А человек подергал створки окна в гостиной, и оно легко отворилось. Ромка не закрыл его нарочно, рассудив по-хозяйски, что закрытое окно пришельца не остановит, а лишние убытки в виде разбитых стекол им ни к чему.
Между тем преступник уже лез через подоконник. В доме было гораздо темнее, чем на улице, и виден был только его черный квадратный силуэт на фоне окна, в которое светил тусклый уличный фонарь. В руке грабитель держал небольшую квадратную сумку. Ромка возликовал. Еще каких-то пару-тройку минут — и наглый вор у него в руках.
Но преступник повел себя совсем не так, как ожидал юный сыщик. Вместо того чтобы искать то, зачем пришел, в гостиной или на втором этаже, он быстро прошел в Лешкину комнату и закрыл за собой дверь. Ромка опешил. Что у Лешки воровать, кроме ее никому не нужных тряпок? В ту же секунду послышался тихий скрип оконных ручек. Это вор готовит себе отходной путь, понял Ромка. Что же он ищет-то у Лешки? Или же решил вылезти обратно, так ничего и не украв? Зачем же тогда приходил? «Там же голубка, — пронзила Ромку следующая мысль. — Он полезет в окно, и она вылетит из комнаты!»
Схватив пистолет с краской — первое, что попалось под руку, — Ромка подскочил к Лешкиной комнате, во всю ширь распахнул дверь и направил на странного грабителя свое оружие.
— Стой! Стрелять буду! — во всю глотку завопил он, а чтобы преступник не подумал, что, кроме него, в доме никого нет, столь же громко воззвал: — Сашка, Колян! Все сюда, он здесь!
Одетый во все черное грабитель метнулся от шкафа к окну, перекинул ногу через подоконник и повернул к нему голову.
Ромка никогда в жизни ничего не боялся, а сейчас от непередаваемого ужаса у него кровь застыла в жилах. Одеревенев, он покачнулся и прислонился к дверному косяку. У сидящего на подоконнике человека не было лица! То есть лицо-то как таковое у него было, но без глаз, носа, бровей, рта, короче, без единой черточки. Одна только кожа, напоминающая толстый непропеченный блин.
Пронзивший Ромку страх замедлил все его действия. Он хотел закричать, но из груди вырвался какой-то невнятный хрип, хотел нажать на курок пистолета, но не смог пошевелить пальцами.
Но Ромка не был бы опытным сыщиком, если бы спустя какую-то секунду не сообразил, что этот блин вместо лица не что иное, как всего-навсего страшная маска. Еще он успел подумать, что по такой жаре грабитель зачем-то чересчур тепло оделся — на свитер с высоким воротником напялил еще и старый потрепанный пиджак.
Придя в себя, Ромка опять заорал так, что в доме напротив залаяла собака, и что было сил надавил на курок своего водяного пистолета. Но в вора не попал. Чернильная краска потекла по оконной раме, закапала вниз и собралась в маленькие лужицы на подоконнике. Если какая капля и достигла цели, то испачкала лишь пиджак преступника, поскольку тот уже успел перемахнуть через подоконник. Высунувшись в окно, Ромка увидел, как он неуклюже бежит по саду. Потом вор скрылся за кустами. Мальчик хоть и выскочил за ним следом, а туда не побежал, понимая, что если громила поджидает его за кустами, то схватка будет явно не в пользу Ромки.
Тяжело вздохнув, юный сыщик влез обратно, плотно закрыл за собой окно и огляделся вокруг. Что же у Лешки есть такое, о чем он до сих пор не знает, но что могло привлечь к себе преступника? Включив свет, Ромка встал на стул, на который зачем-то влезал бандит. На шкафу было пусто, если не считать забившейся в угол голубки. Ромка вспомнил о небольшой квадратной сумке в руках грабителя. Зачем она ему нужна, такая маленькая? Догадка пришла тут же. Эта сумка предназначалась для птицы! Их голубка и была целью его вторжения! И как он сразу об этом не подумал? Казалось, все предвидел, от компьютера с телевизором до закупленных на неделю продуктов в холодильнике, только этого не учел.
