Однако, к его удивлению, старуха остановилась, свернула с тропы и направилась прямо к нему. Она подняла свою клюку и ткнула в его плечо.
— Грегор Рэмзи, это ты? — Женщина вгляделась сквозь темноту в его лицо, и через секунду он увидел ее беззубую улыбку. — Я бы никогда… Я поняла, что это ты, как только увидела тебя у могилы родителей.
Изумленный, Грегор поднялся на ноги.
Женщина сдвинула шаль назад, обнажив лицо и лоб, и кивнула ему:
— Ты не помнишь меня. Я кузина твоей матери, Маргарет Макки.
Грегор даже не знал, что именно потрясло его больше — то, что здесь еще остался кто-то, кто помнил его, или то, что ее лицо, пусть и постаревшее, показалось ему таким знакомым, что снова унесло его в прошлое сквозь годы.
— Я помню вас, кузина Маргарет. Я просто удивлен, что вы заметили меня здесь этой глубокой темной ночью.
Она рассмеялась резким, грубоватым смехом:
— Увидев тебя, я поначалу решила, что какой-то злой дух вырвался на свободу. — От смеха она закашлялась, и Грегор вдруг понял, как она слаба. Он подошел к ней и поддержал под локоть.
Она снова подняла свою палку и указала ею в сторону деревни.
— Проводи меня домой, мой мальчик, а по дороге расскажешь, где же ты скрывался все эти годы.
Грегора не называли мальчиком уже много лет, и, услышав это, он улыбнулся. Ему совсем не хотелось появляться в деревне, чтобы не встретить еще кого-то, кто мог бы узнать его, но он был многим обязан этой женщине. Маргарет принимала участие в его воспитании, когда не стало матери. Кроме того, это помогло бы ему отвлечься от бесконечного, мучительного ожидания того заветного часа, когда он снова увидит Джесси.
Когда они двинулись в путь, ему показалось, что Маргарет не так и слаба. Рассудок ее оставался таким же ясным, а характер таким же прямым и открытым, как и тогда, когда он помнил ее молодой.
— Ты женат? У тебя есть дети? — расспрашивала она.
— Нет.
— Тебе пора бы задуматься о семье. Замечательно, когда мужчина не торопится с выбором, но это несправедливо по отношению к детям, если их отец уже слишком стар, чтобы работать и поддерживать их в этом суровом мире, в который сам их и привел.
Заботы и рассуждения Маргарет были так далеки от его собственных, что повергли его в некоторое недоумение. Грегору показалось, что он вдруг перенесся на двадцать лет назад, когда точно так же провожал ее домой, а она пыталась вбить ему в голову эти женские идеи, которые были ему незнакомы и чужды.
— Начну с того, что я очень переживала за тебя, особенно после того, как ты сжег дом. Насколько я знаю, дела твои обстоят неплохо, — продолжала она. — От каменщика пошел слух о круглой сумме, что ты прислал на памятник.
Грегор и не думал, что кто-то может скучать по нем. По всей видимости, Роберт и Маргарет скучали. Он дурно поступил с ними, исчезнув, не сказав ни слова и не прислав ни единой весточки, и теперь сожалел о содеянном.
— Это были первые деньги, что я заработал на корабле. Сразу же после похорон нанялся матросом на судно и вышел в море.
— А, так, значит, ты ходил в море. — Они подошли к главной улице. Она указывала на дома, мимо которых они проходили, рассказывая, кто уже умер, а кто женился и обзавелся детьми. Ей, очевидно, казалось, что он нуждается во всей этой информации. Когда они подошли к двери ее дома, она пригласила Грегора войти и присесть за стол, чтобы угоститься свежеиспеченным хлебом с ветчиной и немного выпить.
Грегор обернулся и бросил взгляд в сторону Белфур-Холл. Было все еще слишком рано, и он вошел.
В доме Маргарет Макки было по-прежнему мрачно, ничего не изменилось с тех давних пор. В камине горел огонь, разливая по комнате теплый свет, в котором он увидел ее старое низкое деревянное кресло, что, как и прежде, располагалось возле очага и было повернуто так, чтобы она могла смотреть в окно, сидя в нем. Рядом стояла деревянная скамеечка, на которой он устраивался, приходя к ней еще мальчишкой.
Маргарет усадила его в кресло и продолжала рассказывать о судьбах жителей деревни. Грегор все это время думал лишь об одном — как можно скорее отправиться в Белфур-Холл, к Джесси.
В конце концов женщина уселась на скамью и стала молча разглядывать его.
— У тебя шрам.
— Да. — Он кивнул, слегка улыбнувшись.
— Ты пришел не для того, чтобы остаться дома, ведь так, мой мальчик?
— Думаю, нет, кузина Маргарет. Меня вполне устраивает жизнь моряка.
— Так для чего ты здесь?
Бог мой, какое любопытство! Сейчас, когда она стала расспрашивать его, он вспомнил, что она всегда этим отличалась. Что он мог сказать?
— Пришло время снова увидеть это место и посмотреть в глаза прошлому. — Отчасти это было правдой, и он осознал это благодаря Джесси, которая заставила его сделать это. Теперь он сожалел, что так грубо обошелся с ней после. — После смерти отца я бежал. Я был уверен, что мне необходимо уехать, или я так и буду видеть этот страшный образ всю оставшуюся жизнь, каждый день… видеть его висящим на этих балках… Но как оказалось, это воспоминание путешествовало вместе со мной.
— От подобных воспоминаний не убежать.
На мгновение они оба замолчали, вспоминая Хью Рэмзи, думая о его жестокой безвременной смерти.
— Послушай, Грегор, прежде чем ты уйдешь и снова исчезнешь, я должна кое-что сказать тебе. Твоя мать не простила бы мне, если бы я упустила эту возможность рассказать тебе о том, о чем хотела поведать, когда тебе исполнится двадцать один год.
Грегор снова взглянул на дверь, изнемогая от желания скорее отправиться к Джесси. Что за чепуху собиралась сказать ему Маргарет? Наверняка какое-нибудь сентиментальное послание, которое его мать передала, лежа на смертном одре, что-то, что могло рассердить отца.
— А вы что, свечку держали? — спросил Грегор, не скрывая иронии.
— Я была с ней, но знала это еще до твоего рождения.
Ее загадочные фразы даже на какое-то время отвлекли его от намерения незамедлительно отправиться в Белфур-Холл и удостовериться в безопасности Джесси. Он определенно не ожидал ничего подобного от этой ночи, и его начинало мучить нетерпение. Он знал, что был обязан своей родственнице, но, несмотря на это, был уверен, что любое послание его матери за прошедшие годы уже успело обрасти романтическими домыслами пожилой усталой старой девы.
Она взяла руку Грегора и крепко сжала ее.
— Это станет для тебя огромным потрясением, но я уверена, что единственный человек из ныне живущих, который знает об этом, так что обязана сказать тебе, пока есть такая возможность. Хью Рэмзи был хорошим человеком, и он замечательно воспитал тебя, но не ему ты обязан жизнью.
Ее слова казались бессмыслицей.
— Что вы имеете в виду?