Клеопатра слабо кивнула, позволяя наварху уйти — отдать приказ о возвращении, а сама вернулась к себе в каюту, обеспокоенная принятым решением.
«Сыновья Цезаря отомстят за его смерть». Так поклялся Антоний. Так он пообещал. Клеопатра верила ему. Но в данный момент у нее не было выбора. Цезарь сам не раз рисковал жизнью, полагаясь на верность Антония. А Клеопатра никак не могла отделаться от вертевшегося у нее в голове вопроса: каких именно сыновей имел в виду Антоний?
Огромные опахала из пальмовых листьев давали краткий отдых от убийственной августовской жары, повисшей над сирийской рекой. Барка двигалась медленно, как будто ее носу требовалось рассекать саму жару, чтобы плыть вперед. Клеопатра закрыла глаза; дуновение ветерка, проникающее под одежду, слегка холодило кожу. Никакого пота — настал критический момент, и ей необходимо выглядеть как существу высшему, стоящему над слабостями смертных. Богиня, как настаивает Хармиона, потеть не должна. В последний момент, когда они уже покидали Александрию и занимались упаковкой сокровищ, золотой и серебряной посуды, позолоченных лож, драгоценностей, огромных сундуков с нарядами, над пошивом которых в спешке трудились десятки царских белошвеек, Хармионе пришла в голову блестящая идея — захватить с собой Купидонов, двадцать двенадцатилетних мальчиков, и вооружить их пальмовыми опахалами ростом с них самих, раскрашенными в яркие цвета, дабы они во время жары обмахивали царицу.
Сборы были поспешными, но тщательными. Клеопатра очень долго ждала этого момента — возможности снова встретиться с мужчиной, который вышел победителем из войны за власть, развернувшейся после смерти Цезаря.
Гражданская война в Риме наконец-то завершилась. Кассий и Брут сошлись с Антонием и Октавианом в последнем бою под Филиппами во Фракии. Во время битвы войсками командовал Антоний. А Октавиан проявил свою истинную сущность. Новичок в сражениях — и к тому же трус, как подозревала Клеопатра, — он был изгнан врагами из собственного лагеря и едва сумел добраться до лагеря Антония. Там он прикинулся больным, чтобы не участвовать более в боевых действиях.
Антоний нанес убийцам сокрушительное поражение. Брут и Кассий покончили с собой. Антоний, подражая Цезарю, набросил на тело Брута свой собственный пурпурный плащ и приказал похоронить его с почестями. Но прежде, чем тело предали земле, Октавиан отрубил мертвому голову и отослал в Рим, чтобы ее там швырнули к подножию одного из изваяний Цезаря. Услышав о бесчестии, постигшем ее мужа, и, возможно, испугавшись унижений, которые ждали бы ее по возвращении Октавиана в Рим, Порция, жена Брута, тоже оборвала свою жизнь. Клеопатра опечалилась, услышав о смерти Порции. И тем не менее царица полагала, что несчастная женщина правильно оценила характер Октавиана.
Клеопатре сообщали, что Октавиан разыграл с пленниками в Филиппах жестокую игру: например, заставлял отца и сына тянуть жребий, выбирая, кому из них двоих умереть. Отец пожертвовал собой ради сына, но сын, оказавшийся свидетелем смерти отца, обезумел и обратил оружие против себя. Как поговаривали, Антонию и большинству его людей извращенное поведение Октавиана внушало глубокое отвращение.
Клеопатра не понимала, почему Антоний, в чьих руках была армия, после такой блестящий победы не провозгласит государство своим, почему он продолжает делить власть с Октавианом и Лепидом. Что именно являет собой Октавиан, теперь стало ясно всем, а Лепид никогда не был лидером. Может быть, Антонию во вред идут его представления о верности? Клеопатра надеялась, что, когда они с Антонием встретятся, она сумеет понять его мысли и докопаться до мотивов. Антоний всегда казался ей человеком прямым и открытым. Или он лишь притворялся таким?
