– Знакомься, Олег, – вместо приветствия сделал он широкий жест, – это Свен Раудссон, ярл Скалы.
* * *
По-моему, так драккар был построен очень хорошо. Другое дело, что я ничего не понимал в кораблестроении и кораблях вообще, хотя и увлекался Крапивиным.
Но англо-норвежский коллектив своим кораблем явно гордился. Пока перетаскивали соль, Свен и его «стурман» Лаури Филлинг таскали меня и Сергея от носа до кормы, сыпали какими-то звучными и непонятными терминами… Нет, корабль действительно был красивым, как красива всякая вещь, которую делают с любовью.
– Послушай, князь, – это слово в моем отношении звучало все чаще и уже почти всегда без иронии, и Свен его произнес именно так, – мы были бы не против поменять у вас мясо, если есть лишнее. Можем дать соленую морскую рыбу.
– Ничего не выйдет, – покачал я головой. – Мы тут недавно, нам самим не хватает припасов.
– Жа-аль… Мы хотели поменяться со Швердой, но вот не знаю, если потратим на это хотя бы пару дней, то попадем в осенние ветры, выгребать будет трудно…
– А что за человек этот Шверда? – Я облокотился на борт. Свен двинул плечом:
– Он князь там, в горах. У него есть свои люди, и он за них стоит. Честный и смелый. И никогда никому не отказывал в помощи от урса.
Мы помолчали, глядя, как Лаури показывает Сергею кормовое правило. Свен поинтересовался:
– Ты собираешься обосноваться тут надолго?
– Нет, весной мы пойдем на юг, – ответил я.
Свен внимательно посмотрел на меня:
– На юг? А нет ли у тебя карты? – Я молча вынул листок. – Знакомая рука, – заметил Свен. – Это не Йенс ли Круммер рисовал?
– Йенс, – кивнул я.
– А Гунар конунг жив? – Свен произнес имя «Гюнтер» на скандинавский лад. И вообще вел себя подчеркнуто «по-викингски» – то ли играл так, то ли и правда уже сжился с ролью…
– Жив, – сообщил я и добавил: – У нас с ним был поединок. Я победил тогда…
– Победил? – Свен взял у меня листок. – Вот, посмотри… Это острова Северные Спорады. Йенс не знает, но вот тут, – он отчеркнул один из островов ногтем, – обосновался итальянец Нори Пирелли со своей шайкой. Это настоящий сброд, а самого Нори зовут Мясник, и за дело. Эти выродки держат рабов и нападают на всех, кого могут одолеть легко, а чуть что – прячутся на своем острове, а его берега неприступны… Четыре года назад, когда мы еще не жили на Скале, я и еще трое морских вождей пробовали выкурить этого ублюдка оттуда, но только зря месили воду веслами. Он посмеялся над нами со своих утесов…
– Мало урса, – пробормотал я, – еще и свои какие-то дегенераты…
– Не говори… – вздохнул Свен. – Ты будь осторожней, у него много людей.
– Спасибо, – кивнул я. И поинтересовался: – А скажи, многие плавают – вот как вы?
– Многие. – Он кивнул. – В основном – наши, северяне. Не меньше двух десятков… Но есть и ваши, русские, – тоже с севера, а в Черном и, говорят, Каспийском морях – казачата. И по Средиземному тоже кое-кто из местных плавает… – Свен вдруг предложил: – Послушай, князь, если ты одолел Гунара конунга, то ты, должно быть, хороший боец. Так, может, ты не откажешься поразвлечься со мной на берегу с клинками в руках?..
…У Свена оказался длинный тяжелый палаш с массивной гардой. А в левой он держал шпринг-клинге – дагу, от основания которой со щелчком отделились два «пера». Сам по себе норвежец был здоровей меня. На левом плече бугрился шрам. Но он, в свою очередь, с интересом рассматривал меня и, кивнув на мою грудь, спросил:
– Кто тебя так?
– Пещерный медведь, – объяснил я, – недавно. У меня и рука была сломана, ну да ничего… Начали, ярл?
Он отдал мне салют, и я, ответив ему тем же, принял стойку. Было тепло, но с залива тянул прохладный ветер, и я подумал вдруг, что в тех местах, из которых мы пришли, чего доброго, уже настоящие заморозки…
…Первые мгновения схватки оказались чисто фехтовальными. Мы оба стояли в четвертой позиции – кисть правой руки ладонью вправо, большой палец сверху на рукояти. Палаш Свена был подлиннее, чем мой, он и начал: нанес укол с переводом мне в грудь. Я взял четвертую защиту, отшвыривая палаш Свена влево, и с выпадом атаковал уколом вниз – в живот. Свен первой защитой отбил мой палаш влево и красиво уколол с кругом в грудь. Я молниеносно ответил третьей круговой, и мы отскочили друг от друга.
– Красивая фраза, – оценил Свен, покачивая палашом. – Сколько занимался?
– Меньше полугода, – признался я.
– Вот как… – двинул бровью Свен. И его палаш сверкнул молнией, обрушиваясь на меня сверху чуть наискось. «Плащ Одина» – таким ударом не просто убивают, таким ударом рассаживают противника от плеча до бедра, «делают из одного двух», как шутили предки Свена. Конечно, меня сейчас он бы не стал рубить, но грохни вот так плашмя – и дух вон на полминуты, не меньше…
Но я ждал чего-то подобного! И увернулся, выскочил. Из-под удара, завертевшись волчком, кругом рубанул Свена по ногам – он подскочил, едва не поймав мой палаш дагой, а через мгновение от столкновения длинных клинков белесым веером брызнули искры. Еще раз! Еще! Удары отдавались даже в локоть. Я обалдел – спасаясь от моего выпада в бедро, Свен сделал фляк – кувырок с места назад, а в следующую секунду на мой палаш сверху обрушился такой удар, что оружие вышибло у меня из руки!
Не знаю, почему я не растерялся. Может быть, из-за долгих недель тренировок. А может быть, еще и потому, что на берегу собралась чуть ли не половина моего «племени».
Я «заклинил» палаш своей дагой. Выбить его у Свена у меня просто не хватило бы сил, но, крутнувшись, я отбросил – отвел – его руку в сторону, помешав действовать «шпрингом» и одновременно оказавшись спиной к норвежцу. Сгибом правой руки я захватил оказавшуюся над моим плечом сильную шею Свена – и, швырнув его вперед через бедро, подхватил свой палаш. Как раз вовремя, чтобы успеть отбить его удар – он приземлился на ноги! Раздались аплодисменты – хлопали все и, кажется, нам обоим.
Свен улыбался.
– Вар со гуд, – одобрил он.
– Так со мюкет, – кивнул я.
Свен весело расширил глаза:
– Ты знаешь норвежский?!
– Нет, – огорчил его я, – просто читал одну книжку и нахватался.
– Про викингов, конечно, книжку? – уточнил Свен.
– Ты знаешь, не про викингов, – вполне дружелюбно ответил я. – Про Вторую мировую. Ну что, ярл, мяса на обмен у нас нет, но обедом мы накормим всех. – Краем глаза я поймал выражение лица Ленки Власенковой и не смог не усмехнуться.
* * *
– Зеленоглазая – твоя девчонка? – спросил Свен, когда мы после обеда сидели возле ручья.
Я довольно долго молчал, потом вздохнул:
– Вообще-то… ну вообще-то, мне кажется, да. А как ты догадался?