Оболенский подобрал сундучок, убедился, что запор его цел, и пинком поднял урядника на ноги.
Нашел и ямщика – он все это время сидел, дрожа, в кустах и видел всю схватку. Его показания во многом облегчили судьбу князя, которого обвинили было в нападении на представителя власти и нанесении оному увечья.
Князя отправили в Дубровники, под надзор дальнего родственника, графа Шувалова, человека, известного своей хитрой и жестокой натурой.
По прибытии князя губернатор принял у себя графа Шувалова и имел с ним тайную беседу.
– Этот молодой человек, – говорил губернатор, посмеиваясь и прохаживаясь по кабинету, – вверенный вам в попечение, несомненно, под благотворным влиянием вашего сиятельства изменит свое поведение в сторону благонамеренного и достойным образом жизни загладит тот вред, каковой нанес Отечеству, встав в ряды постыдных мятежников. Не так ли? – все посмеиваясь, он остановился напротив графа.
– Ваше высокопревосходительство, – лукаво ответствовал граф, правильно поняв насмешку в словах губернатора, – порченый конь вновь на дорогу не станет. Однако…
– Однако, – перебил его губернатор, – ваше сиятельство сделает все необходимые меры к его излечению. Особенно к тому, чтобы извлечь у поднадзорного все крамольные бумаги. Оные, как нам известно, находятся при нем и представляют собой опасность для государства и беспокойство для государя. К тому же нам известно, что друзья князя и его сообщники на воле собрали некоторые средства, готовые употребить оные для устройства побегов ссыльным и их проживания впоследствии за границами империи. – Губернатор помолчал, чтобы придать особый вес дальнейшим словам: – Бумаги оные должны быть представлены нам. А драгоценности и золото… оставьте себе, граф, в качестве нашей признательности. – Он поклонился, давая понять, что беседа их исчерпана. И добавил в спину графа, когда тот уже был в дверях: – А ежели выйдет вдруг оказия, что и сам князь исчезнет в неизвестности, то по нему, как нам ведомо, никто не заплачет, не так ли?
Граф обернулся, взглянул губернатору прямо в глаза и отвечал:
– Не заплачет, ваше высокопревосходительство. – И вышел вон из кабинета…
…Князя поселили во флигеле, в угловых комнатах. Долгое время считалось, что граф отечески утешил молодого ссыльного и принял в нем участие. Но, видимо, это было не совсем так. Одному из друзей князь писал, что опасается за свою жизнь и принужден запираться на ночь, чувствуя постоянный взгляд за спиной…
– Остальное вы знаете: князь бесследно исчез бурной и темной ночью. На вопросы граф отвечал пожатием плеч и гримасою, что ничего не знает и не хочет знать. Молодая графиня плакала и долго была больна. И говорили еще, что граф был чем-то разочарован, что затеял в неурочное время ремонт дома, даже стены кое-где по его указанию проламывали…
– Очаровательная история, голубчик, – в тоне рассказа на старинный манер подхватил вредный Миха, поднеся к глазам лорнет в перламутровой оправе. – Однозначно. – Он отложил лорнет, повертел в руках пистолет Оболенского, прицеливаясь по сторонам и цокая языком. – Вызвал бы князь этого графина на дуэль и вкатил бы ему в лоб пулю из своего пистолета.
– Нахальный отрок! – Саша отобрал у него пистолет и уложил в чемодан. – Граф не смог бы принять вызов, даже если бы хотел поединка, – ведь Оболенский был уже не дворянин. Но несомненно одно: граф, наделенный низким характером, нашел способ навсегда избавиться от ненавистного ему и опасного для самодержавия человека, не подвергая себя риску. И с тех пор, – Саша понизил голос до шепота, нахмурил брови, – по дому и флигелю бродит призрак князя в гусарском мундире. А если в том номере, откуда он исчез, ночует постоялец по имени Сергей, с ним непременно случается какое-нибудь странное и необъяснимое происшествие.
– Это я уже слышал, – вставил Костик. – От дежурной в гостинице.
– Да, да, молодые люди, – вмешался в разговор Афанасий Иванович, – на моей памяти останавливался как-то в этих комнатах молодой журналист Сергей Оболенский. Однофамилец и тезка князя. И он так же загадочно исчез из этого номера безлунной ночью. – Афанасий Иванович, пропустив бородку меж пальцев, помолчал, но честно добавил: – Правда, через некоторое время он появился в другом городе…
– И опубликовал книгу о князе, – хмыкнул Саша. – Правда, так и не смог объяснить в ней ни исчезновения князя, ни собственного исчезновения.
Он стал перебирать письма Оболенского. Их частично сохранила графиня, а частью Саша получил копии из фондов других музеев.
– Мы хотим посвятить ему специальную экспозицию, да все руки не доходят.
– А можно я разберу эти письма? – спросил Костик. – Может быть, в них найдется разгадка?
– Было бы неплохо, – обрадовался Саша. – Только тебе будет трудно читать: князь имел своеобразное представление об орфографии, да и написано по-старинному. И на французском много.
– Разберусь, – уверил его Костик, увязывая письма в пачку.
А Галка с Вовчиком, выполняя поручение Коляна, бродили по городу в поисках тех, кто писал подметные письма. Городок небольшой, но найти в нем кого-то неизвестного можно было только случайно.
Так и получилось.
Возле пивного ларька они заметили мужчину в клетчатом пиджаке. Тот, прислонившись к дереву, задумчиво прихлебывал пиво из кружки.
Галка и Вовчик подошли поближе.
Мужчина особого впечатления не производил. Он был какой-то потертый, помятый, красноносый. Вид такой, будто все ему не мило, все надоело и никаких радостей он не ищет. И смотрел он немного испуганно, казалось, все время ждет какой-то неприятности.
Тем временем мужчина допил свое пиво, вернул продавцу кружку и побрел в сторону городского рынка. Ребята двинулись за ним.
У первого же попавшегося на пути ларька красноносый притормозил и опять со скукой и тревогой на лице присосался к пивной кружке. Допив ее, снова побрел вдаль.
– Нам надо разделиться, – сказал умный Вовчик. – Чтобы он нас не приметил. И меняться будем – то ты с ним рядом, то я.
Так и сделали. Вовчик крутился рядом с красноносым, а Галка старалась, не попадаясь ему на глаза, не потерять Вовчика из виду.
Бесцельное шатание красноносого по городу, оказалось, цель все-таки имело. Она заключалась в том, чтобы не пропустить ни одной пивной будки.
– Чего ему на одном месте не пьется? – бормотал Вовчик. – Уже второй круг делает. Как заводной.
Красноносый действительно пошел по второму заходу. Но, похоже, «завод» его кончался. У одной из бочек с пивом он свернул в проулок и, устало волоча ноги, побрел к реке. Там, среди деревенских домишек, он отпер дровяной сарайчик и скрылся в нем.
Галка и Вовчик с облегчением присели на скамейку.
– Да, с пользой провели время, – вздохнул Вовчик.