Тот Антоний, с которым Клеопатре предстояло встретиться в сирийском городе Таре, был грозен и внушителен. Он выбрал в качестве своей доли Македонию, Грецию, Азию, царства Малой Азии и Сирию, оставив Октавиану Италию, а Лепиду — Африку. Затем он отправился в Эфес, созвал сюда глав всех оказавшихся под его правлением народов и ввел чрезвычайную финансовую и торговую политику, дабы помочь этим территориям восстановить былое процветание, после того как Брут и Кассий выкачали из этих земель множество денег и ресурсов.
За такое правление жители Эфеса обожествили Антония и нарекли Новым Дионисом — так же, как некогда титуловали отца Клеопатры. Эфесцы объявили Антония воплощением бога, сыном Ареса и Афродиты и спасителем человечества. Они также прозвали его Несущим радость — за его добрый характер и доброжелательность, которую Антоний выказывал не только по отношению к своим солдатам, но и ко всем народам. Он ценил их культуру, посещал их театры и лекции, беседовал с их философами и учеными и оказывал покровительство их богам.
Таким образом (как, не удержавшись, отметила про себя Клеопатра), в то время как Октавиан, вернувшийся в Рим, провозгласил себя сыном божественного Юлия, Антоний отправился на восток и сам стал богом.
Клеопатра была уверена, что теперь, когда авторитет Антония взлетел на недосягаемую высоту, он обратит силы на завершение великого дела, начатого Цезарем, — завоевание Парфии, присоединение к римскому государству обширных земель на востоке. И ей, Клеопатре, отводится немалая роль в его планах.
В глазах всего мира Антоний занял место Цезаря, и потому царица Египта должна признать это. Она обязана произвести на него впечатление — более сильное и величественное, чем это было с Цезарем. Антоний не отличается бесстрастностью Цезаря, он открыт мирским радостям. Она ошеломит его, продемонстрировав все, что может дать союз с ней, — включая ее самое. Клеопатра не забыла его намеков. Более того, теперь, когда она осталась без сексуального партнера, эти намеки прочно вошли в ее грезы.
Да, верно, Антоний женат — и не на какой-нибудь безвольной в политическом отношении пешке вроде Кальпурнии. Фульвия красива и умна, она обладает изрядным весом в высших кругах. Ее профиль отчеканен на монетах Антония — насколько было известно Клеопатре, ни одна римлянка никогда еще не удостаивалась такой чести. Тайком от Фульвии римские сенаторы поговаривали, что она с ее честолюбием рвется править теми, кто правит Римом. «Что ж, — подумала Клеопатра, — это серьезная соперница. Но если вдуматься — кто она такая? Какая-то римлянка, не имеющая никакой официальной должности в правительстве? Женщина, чье состояние, каким бы крупным оно ни было, находится под опекой родственников-мужчин? Человек, не имеющий — в буквальном смысле слова — никаких подтвержденных законом прав?» Фульвия у себя дома даже не может голосовать, в то время как на родине Клеопатры каждое слово царицы — закон. Так пусть же Антоний узнает, что такое женщина, наделенная реальной властью. Удовольствуется ли он после этого своей женой?
Юлий Цезарь считал союз с царицей Египта весьма перспективным, и Клеопатра не сомневалась, что Антоний, который всегда быстро учился, уже рассчитал, какие выгоды может принести ему этот союз. Разве они еще при жизни Цезаря не заключили тайный договор?
Честолюбивые планы Антония прослеживались в каждом его шаге — Клеопатра очень тщательно отслеживала эти шаги. Для восточных владений Рима он отчеканил монеты, на которых приказал изобразить себя в облике бога солнца, какового весь греко-римский мир почитал как верховное правящее божество, так что каждая рука, передававшая монету, тем самым передавала весть о восхождении Антония к вершинам власти. Золотые лучи, ореолом окружающие его голову, орел Зевса у его ног — Клеопатре подумалось еще, что он очень похож на орла Птолемеев, — все это сообщало миру о том, что на востоке явился новый бог, который принесет людям все богатства, какие только способны предложить человек и природа.