец улыбнулась по-настоящему.
— Мистер Роббинс жутко тогда на меня разозлился. Мне пришлось остаться, чтобы помочь ему прибрать после вечеринки.
— А Эмили осталась помогать вместе с тобой.
— Да. — Улыбка Мары вдруг поблекла.
— Итак, ты хочешь мне помочь?
— Ну конечно.
Кейт позаботилась о том, чтобы не отреагировать на согласие дочери как на нечто из ряда вон выходящее. Ей очень хотелось улыбнуться и сказать Маре, как она рада, но вместо этого Кейт лишь кивнула головой, вошла вместе с Марой в дом и прошла в кухню. За последний год она узнала кое-что важное о том, как вести себя с девочками на пороге пубертатного периода. В то время когда они буквально фонтанируют эмоциями, родителям лучше всего оставаться спокойными.
Следующие три часа мать и дочь трудились бок о бок в огромной кухне в деревенском стиле. Кейт напомнила Маре, как просеивать муку и как смешивать ингредиенты, показала, как смазывали противень жиром в прежние времена. Они говорили о разных мелочах, об этом и о том — ничего особенно важного. Но Кейт, как настоящий охотник, была начеку и ждала подходящего момента. Они как раз закончили мазать глазурью последнее печенье и собирали в раковину грязную посуду, когда Кейт произнесла:
— Хочешь сделать еще порцию? Мы могли бы отнести ее к Эшли.
Мара вдруг словно окаменела.
— Нет, — произнесла она так тихо, что Кейт едва ее расслышала.
— Но ведь Эш так любит их. Помнишь, когда…
— Она ненавидит меня, — сказала Мара, и, словно наконец прорвало плотину, по щекам ее заструились слезы.
— Вы поссорились?
— Я не знаю.
— Как это можно не знать?
— Я просто не знаю. Все, о’кей?
Разрыдавшись, Мара отвернулась.
Кейт протянула руку и, взяв дочку за рукав, притянула ее к себе:
— Я здесь, милая, я с тобой.
Мара крепко обняла мать.
— Я не знаю, что я сделала не так, — всхлипывая, сказала она.
— Шшш… — Кейт гладила дочь по волосам, словно она была малышкой. И только когда Мара наконец перестала плакать, Кейт отстранилась, чтобы заглянуть ей в лицо. — Иногда жизнь…
Позади них с грохотом распахнулась дверь. Близнецы ворвались в кухню, крича, как резаные. Они изображали схватку игрушечных динозавров. За ними гнался по пятам Джонни. Уильям налетел на столик со стоящим на нем стаканом воды, который, разумеется, не следовало там оставлять. Раздался звук бьющегося стекла.
— Уо! — пробормотал Уильям, виновато глядя на мать.
— Вилл-ли попал! — засмеялся над братом Лукас.
Мара вырвалась из объятий матери, побежала наверх и захлопнула за собой дверь.
— Лукас! — сурово сказал Джонни. — Перестань дразнить брата. И держись подальше от осколков на полу.
Кейт со вздохом потянулась к полотенцу.
На следующий день Кейт въехала на главную аллею, пересекавшую территорию школы, минуты за три до того, как прозвенел звонок на ланч. Припарковавшись в неположенном месте, Кейт поспешила в офис, договорилась там, что Мара пропустит один день, затем направилась к ее классу. Вчера вечером после момента откровенности Мара снова закрылась от Кейт. Никакие хитрости Кейт не помогли снова запустить заглохший мотор. Поэтому Кейт пришлось придумать «план Б» — неожиданную атаку.
Заглянув в класс через прямоугольное окно, она постучала. Учительница увидела ее, приветливо помахала рукой, и Кейт зашла внутрь.
Дети заулыбались ей и поздоровались. В том, чтобы быть волонтером, было свое преимущество: все тебя знали. Дети обрадовались ее появлению еще и потому, что учительнице пришлось прервать урок.
Только на лице Мары застыла гримаса, означавшая: «Зачем ты пришла сюда ни с того ни с сего?» Кейт было хорошо знакомо это выражение на лице дочери. Она отлично помнила правило средней школы: родители должны быть невидимыми.
Прозвенел звонок, учительница направилась к двери, и дети выбежали из класса, громко болтая.
Когда они остались вдвоем, Кейт подошла к Маре.
— Что ты здесь делаешь? — возмущенно спросила Мара.
— Сейчас узнаешь. Собирайся, мы уезжаем.
Мара смотрела на мать, явно оценивая ситуацию со всех возможных точек зрения.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Подожди меня в машине, ладно?
В другое время Кейт не удержалась бы от комментария и заставила бы Мару выйти из школы вместе с ней, но сейчас девочка была слишком нестабильна эмоционально. Ведь именно поэтому Кейт и приехала сюда.
— Договорились, — сказала она.
Такая легкая победа удивила Мару.
Кейт улыбнулась девочке и дотронулась до ее плеча.
— До встречи через пять минут.
На самом деле Маре потребовалось немного больше времени. Вскоре она уже пристегивала ремень безопасности, усевшись рядом с матерью.
— И куда же мы едем?
— Прежде всего на ланч.
— Ты забрала меня из школы, чтобы отвезти на ланч?
— И кое для чего еще. Это сюрприз.
Кейт подъехала к большому ресторану, который находился на острове рядом с многозальным кинотеатром.
— Я буду чизбургер и клубничный коктейль, — сказал Мара, когда они сели за столик.
— Я тоже.
После того как официантка удалилась, приняв заказ, Кейт внимательно посмотрела на дочь. Мара сидела, сгорбившись, на синем пластиковом стуле и казалась очень худенькой и угловатой. Ее темные волосы, непослушные и встрепанные, когда-нибудь станут ее настоящим украшением, так же, как и большие карие глаза, в которых отражались ее чувства. Сейчас глаза девочки были полны настороженности.
Официантка принесла их коктейли. Кейт сделала большой глоток.
Пожалуй, это был первый десерт с мороженым, который она попробовала после рождения близнецов, и вкус у него был просто божественный.