Я вернулся в пещеру с деловитым видом – «зашел на минутку, сейчас ухожу». В главном помещении – в центре – сложили из камней очаг. Слева и справа у стен шли деревянные настилы «для девочек» и «для мальчиков», на которых постепенно росли груды шкур; в головах оставлено место для одежды и оружия. Над очагом растопырилась самодельная четырехногая конструкция «полевой кухни» – с крючьями, вертелами, каменными сковородками и прочим. Один проход уводил все в тот же ледник с продуктами. Другой – в сортир, где обнаружена была очень удобная трещина. Там, конечно, было холодно, но все лучше, чем бегать по сугробам, отгоняя волков. Вход в сортир плотно закрывала обтянутая шкурой плетенка. Такую же собирались сделать для главного входа, но пока обходились все теми же шкурами.
Тренировка, судя по всему, закончилась. Во всяком случае, я оказался тут не первым парнем. Игорь Басаргин, задавшийся целью сделать себе то, что обтекаемо называл «музыкальный инструмент», возился с деревянной заготовкой корпуса. Сморч сшивал толстые полосы дубленой кожи – он мастерил себе этакий жилет, вроде ламеллярного доспеха, какие видел у ребят Лешки. Игорек Мордвинцев вырезал из кости крючки – лицо у нашего рыбака было мечтательным.
«Племя, – печально и весело в одно и то же время подумал я. – Честное слово – племя!» И представил себя со стороны – четырнадцатилетний мальчишка с коричневым от загара лицом, длиннющие волосы надо лбом перехвачены полоской кожи, грубо сшитую куртку перечеркивают ремни стального оружия, синие спортивные брюки, очень потрепанные – и серые от въевшихся пыли и грязи белые туфли.
Сзади неслышно подошел Вадим, положил мне руку на плечо. Предложил серьезно:
– Давай я возьму пару человек и сходим за солью? Мы же почти в Чехословакии, а тут есть где-то соляные месторождения… Без соли мы мясом не запасемся.
– Сам пойду, – ответил я. – С этой рукой вообще тут засиделся.
– Я лично до сих пор на животе сплю, – поделился проблемой Вадим. Шрамы справа на голове у него прикрывались волосами, но часть их все равно была видна. – Идею у меня отбираешь, да?
– Да ладно тебе, – подмигнул я ему. – Князь я или не князь?
– Князь, князь, – согласился он. – Князь и должен быть впереди. На лихом коне. Только верхом ты ездить не умеешь… Слушай, давай я схожу. Очень хочется. Сашку возьму, Олега Крыгина, Соколова Андрюшку. Мордву еще. И хватит. Через недельку вернемся. Честное слово, очень хочется. Устал на месте…
– Погоди, – у меня забрезжила смутная мысль, – постой, Вадим… Вечером поговорим. Вечером.
* * *
Вообще-то можно было жечь костер и снаружи. На площадке перед входом, огражденной скалами, заметно не было. Но мы, наверное, успели здорово соскучиться по дому, по месту, где можно просто отдохнуть под крышей, отгородившись от ночи дверью, поэтому мы жгли костер и собирались только внутри.
Кстати, тропинку Андрюшка Альхимович перекрыл ловушкой, которую настораживал только на ночь. На задевшего веревку (а не задеть ее было просто невозможно) неотвратимо, страшно и точно падал заточенный кол. Шуму при этом было полно.
Смешно, но все происходящее сильно напоминало… разные там пионерско-комсомольские собрания. Честное слово, сильно. «Пункт первый – заслушали отчет завхоза Е. Власенковой… Пункт второй – заслушали отчет санинструктора О. Жаворонковой…» И далее – по пунктам. Описаться можно. Наконец слово взял я.
– Тут Вадим предложил экспедицию за солью. – Я позволил себе почесать грудь, икнул и сделал вид, что вытер ладонь (я только что доел кусок жареной рыбы) о штаны. Кто-то зафыркал. Еще кто-то несколько раз жизнеутверждающе ухнул и побарабанил ладонями по камню. – Ладно, ладно, мы цивилизованные славяне, а не питекантропы… Так вот, думаю, пусть идет. Но заодно мне хотелось бы предложить вот что, – я расстелил на колене карту Йенса. – Тут обозначена одна крупная стоянка, живут чехи. Есть ли тут в округе еще кто – мы не знаем, а желательно знать. Так вот.
