- Я живу довольно обычно, - пожала плечами Лена. - Работа, дом…
- Но вы же всегда были такой светской, любили развлечения? - удивилась Виктория Алексеевна.
- Это было давно.
И тут в дверях возник Артем. Все дружно примолкли. Лена, сидевшая спиной к дверям, обернулась.
- Привет.
Артем какое-то время молча и мрачно разглядывал ее. Потом перевел взгляд на Викторию Алексеевну.
- Мать, какая женщина, а! - сказал он так, будто никого, кроме них, в комнате не было. - С ума сойти, какая женщина!
- Господи, вы оба ненормальные! Сначала Андрей - какая женщина! Теперь ты… У нее муж, между прочим!
- Муж, как известно, объелся груш! - ухмыльнулся Андрей.
- Енот, а он что, действительно любит груши? - хохотнул Артем.
- Господи, что вы несете! - вздохнула Виктория Алексеевна.
Лена мило, отстраненно улыбалась, слушая их привычную, такую милую перебранку.
- Леночка, а почему он вас так странно назвал? - решила сменить тему Виктория Алексеевна. - Как он сказал?
- Енот. Меня еще в школе так звали. Отец подарил дубленку с воротником из енота, вот и пошло. Но теперь меня уже давно никто так не зовет. Все забылось.
- Слушай, а тебе идет, - тут же встрял Андрей. - Енот… В этом есть что-то интимное, ласковое, влекущее…
- Ты опять за свое! - вздохнула Виктория Алексеевна.
- Вы еще побудете тут? - спросила Лена.
Виктория Алексеевна пригорюнилась.
- Не знаем. Мы теперь ничего не знаем.
- И потому собираемся пить! - провозгласил Андрей, которому никак не хотелось опять горевать по поводу отъезда. - Выпивать, как выпивали тут всегда!
- Я с вами. Можно?
- Ура! - провозгласил Андрей. - Правда, у нас горючего в обрез…
Лена встала.
- Давайте я принесу, у нас там есть запас. Только я не знаю, что принести…
- Может, проводить? - вскинулся Андрей. - Оказать посильную помощь словом и делом? Муж, надеюсь, в командировке? Мать, я пошел!
- Отстань от девушки! Вот прицепился! - с укоризной сказала Виктория Алексеевна и показала глазами на Артема, все это время тихо сидевшего в углу.
- Впрочем, у меня тут есть дела, - понятливо согласился Андрей. - А вот мой младший брат, который у нас от всяких забот освобожден, вполне может оказать посильное содействие - как консультант и тягловая сила.
Артем пожал плечами, как бы без всякой охоты соглашаясь.
Уже в дверях они столкнулись с Гланькой.
- Здравствуй, Гланя, - улыбнулась ей Лена. - Я теперь тебя только по телевизору вижу.
Гланька лишь улыбнулась в ответ, причем не слишком ласково. Когда Артем и Лена ушли, с явной насмешкой сказала:
- В детстве она мне казалась невыразимо красивой. Этакая шикарная и всегда такая модная! Воплощение девчоночьих грез. Ужасно хотелось быть на нее похожей… А потом поняла, что все это - шик-блеск-красота! Тра-та-та, тра-та-та! И все, и ничего больше. Тра-та-та! Прелестная домохозяйка!
- Ты, мать, строга! - несколько опешил от ее напора Андрей. Он давно уже как-то конфузился в присутствии старшей дочери, никак не мог выбрать верный тон.
- Зато справедлива, - не думала смягчаться Гланька. - За стол еще не пора? Я бы выпила чего! И даже закусила.
- Сейчас Артем с Леной вернутся, и будем садиться! Они как раз за выпивкой пошли, у нас почти ничего не осталось.
- Ну, тогда нам придется умереть с голоду и от жажды! Дожидайся их! Сейчас предадутся воспоминаниям о том, как они любили друг друга, станут удивляться, зачем расстались, и… А ну как в койку залезут?
- Гланя! - поморщилась Виктория Алексеевна и отправилась от греха подальше на кухню.
Гланька, не обратив на это никакого внимания, подошла к столу и, по-хозяйски оглядев его, взяла пирожок и принялась жевать.
- Бабулины пирожки! Поэма экстаза! Секрет изготовления никому не известен и хранится в глубочайшей тайне. Любимый вкус моего детства!
А потом резко спросила Андрея:
- Ты помнишь дело Ампилогова?
Андрей непонимающе посмотрел на нее.
- Ну, того самого… Академика и депутата в одном лице, которого якобы жена убила ночью?
- Почему якобы?
- А ты что же, уверен, что она могла вот так взять и пристрелить ночью мужа, с которым прожила больше двадцати лет? Ты, из районных либералов самый главный либерал? Ты должен быть убежденным, что тут не обошлось без секретных служб и происков КГБ. Ты должен считать, что во всем виновата чекистская власть!
- Что ты несешь! - поморщился Андрей. - Что касается жены Ампилогова… Ты ее не знаешь, а судишь.
- Расскажи, - невозмутимо предложила Гланька.
- Зачем тебе?
- Интересно.
- Нашла забаву!
Андрей помолчал, потом нехотя стал рассказывать:
- Собственно, я тоже знал ее мало. Они пару раз были тут в гостях. Я помню только, что осталось такое странное ощущение: от нее можно ждать чего угодно. Есть такие люди, чувствуешь, что, если на них накатит, они с собой не совладают. А когда накатит? Из-за чего? Никто сказать не может.
- До такой степени непредсказуемая, что не испугается взять пистолет и хладнокровно выстрелить в голову спящему мужу? - уточнила Гланька.
- Откуда нам знать, что там у нее в голове происходит? Что она чувствует?
И тут в дверях неожиданно опять возникла Нюра. Она молча посмотрела на всех, привычным усталым движением опустила платок с головы на плечи, поздоровалась.
- Нюра, ты? - как-то чрезмерно оживленно вскричал Андрей, судя по всему уже изрядно утомленный бессмысленной перепалкой с дочерью. - Здорово!
Гланька, не переставая жевать, только помахала в знак приветствия рукой.
- Как жизнь-то, Нюр? Я тебя столько не видел!
- Жизнь? - рассеянно переспросила Нюра, которая вернулась явно с какой-то целью. - Как у всех. Хлеб жуем, пока зубы целы. Уже богу спасибо.
- Нюра, а ты Ампилоговых хорошо знала? - сразу вцепилась в нее Гланька. - Ты веришь, что его жена застрелила?
- А тут верь не верь, правды все равно не узнаешь. У нас тут разное говорили…
- Да ладно вам, нашли о чем говорить! - вмешался Андрей. - Нюра, ты лучше расскажи, как дочь?.. Девушка Вера, моя первая настоящая любовь! Среди лесов и полей, под трели соловья!..
- Папаша! - укоризненно произнесла Гланька, скорчив насмешливую гримасу. - При родной дочери!
- А, подумаешь! - легкомысленно махнул рукой Андрей. - Что такого? Это было в столь далекие уже времена… Когда тебя еще и на свете не было… Нюра, а помнишь, как ты нас с ней гоняла?