– Бедненький Болди.
– И врач сказал, что мне нельзя работать в саду, наклоняться к грядкам – кровь приливает к голове или что-то в этом роде. Дурак несчастный – кар, кар, кар! Вот и все, на что способны эти доктора.
– Мне так жаль, Болди.
– Учти, – печально сказал Болдок, – если ты хочешь мне что-то рассказать… ну… дальше это не пойдет. Нет нужды передавать Лауре.
Наступила пауза.
– Вообще-то я пришла вам кое-что рассказать.
– Так и думал.
– Я думала, что вы могли бы мне что-нибудь посоветовать.
– Не буду. Опасное занятие.
Ширли не обратила на это внимания.
– Я не хочу говорить Лауре, она не любит Генри. Но вам Генри нравится, правда?
– Вполне, – сказал Болдок. – Он самый занимательный собеседник и очень симпатичный слушатель для старика, выпавшего из колеи. Еще мне в нем нравится то, что он никогда ни о чем не беспокоится.
Ширли улыбнулась.
– Он действительно не беспокоится.
– Редкое качество в наши дни. Все, кого я знаю, заработали диспепсию от беспокойства. Да, Генри приятный малый. Меня не заботят его моральные качества, как Лауру.
Он мягко спросил;
– Что он натворил?
– Болди, как вы думаете, я дура, что трачу свой капитал?
– А ты это делаешь?
– Да.
– Что ж, когда ты вышла замуж, контроль над ним перешел к тебе, ты можешь с ним делать что хочешь.
– Я знаю.
– Это Генри предложил?
– Нет… Честно, нет. Это полностью моя идея. Не хочу, чтобы Генри стал банкротом. Сам-то Генри ничего не имеет против банкротства. Я против. Считаете, что я дура?
Болдок подумал.
– С одной стороны, да, с другой стороны, нет.
– Нельзя ли пояснее?
– Значит, так. Денег у тебя немного. В будущем они могут очень понадобиться. Если ты думаешь, что сможешь положиться на своего красивого муженька, что он тебя обеспечит, – ты дура.
– А с другой стороны?
– Глядя на это с другой стороны – ты заплатила за свой покой. Может быть, это мудро. – Он стрельнул в нее взглядом – Все еще обожаешь своего мужа?
– Да.
– Он хороший муж?
Ширли медленно прошлась по комнате. Она бездумно проводила рукой то по столу, то по спинке стула и рассматривала пыль на кончиках пальцев. Болдок наблюдал.
– Не слишком.
– В чем дело?
Ширли сказала бесцветным голосом:
– У него интрижка с другой женщиной.
– Насколько серьезно?
– Не знаю.
– И ты ушла?
– Да.
– Злишься?
– В бешенстве.
– Вернешься?
Ширли запнулась на мгновенье и сказала:
– Да.
– Что ж, это твоя жизнь, – сказал Болдок.
Ширли подошла к нему сзади и поцеловала в макушку.
Болдок хрюкнул.
– Спасибо, Болди, – сказала она.
– Не за что. Я ничего не сделал.
– Вот именно, – сказала Ширли. – И это в вас самое замечательное!
Ширли подумала: беда в том, что я устаю.
Она откинулась на спинку сиденья в метро.
Три года назад она не знала, что такое усталость. Причина отчасти в том, что она живет в Лондоне. Сначала она работала на полставки, но теперь – полный рабочий день, в цветочном магазине в Вест-Энде. После работы надо что-то купить, потом ехать домой в час пик, потом готовить еду.
Правда, Генри хвалит ее стряпню!
Она закрыла глаза. Ей наступили на ногу. Ширли поморщилась. Боже, как я устала…
Мысли стремительно перенеслись на три с половиной года назад, к началу семейной жизни.
Вначале – блаженство… Счета… Еще счета… Соня Клегорн… Поражение Сони Клегорн; Генри кается, обворожительный и нежный… Опять денежные затруднения… Судебный пристав… Мюриэл спасает… Дорогой, ненужный, но великолепный отпуск в Каннах… Благородная миссис Эмлин Блейк… Освобождение Генри из сетей миссис Эмлин Блейк… Генри кается, он признателен, очарователен… Новый финансов??й кризис… Большая Берта спасает… Девица Лонсдейл… Финансовые трудности… Все еще девица Лонсдейл… Лаура… Он увиливает от возврата долга Лауре… Увильнуть не удалось… Ссора с Лаурой… Аппендицит, операция, выздоровление…
Возвращение домой… Заключительная фаза с девицей Лонсдейл…
Воспоминания Ширли задержались на этом последнем событии.
Она отдыхала дома. Это была уже третья квартира, в которой они жили, и она была набита мебелью, купленной в пожарном порядке – после инцидента с судебным приставом.
Зазвонил звонок, но ей было лень вставать и открывать дверь. Кто бы там ни был, он уйдет. Но кто бы там ни был не уходил, он звонил и звонил.
Ширли сердито поднялась на ноги. Она подошла к двери, распахнула ее и оказалась лицом к лицу со Сьюзен Лонсдейл.
– А, это ты, Сью.
– Я. Можно войти?
– Вообще-то я устала. Я только что из больницы.
– Я знаю. Генри говорил. Ах ты бедняжка. Я принесла тебе цветы.
Ширли взяла протянутый букет нарциссов без изъявлений благодарности.
– Заходи.
Она снова легла с ногами на диван. Сьюзен Лонсдейл села в кресло.
– Я не хотела тревожить тебя, пока ты была в больнице, но знаешь ли, нам пора разобраться.
– С чем?
– Ну… с Генри.
– А что такое с Генри?
– Дорогая, ты не собираешься, как страус, прятать голову в песок?