– Я! – Андрюшка Альхимович вскинул обе руки. – Я пойду!
– Здесь читают мои мысли, – вздохнул я. – Я именно это и хотел предложить.
– Возьму пару человек и пойду, – воодушевленно объявил он. – Это ты хорошо придумал, Олег.
– Хорошо-то хорошо, а лагерь останется почти без защиты, – возразил Колька Самодуров.
– Это, конечно, проблема, – согласился я. – Но соль нам нужна. И нужно знать, какие тут соседи, сколько их и чем они заняты. Поэтому я своей княжеской волей назначаю выход отрядов на завтра. Вадим, кого возьмешь с собой?..
– Как говорил, – он лениво поигрывал складным ножом. – Санек, Олег Крыгин, Андрюшка Соколов, Мордвинцев Игорек. Если они согласны… Еще девчонок попрошу в качестве рабсилы, надо же кому-то соль нести.
Возмущенный вой «слабого пола», к счастью, не вызвал обвала. Тем более что Вадим пошутил. Санек с серьезным лицом развил его мысль:
– А что, у многих народов женщины играют роль носильщиков…
– А парни – козлов, – высказалась его собственная сестра. – И не роль играют, а правда козлы.
Разговор грозил соскользнуть в сторону трепа. Кто-то уже начал выдвигать свою кандидатуру в помощь Вадиму, но я пресек шум резким хлопком в ладоши и в установившейся тишине обратился к Андрею Альхимовичу:
– А ты кого возьмешь?
– Арниса. – Он кивнул литовцу. – Пойдешь? – Тот наклонил голову, а потом ободряюще посмотрел на Ленку Рудь. – И Кольку.
– Пусть ружье оставит, – заметила Ленка Власенкова, – нам охотиться надо. И одеял пусть побольше возьмут. Мы бы спальники дали, но на всех пока не готовы.
– Сроку даю неделю, – возобновил я раздачу ценных указаний. – То есть дальше трех дней пешего хода не забирайтесь. И очень постарайтесь, чтобы никто вас не видел. Очень постарайтесь.
* * *
Я провожал группу Вадима дольше девчонок, пройдя километра три, не меньше. С собой у меня, кроме своего оружия, была аркебуза Танюшки – я собирался сразу отправиться на охоту.
Мы шли молча, только время от времени низачем пинали осенние листья. Остальные ребята шли сзади, переговаривались. Все несли кожаные мешки для соли (притащить должны были килограммов двадцать пять) и с припасами, скатки из одеял и оружие.
– Ладно, – сказал я, когда мы спустились к берегу озера, – я пойду. Счастливого пути! – Я переждал разноголосые отклики, улыбаясь. А потом добавил для Вадима, задержавшегося возле меня: – И все-таки тут все не просто так, Вадим. Будь поосторожнее.
– Пройдем, как тени, – улыбнулся он в ответ, пожимая мне руку. – Через неделю жди!
И побежал, догоняя своих, идущих по галечному берегу.
Я не стал задерживаться. И оглядываться тоже не стал…
…Около полудня после трехчасовой засидки мне удалось подстрелить самца косули. Было это километрах в пятнадцати от «дома», и я уже мрачно предвкушал удовольствие тащить тушу – даже обезглавленная, без копыт и выпотрошенная, она весила килограммов тридцать. Три месяца назад я бы не поднял такое на плечи, а если бы кто-то взвалил – переломился бы. Сейчас вполне мог унести, но мысль о пятнадцатикилометровом походе с таким грузом не воодушевляла. Тем более что тушка продолжала вяло кровоточить, и дело не в том, что я боялся испачкаться. Тут не лесопарк, и на кровавую тропинку может встать любая зараза. В окрестностях имелся по крайней мере один пещерный лев – мы его слышали, и этого было достаточно, еще и видеть его никому не хотелось.