Трофимов сорвался с места, встал перед Эльзой на колени, обнял ее ноги.
– Эля, я… Понимаешь… Это все очень странно… Все как-то получилось случайно и глупо, а я теперь не знаю, что делать… Это какое-то наваждение. Прости меня… Я…
Эльза приложила палец к его губам.
– Я понимаю… Все понимаю… И ты меня прости, но я не смогу больше быть с тобой…
Эльза прикоснулась губами к его волосам, встала и направилась в прихожую.
– Эля! Я люблю тебя! Там все было несерьезно. Ты должна меня понять! И с тобой такое случалось! Но я тебя простил.
Эльза обернулась, покачала головой.
– Нет, Вень, нет… – с жаром сказала она. – Ты просто сделал вид, что меня простил. Ты всегда помнил, что я тебе изменила. И я помнила. Я и сама себя так и не простила. Поэтому и не сложилось у нас ничего. Измену невозможно простить ни себе, ни близкому человеку. Ты сам все прекрасно знаешь… Но мы хотя бы попробовали, за что я тебе очень благодарна. Только я не ты, Венечка. Ты сильный, а я слабая. Не смогу я с этим жить. Не переживай. Все будет хорошо!
Эльза ушла. Хлопнула входная дверь, Трофимов вздрогнул и с силой ударил кулаком по дивану.
* * *
Дома находиться было невыносимо. Веня сел в машину и начал нарезать круги по ночной Москве, чтобы прийти в себя. Он сам не понял, как снова оказался у дома Марты. Не понял он и то, что здесь делает.
Пахло липой. Дождь кончился, и асфальт разрисовали блики уличных фонарей. Окно Марты светилось. Она еще не спала. Трофимову захотелось увидеть ее. Ей плохо, и плохо ему. Может быть, в этом и есть спасение?
Веня заглушил двигатель и уже собирался выйти из машины, когда увидел знакомый автомобиль. Обознаться он не мог – это был «Лендкрузер» Евгения Долгова. Хлопнула дверь подъезда; Долгов, с опаской озираясь по сторонам, вышел на улицу, сел в свою машину и ударил по газам.
– Вот дерьмо, – потрясенно выдохнул Трофимов и посмотрел на часы – время было около двух ночи. Что Долгов делал в это время у Марты? Утешался на ее груди? Поводы были: самоубийство жены, арест сына и похороны любимой женщины. Да, Марта – уникальная жалельщица и поразительная утешительница. Всех, кого можно пожалеть, утешила и приласкала. И отца, и сына. А его, идиота, в задницу послала. И поделом! Вене пришла вдруг мысль, что Долгов у Марты не утешался, а избавился от свидетельницы! Как он избавился от соседки Котовой – Валентины Семеренко. Сердце в груди забилось как сумасшедшее. Трофимов высунулся из машины и снова посмотрел на окна Марты. Свет в одном окне по прежнему горел, и Трофимову стало страшно. Он набрал ее номер. Гудки тянулись невероятно долго.
– Алло… – наконец раздался в трубке ее хрипловатый голос.
– Как дела? – бодро спросил Веня.
– Ты соскучился или проверяешь, не покончила ли я жизнь самоубийством? – усмехнулась Марта.
– Угу, проверяю, живая ты или мертвая.
– Живая, но завтра буду мертвой, если ты не оставишь меня в покое. Ты на часы вообще смотрел? Сейчас почти два часа ночи, и я давно сплю.
Трофимов с трудом сдержался, чтобы не выдать себя и не задать ей провокационный вопрос: что у нее делал среди ночи Евгений Долгов.
– Тогда спокойной ночи, дорогая, – сказал Трофимов.
– Целую, – сказала Марта и отключила телефон. Веня хмыкнул и завел мотор. Целует она его! А пять минут назад целовала Евгения Долгова? А влюблена по уши вообще в третьего – в любовника и убийцу собственной подруги. Собственно, он сам тоже отличился: любил одну, а спал с другой. Веня резко нажал на газ.
Трофимов заглянул в кабинет к Зотовой.
– У меня две новости, Леночка Петровна.
– Одна хорошая, другая плохая? – машинально спросила Елена Петровна, не отрываясь от бумаг.
– Обе хорошие. Я запрос в ГИБДД отправлял. Так вот – пришел ответ. И теперь у нас есть снимок с камеры видеофиксации машины, зарегистрированной на имя Данилы Долгова. Камера щелкнула его «БМВ» девятнадцатого марта на Минском шоссе за превышение скорости в трех километрах от дачи Долговых. Время – одиннадцать часов утра. Я на компе это дело увеличил и распечатал, – Веня уселся на стол и положил перед Еленой Петровной увеличенный снимок. – Взгляните. На снимке прекрасно видно рожу Данилы Долгова.
– Это действительно хорошая новость. Теперь будет легко доказать, что Долгов-младший ездил на дачу на своей машине и именно он подбросил улики в дом. По показаниям Долговой, она вернулась с дачи девятнадцатого марта в одиннадцать часов утра. И этому есть свидетельница, соседка Долговой. Получается, что взять у матери свою машину и поехать на дачу Данила Долгов не мог. Хорошо, а то на его признательные показания слабая надежда. Откажется, а у нас против него улик мало, так как место убийства так и не определено. А вторая новость какая?
– Вторая новость плохая. В Москве совершено аналогичное преступление.
* * *
Зотова пролезла под лентой оцепления и мелкими перебежками спустилась по насыпи моста к воде. После дождя здесь было сыро и слякотно. Трофимов, который шел следом, широко зевнул и поскользнулся на влажной глине. К месту происшествия он съехал на заднице, матерясь на всю округу. Полицейские и молоденький следователь из местного управления загоготали в голос. Веня окинул их презрительным взглядом, сорвал пучок молодой травы и попытался очистить штаны от липкой грязи. Стало только хуже.
– Вень, сейчас высохнет и само отвалится, – не удержалась от комментария Зотова.
– Ладно вам иронизировать! У меня в машине спортивный костюм валяется с тренировки, схожу сейчас, переоденусь, – буркнул Веня, оглядывая место преступления.
На траве лежала светловолосая девушка в белом мокром платье, испачканном глиной. На правой скуле ее имелся большой кровоподтек, один глаз заплыл, губа была разбита. В районе груди на платье были видны следы крови.
– По делу, ёпс, это самое. Два часа назад ее из реки выловили, тело под мостом зацепилось за хрень какую-то под водой, – бодро доложил следователь. Звали следака, который по звонку дежурного первым приехал на место преступления, Вадим Ребров. Рыжеволосый, курносый, низкого роста – на Елену Петровну он смотрел снизу вверх и походил на шкодливого подростка. – Нашли влюбленные, ёпс. Студенты. С лекций слиняли. Весна, понимаешь. Залезли они, короче, под мост. Ну это самое хотели там сделать, ёпс. Девка в реке засекла венок и погнала хахаля в воду. Романтики, ёпс, захотелось. Ну и, ёпс, получили они романтику по полной программе в виде трупа с дыркой в сердце. Пацан ногой за тело зацепился, когда венок доставал – оно и всплыло. Ножевое проникающее ранение в сердце. Но перед смертью ее избили. Ну, вы сами видите. На левой стороне обширная гематома, губы разбиты и глаз заплыл, возможно, по лицу били кастетом. У потерпевшей руки в синяках, на животе и спине тоже гематомы – били крепко, предположительно ногами. Ногти у нее поломаны и на коленях ссадины прижизненные. Падала и сопротивлялась. Или валяли ее по полу.