Проклиная свою самонадеянность, Ромка поймал голубку и для пущей надежности отнес ее на второй этаж: со двора в их с Артемом комнату попасть было невозможно. А сам передвинул кресло к лестнице, ведущей на второй этаж, и сел в него, снова обложившись предметами обороны. Это Ромка сделал на тот случай, если вор поймет, что он в доме один, и вернется. Это, конечно, было маловероятно, но береженого, как говорится, бог бережет.
Однако настроение у него упало дальше некуда, а боевой дух был надломлен. Переживал Ромка вовсе не из-за того, что не смог задержать преступника. Неудачи в его детективной практике случались и раньше, а сейчас он, можно сказать, даже наполовину справился с задуманным: помешал грабителю унести птицу. Дело было в другом. Ромка вдруг почувствовал, насколько их мир уязвим и хрупок. До сего момента ему казалось, что живут они здесь, как в неприступной крепости, охраняемой грозной овчаркой, и ребята даже смеялись над Ниной Сергеевной, когда она боялась оставить их одних. А выходит, что любой мерзавец может ворваться в дом и нарушить их покой. И еще Ромка вспомнил несчастные собачьи глаза, и ему стало так жалко Дика, что защемило сердце. Он даже разозлился на Лешку за то, что она так и не приучила свою собаку не брать еду из чужих рук, а ведь есть специальные курсы, могла бы и походить на них. Сама говорит, что ее Дик совсем как человек, но объяснить ему, что нельзя лопать что ни попадя, не сумела.
Вообще-то считалось, что Ромка Дика терпеть не может. И потому, что пес не хотел признавать в нем хозяина и его не слушался, и потому, что ему приходилось с ним гулять, когда Лешка болела или куда-нибудь уезжала, а он ненавидел бесцельно шататься по двору. А вот случилась с Диком беда, и оказалось, что он ему дорог не меньше, чем сестре. Ромка схватил телефон и позвонил Артему:
— Как Дик?
— Лучше, — обрадовал его друг. — Врач сказал, что жизнь его уже вне опасности. Спасибо Машке и Михаилу Васильевичу, если бы она нам не позвонила, а он сразу не приехал, Дик погиб бы. А у тебя как дела? Ты один?
— Я-то? С птичками.
— Значит, у тебя все в порядке?
— В полном.
Ромка не собирался никому ни о чем рассказывать по телефону. Оттого, что Артем с Лешкой узнают о вторжении в дом замаскированного грабителя, быстрее не приедут, а волнений им сейчас и без того достаточно.
Но зато теперь, когда слегка отлегло от сердца, он мог поразмыслить над случившимся.
Чье же лицо скрывалось под жуткой маской? Не считая Маргариты Павловны, Жан-Жака и Петра Ивановича, про их синюю голубку знали только Михаил Васильевич да толстый не Сеня ли это был? Ромка прикинул и так, и эдак. Человек в маске был плотного телосложения, но высокий, а Сеня — маленький и округлый, как бочка. Значит, это не Сеня.
Резкий порыв ветра всколыхнул оконную занавеску. Ромка вздрогнул и принес еще один пистолет, который стрелял шариками. Мама давным-давно запретила ему с ним играть. Если с близкого расстояния попасть шариком кому-нибудь в висок, говорила она, то можно запросто отправить человека на тот свет. Но для этого негодяя все средства хороши.
Но ни новое, ни старое оружие Ромке в этот вечер больше не понадобилось. Спустя короткое время к калитке подъехала «Нива» и высадила пассажиров. Дик шел к дому сам, неуверенно ступая по дорожке. Лешка уложила его в гостиной, зашла в свою комнату и сразу заметила на окне пятна, разводы и лужицы.