— Подумала, — обворожительно улыбнулась Ольга. — Долг отца я оплатила в последнюю мою поездку в Цюрих…
— Ты оплатила Хабибулле? — вытаращился Походин. — Врешь!
— И даже с процентами, — подтвердила Ольга. — Ни сам Хабибулла, ни его душманы имя отца не произнесут даже под пыткой. Произнесешь его ты, а сколько проживешь после этого?.. Я уж не говорю, что с тобой сделают офицеры-афганцы, узнав подлинную историю «самоубийства» их командира.
— Ну ладно, поговорили за абстракционизм, и хватит, голубушка моя, — наклонился к ней Походин. — Сюжет с занятно закрученной интригой, не спорю… Но целая держава наша летит под откос, а ты наивно думаешь, что кого-то еще интересуют дела давно минувших дней…
— Интересуют, еще как.
— Кого?
Ольга наклонилась к лицу Походина и тихо произнесла:
— Инквизитора помнишь?.. Глянь туда, болван!.. Походин посмотрел по направлению ее взгляда. Метрах в пятнадцати от них на раскладном стульчике сидел Инквизитор и непроницаемыми глазами смотрел в их сторону. У его ног, как гора, возвышался чепрачный бладхаунд. Больше всего на свете Инквизитор любил собак и не пропускал со своим Рамзаем ни одной выставки. Этот умнейший, гигантских размеров пес, с налитыми кровью глазами и длинными ушами, был самым близким существом Инквизитора и единственным членом его семьи.
— Сук-ка-а!!! — выдохнул побледневший Походин.
— Не отрицаю, — засмеялась Ольга и влепила ему увесистую оплеуху.
Походин дернулся было к ней, но оскаленные зубы Волка вовремя отрезвили его. Грязно выругавшись, он бросился к выходу.
— Мосты сожжены! — сквозь слезы сказала Ольга Волку, смотревшему на нее преданными умными глазами. — Какая же дурища твоя хозяйка, серый!.. Какая же дурища!
— Объект «два» имел силовой контакт с объектом «раз», — оторвавшись от видеокамеры, сказал в рацию оператор. — В сей момент объект «раз» с битой мордой направляется в вашу сторону. Продолжать ли съемку объекта «два»?
— Если объект «два» интересует тебя для сексуальных фантазий, съемку можешь продолжать, — засмеялся Кулемза и, увидев мелькнувшее в толпе бледное как полотно лицо Походина, сунул под куртку рацию.
В подъезде Походин нос к носу столкнулся с полковником Шведовым, но сделал вид, что не узнал его. Протиснувшись сквозь толпу, он выскочил на улицу. Перед глазами плыли размытые круги, а в голове крутились лишь обрывки мыслей.
Инквизитор обложил его или он здесь случайно?.. А если Коробова переметнулась к Инквизитору или на крючке у него?.. Ерунда!.. Не будет же она рассказывать про оружие и «сухое молоко» в Чечню — сама и ее отец в дерьме по уши… Переусердствовали со взрывом в Останкине, ухлопали шофера, вот и пошла баба с перепугу вразнос… Идиот — со сватовством полез, нашел время и место!.. Обмишулился, как лейтенант-первогодок!..
Когда Походин поравнялся с машиной, выскочивший оттуда Кобидзе с лакейской угодливостью распахнул перед ним дверь иномарки. В автомобиле Походин сунул в рот катышек нитроглицерина и постарался сосредоточиться.
«Ерунда, нервы сдали, — подумал он. — Кто даст Инквизитору санкцию на его разработку — жертву коммунистического КГБ?.. На Лубянке не дураки сидят и понимают, в чьи высокие кабинеты тянутся нити от поставок оружия в Чечню. Афганская наркота — серьезно, но за давностью лет — не смертельно…»
Но, несмотря на все доводы, липкий страх все глубже проникал в Походина, когтистым котенком царапался у самого сердца.
«Предположим: Инквизитор на выставке — случайность. — Походин знал о любви Инквизитора к собакам. — Но майор Кулемза у входа?.. Полковник Шведов в толпе?.. И во время разговора с Коробовой рядом крутилась какая-то богемная бабенка с блокнотиком… Случайность?..»
Походин знал, что случайностей у сыскарей не бывает. За такие случайности их гонят с работы взашей.
«Инквизитор не только у меня на хвосте, но и демонстрирует мне это, — сверкнуло молнией в его голове. — Хочет увидеть, в чей высокий кабинет брошусь за спасением, чтобы выявить круг причастных к поставкам оружия в Чечню? Ну конечно!.. А как знать: из того кабинета захотят ставить Инквизитора по стойке «смирно» или… или прикажут какой-нибудь подконтрольной бандитской группировке ликвидировать Походина, чтоб стереть его след на паркете этого кабинета? А если еще психопатка Коробова выполнит свою угрозу и пришедший с того света Хабибулла заговорит об афганской наркоте?.. С оружием еще и обошлось бы, повязаны многие, но наркотики — скандал на весь мир!.. Тогда… играй траурную музыку военный оркестр над могилой генерал-майора Походина. А первая-то пуля наверняка прилетит из Швейцарии от друга и подельника… господина Коробофф».
Тревога охватила его, сжала тисками сердце. Он был убежден, что поступками людей движет не любовь к ближнему и не служение идее или идеологии, а инстинкт самосохранения, попросту говоря — страх. Боязнь нищеты, одиночества, болезней, физического исчезновения, наконец. Это страх толкает человека на уничтожение себе подобных, воровство, обман, на беспробудное пьянство. Но в критических ситуациях он мобилизует все жизненные ресурсы человека и подсказывает ему единственно возможный способ спасения. А спасение утопающих, как известно, дело самих утопающих… «В данном случае иного не дано», — вздохнул Походин.
Придя к такому выводу, он стал рассуждать более трезво.
Инквизитор пустил на него лучшую оперативную группу полковника Шведова. Именно его стараниями он в свое время угодил в тагильскую зону, которую сегодня ему снова пообещала дочь старого друга… Шведов, как и его учитель Инквизитор, — не скорохваты… Раскручивают дела медленно, но основательно и удар наносят наверняка. Значит, у него есть единственный выход — работать на опережение здесь, в России, и искать по белу свету Хабибуллу, так как люди Коробова упустили его в Швейцарии.
Походин много лет прослужил в знаменитой «пятерке» КГБ. Он был профессионалом своего дела и умел работать на опережение.
«Первое, — сказал он сам себе, — срочно познакомиться со Скифом и определить его роль в моем «опережении». Второе… Второе проще», — подумал он и кинул взгляд на сидящего за рулем иномарки Кобидзе.
Военного вертолетчика Кобидзе Походин привлек к сотрудничеству еще в Афганистане. Тот любил женщин, веселые компании и деньги. Денег ему постоянно не хватало, поэтому, когда лютыми памирскими зимами снега перекрывали верблюжьи тропы, боевой вертолет Кобидзе с успехом заменял караваны верблюдов. Упаковки с наркотиками регулярно доставлялись отчаянным асом на советскую сторону границы Походину. Кобидзе не интересовало содержимое упаковок — интересовала только сумма гонорара. Когда Кобидзе уволили из авиации, Походин помог ему обосноваться в Москве и даже открыть собственное кафе. Время от времени Кобидзе за небольшую плату выполнял тайные поручения Походина в Чечне и Закавказье, а его кафе стало явочным местом полулегальной офицерской организации «Славянское братство», созданной Походиным по приказу Коробова из Цюриха.