— Ну, не все ж козлы… — потупив взор, возразил капитан. — Там и нормальные есть. А дерьма везде хватает. У меня вон, в бизнесе, козлов тоже немало…
* * *
Минут через двадцать они съехали с трассы и, преодолев пару километров грунтовой дороги, подъехали к старой усадьбе.
В центре большого, но довольно запущенного участка возвышался двухэтажный дом с высокими прямоугольными окнами и широким крыльцом, над которым нависал увенчанный портиком балкон с ажурной чугунной оградой. Слева была пристроена круглая башня с зубчатым парапетом и тремя ярусами узких окон. Здание сияло свеженькой светло-зеленой штукатуркой и новыми окнами с белоснежными рамами.
— Приехали! — объявил Быков, глуша мотор.
— Ух, ты… Это что — твой дом?
— Нет, что ты… Я тут просто с ремонтом помогаю. Финансирую, в смысле… Снаружи они уже закончили, сейчас внутренняя отделка идет. Обещали к ноябрю завершить, только с нашими темпами навряд ли уложатся… А вообще эта усадьба графа Стропилина. Построена в начале девятнадцатого века. Историческое место! Здесь, говорят, останавливался сам Айвазовский. По пути в Феодосию.
Меценат покинул салон, открыл багажник машины и достал оттуда большую сумку.
— Пойдем…
Из дома вышел мужчина лет шестидесяти в потертом камуфляжном костюме.
— А, Алексей Романович! — радостно улыбнулся он. — Здравствуйте… Что, решили посмотреть, как работа движется?
— Приветствую, Георгий Андреевич! Да, посмотрю. А заодно хочу девушке усадьбу показать. Не возражаете?
— Да какие могут быть возражения? Вы, можно сказать, тут первое лицо… Проходите, пожалуйста! Только аккуратно, не прикасайтесь ни к чему особо. Внутри всюду ремонт, так чтоб не испачкаться…
Поднявшись на крыльцо и миновав входную дверь, они оказались в просторной передней. Ремонт действительно был в разгаре: стены, уставленные лесами, пол, устланный обрывками полиэтиленовой пленки со следами краски, батарея пустых пивных бутылок.
— Я смотрю, они не очень-то шевелятся… — недовольно пробурчал Алексей Романович, осматриваясь. — Как неделю назад было, так и осталось.
— К концу месяца обещали закончить, — пояснил сторож. — Потолок, как видите, готов, а вот со стенами у них проблемы. Материалов не хватает.
— Зато пива хватает… Передайте, чтоб завтра же связались со мной.
— Обязательно передам. А еще я вас попросить хотел, чтобы рефлектор заменили. Старый искрит. Не дай бог, пожар случится.
— Без проблем, — небрежно кивнул меценат.
— Вот спасибо… А теперь прошу в кабинет графа! Там камин только что закончили реставрировать. Есть на что посмотреть.
Леха, галантно пропустив Вику вперед, сунул руку в карман и нажал кнопку на мобильном телефоне. Раздался звонок. Он достал аппарат и, бросив взгляд на экран, обратился к сторожу:
— Георгий Андреевич, вы пока даме кабинет покажите, а я вас догоню. Звонок очень важный, из Москвы…
Он приложил телефон к уху и, направляясь к выходу на улицу, негромко, но так, чтобы могла услышать Вика, произнес:
— Да!.. Добрый день, Никита Андреевич!.. Да, деньги я перевел, еще вчера. Четыре миллиона, как договаривались… Да, разумеется…
Девушка в сопровождении сторожа по длинному коридору двинулась в глубь дома.
— Здесь еще в восьмидесятые ремонт затеяли, — пояснил тот. — Только вот закончить не успели. Бардак в стране начался, и никому ничего не надо стало… Обидно! Это ведь наша история. Корни наши, можно сказать… Хорошо, есть еще люди неравнодушные. Алексей Романович вот помогает… Очень хороший человек… Кто-то деньги на яхты тратит или на клубы футбольные. А он — на музеи…
Сторож распахнул одну из дверей. За дверью оказалась просторная комната с обшарпанными стенами и обвалившимся потолком.
— Вот, смотрите… Сейчас тут разруха, а будет галерея — молодые художники смогут выставлять здесь свои работы. Это Алексей Романович придумал! Проходите…
— А правда, что в этом доме Айвазовский останавливался? — спросила Вика, осторожно пригибаясь, чтобы не задеть свисавшую с потолка проводку.
— Не исключено. Это усадьба графа Стропилина, а он был дружен с Айвазовским. Сам-то Стропилин из себя ничего не представлял. Граф — как граф… Таких много было. Жил тихо и помер тихо. Еще до Первой мировой войны. Вот если бы его, скажем, большевики расстреляли, тогда б сегодня о нем во всех газетах писали. И деньги на ремонт быстро бы нашлись. А так — не вспоминает никто… А то, что дом — памятник архитектуры, это разве кому объяснишь? На обычное жилье-то не хватает, какие уж там памятники… Хорошо вот, Алексей Романович объявился. Меценат, можно сказать!
Сторож галантно распахнул перед Викой следующую дверь.
— Вот он, кабинет графа… Мебель, естественно, пока не завозят, но отделка закончена полностью. А вот полюбуйтесь: тот самый камин! Красивый, правда?
— Да, очень…
Камин и вправду впечатлял. Его портал и боковины полки были отделаны темно-синими изразцами различных оттенков, удачно сочетавшимися с голубой окраской стен кабинета. Топочный проем отгораживала невысокая чугунная решетка с причудливым орнаментом, а полку украшала изящная мраморная скульптура спящей девушки.
— Ну, вы тут посмотрите пока, — предложил Георгий Андреевич, — а я вниз пойду, печку проверю. А то искрит — не дай бог пожар…
Когда он удалился, Вика подошла к камину поближе и невольно залюбовалась скульптурой. Фигура спящей излучала спокойствие и безмятежность — то состояние, которого так не хватало ей самой.
Девушка полезла в карман и достала сигареты. Но, снова взглянув на скульптуру, смутилась и спрятала их обратно.
* * *
Неслышно подойдя к двери, Быков через неплотно прикрытую створку наблюдал, как «объект оперативной разработки» смотрит на мраморную фигурку. Как осторожно, словно боясь потревожить, дотрагивается до нее кончиками пальцев. Да, первое впечатление, похоже, не обмануло. Неизвестно пока, конечно, что у нее за характер, но если эту мелочь опустить, то он, наверное, был бы рад разделить с ней кров, ложе и последний кусок хлеба. Хороша! Подобная красота могла родиться только под небом Юрьевска! Еще и по музеям ходит, стало быть, не шалава. Интересно, а кто он в ее глазах? Мачо или срачо? И есть ли у него подлые конкуренты?
Его даже совершенно не тревожил сейчас вопрос о наличии жилой площади. А ведь именно он, этот нехороший вопрос, стал отправной точкой его первого развода.
Меняя ракурс, Леха шагнул в сторону. И задел локтем стоявшую на невысоких козлах банку с краской. Банка с грохотом упала на пол, украсив брюки влюбленного яркими пятнами. Последний костюм! В чем теперь в свет выходить?! В чем людям на глаза показаться?
— Ба-а-лин!
Пришлось покинуть наблюдательный пункт.