А ничего и не было - дяде Ване его новый облик понравился. Он засмеялся, выдернул из жезла перо покрасивее и воткнул его в остатки волос на макушке.
– Точно, - шепнул мне Алешка. - Экспонат.
А папа с Алешиным вышли из «па» и о чем-то долго шептались. Вернулись. Приняли решение.
Папа откинул дубинку, которая подпирала дверь, и сказал:
– На выход. Живо.
Из комнаты вышли наши враги - сам Оленин и два его телохранителя - здоровенные парни.
– Самое простое, - сказал папа, - это быстренько вас расстрелять.
– Или акулам скормить, - вставил Алешка. И получил от папы подзатыльник.
– Но я представляю закон, - продолжил папа, - и не могу его нарушать. В то же время - вы мне мешаете. Я принял решение. Сейчас мы переправим вас на остров Скелета. Там есть хижина, где вы будете дожидаться вертолета.
– Мы лучше с вами, - сказал один амбал. - С вами будем вертолет дожидаться.
– Вот фиг! - сказал Алешка. - Полковник из-за вас не спит. Ни днем, ни ночью. И кормить вас приходится.
– А мы не люди? - с обидой сказал другой амбал.
– Разговорчики! - предупредил Алешин. Он не любил бандитов. - Ваши ручки, фрау-мадамы.
Алешин двумя парами наручников объединил эту троицу и повел их на берег.
– Дима, - сказал мне папа. - Следи здесь за порядком.
– Да, - сказал Алешка, - следи, Дим, а мы…
– А мы без тебя обойдемся, - осадил его Алешин.
В общем, они отправили задержанных на остров Скелета, и нам стало немного спокойнее. Только Алешка ворчал:
– А где-то шляется на моей лодке боцман Шмага с моим автоматом. Вот он к ним приплывет, и как они на нас ночью набросятся!…
– У них патронов нет, сам сказал, - возразил Алешин. - Ты точно знаешь, что автомат пустой?
– Точно, точно, я все патроны расстрелял по акулам.
– Ну! - сказал папа, - вернемся домой, я тебе покажу.
– Вернемся… - Алешка нахмурился. - Лет через сто. Где твой вертолет?
А вертолета все не было.
«ГЫ!»
Папа несколько раз пытался связаться по рации с Интерполом. Но батарейки в его рации безнадежно сели, и Интерпол не отвечал. А у нас кончалось не только терпение, но и продукты. Правда, на острове были всякие фрукты, а в океане была всякая рыба, но нам эта диета уже надоела.
Алешин ворчал больше всех:
– Я столько ночей уже не спал, караулил, мне много калорий надо. В виде мяса.
– А я домой хочу, - поддерживал его Алешка. - Мне ваш океан надоел.
Неожиданно к ним присоединился Ваня Васильевич. Сначала он сказал: «Гы!», а потом объяснил:
– Хочу водопровод. Хочу телевизор. Хочу собаку.
На что папа вполголоса заметил Алешину:
– Кажется, он приходит в себя. Память возвращается.
Алешин покачал головой с сочувствием:
– Досталось мужику.
А что ему досталось? Папа не торопился раскрывать эту тайну. Но мы все-таки поймали его на берегу, когда он сидел на перевернутой лодке, курил и тоскливо смотрел в небо - ждал вертолет. Алешка сел с ним рядом, вздохнул, положил ему руку на плечо.
– Ничего, пап, - сказал он, - нам и без телевизора хорошо.
– Без собаки плохо, - улыбнулся папа. - Не подлизывайся, ничего тебе не расскажу. Потому что сам не все знаю.
– А ты расскажи, что знаешь.
У наших ног тихо плескались маленькие волны, набегая на песок и оставляя на нем мелкую белоснежную пену. И так повторялось, наверное, уже миллиард лет. А может, и больше. Кто их считал?
В небе над океаном курчавились облака, между ними сияло и жарило солнце, а чуть пониже летали чайки и щебетали морские ласточки. Довольно прожорливые существа, кстати.
Папа отнял от глаз бинокль, положил его рядом, на днище лодки.
– Да что тут рассказывать? История какая-то непонятная… Иван Васильевич Чижов по профессии - биолог, по призванию - коллекционер. Его знаменитой коллекции положил начало еще прадед Чижова. Этой коллекции завидуют все музеи мира.
– Чего это они? - спросил Алешка с интересом.
– А потому, - объяснил папа, - что коллекция у него не простая, а именная.
– Это как? Имени кого-нибудь?
– Не совсем… Вот лежит, например, в витрине музея какой-нибудь глиняный черепок, и написано: «Фрагмент горшка IX века».
– Понял, - сказал поспешно Алешка. - А у Вани написано: «Фрагмент ночного горшка имени Наполеона».
Папа рассмеялся. Но поправил:
– «Из этого черепка лакала молоко любимая кошка Льва Толстого». Теперь ясно?
– Ясно.
– И вот вся его коллекция такая…
– Кошачьи черепки? - разочаровался Алешка. - Да их на любой помойке…
– Не черепки, - прервал его папа. - Я не очень хорошо знаю его коллекцию, но помню, что она содержала, например, саблю Дениса Давыдова, единственный орден русского богатыря Ивана Поддубного, письма Чехова, велосипед Льва Толстого, подковы с копыт коня Дмитрия Пожарского, бальную книжку жены Пушкина…
– Интересно! - воскликнул Алешка. - Она что, на бал ездила книжки читать?
Алешка фыркнул, а папа хмыкнул:
– Темный ты человек, Алексей. Бальная книжка - это записная книжка. Дама на балу записывала туда все приглашения кавалеров на танцы. Кому - кадриль, кому - мазурку, кому - полонез. Это понятно?
– Понятно. Чтобы не перепутать. А то все королевы… то есть кавалеры на дуэлях передерутся.
– Примерно так.
– Пап, - спросил я, - а как же эта книжка сохранилась? За столько лет.
– Интересный вопрос. Дело в том, что странички в такой книжке были не бумажные, а из тоненьких пластинок слоновой кости.
– Здорово! - сказал Алешка. - Вот куда все слоны подевались!
– Записи в книжке делали специальным карандашиком, а после бала их стирали. И книжка была готова к новому балу, к новым записям… Но мы отвлеклись. Коллекция Ивана Чижова была бесценной. И на нее зарились не только музеи, но и другие коллекционеры. Особенно, как мне помнится, старался ее заполучить писатель Красильников. Он, подлец такой, даже сговорился с жуликами, чтобы они ограбили Чижова.
Теперь понятно, откуда папа знает эту историю.
– Да, - кивнул он, - нам с Алешиным пришлось заниматься этой кражей.
– И чего? - спросил Алешка. - Нашли?
– Нашли. И все украденные вещи удалось вернуть Чижову. Но через некоторое время он исчез.