Игорь мотнул головой, заметив, как один из распорядителей Ярмарки – черно-серебристый от старости скиутт – поднял стартовый пистолет. На его морде явственно читалось неодобрение – по его мнению, «щенкам» надлежало еще учиться и учиться, а не участвовать в заведомо неравном бою… Госпожа инструктор стояла с другой стороны, в тяжелой армейской пластинчатой броне, стальной боевой шест в одной руке, станнер – в другой. На лице – твердая решимость не допустить своих подопечных до позорного убийства слабосильных малолеток.
Короткий треск выстрела. Мьюри набросились сразу, в их глазах горел азарт – что им стоит стоптать десяток возомнивших о себе дикарят с задворков Галактики?
Игорь усмехнулся. Сейчас посмотрим, кто тут щенки…
Как он и ожидал, противники оказались так себе – первый с ходу нарвался на удар каблуком берца под дых, второй подбежал ближе – на прямой удар правой в глотку. Третий… где третий?
Ой дурак! Зашел за спину – и не ударил, только попытался схватить. Игорь наотмашь врезал ему локтем между глаз… и недоуменно огляделся. Что, и это все? Ему только трое и достались?!
Все мьюри лежат в глубочайшей отключке, а ребята по-прежнему стоят, уже открыто ухмыляясь, посреди оглушительного, потрясенного молчания…
…которое разбивает яростный вопль – госпожа инструктор срывается с места. Боевой шест в ее руках мерцает, как пропеллер. Игорь напрягся, но ее гнев был направлен не на него: раскручивая шест до призрачного мерцания, госпожа инструктор наотмашь лупила по телам опозорившихся до конца подопечных.
– Поднимайтесь и деритесь, вашу мать!..
Боевой шест мьюри – двухметровая стальная труба весом около четырех килограммов, с мягко закругленными концами – в тычке пробивала грудную клетку как копье. Сейчас шест с глухим деревянным стуком врезался в распластанные тела, оставляя страшные глубокие вмятины на крестцах и ребрах…
…Это было не его дело, но смотреть на избиение совершенно беспомощных парней Игорь не мог. Он сам не сразу осознал, что прыгнул вперед, перехватывая шест. Тот со звонким хлопком ударил по пальцам, едва не оторвав мальчишке руку – ее до самого плеча пронзила боль. Но шест замер – Игорь и госпожа инструктор тоже замерли, глядя глаза в глаза.
Это длилось не более мгновения. Даже ослепленная яростью, дурой госпожа инструктор не была – она просто отпустила оружие, прыгнула назад и выхватила станнер. Они вновь замерли. Теперь Игорь понимал, что нарвался конкретно – станнер, конечно, не боевое оружие, но выстрел полной мощности сожжет лицо до костей и превратит мозги в овсянку – очень повезет, если насмерть. И не сделаешь уже ничего – одно легкое движение пальца, и тебя нет. Никто не поведет даже бровью: тот, кто встревает между учеником и наставником, виноват во всем сам.
…Вот только витязей не обучают сдаваться. Никогда. Если нельзя драться руками – значит, просто приходит черед иных средств.
– Сунна! Кемик элк!
…В любой мало-мальски приличной армии офицеров учат командному голосу. Витязей тоже учат, но несколько иначе – на самом деле здесь важна не громкость начальственного ора, не хитрая игра гаммой интонаций и ударений. Важна воля того, кто приказывает. Госпожа инструктор никак не ожидала услышать от 13-летнего пацана фразу «Спокойно! Убрать оружие!» – сказанную на ее родном языке и с убежденностью убеленного сединами генерала. Ее остановили даже не слова, нет, взгляд – стоящие под дулом так не смотрят. И госпожа инструктор убрала станнер в кобуру даже быстрее, чем успела это осознать. Вот только ненависть из ее взгляда никуда не делась… и Игорь понял, что нажил смертельного врага…
Он не сразу осознал, что происходит что-то не совсем обычное. Побитых хозяева убрали с плаца с хорошей армейской четкостью, но на заднем плане началась непонятная возня – похоже, что прибывали Очень Важные Зрители, которым совсем не хотелось светиться.
Хорошо, подумал вдруг мальчишка. Хотите зрелищ? Что ж, будет вам зрелище. Такое, что на всю жизнь запомните.
– Есть ли еще заявки? – спросил Рларра, тот самый скиутт-распорядитель. Его тон намекал, что никаких заявок не надо и лучше побыстрее закрыть лавочку – пока дело не зашло слишком далеко.
Черта с два, решил Игорь. Сейчас я с вами посчитаюсь – за похищение, за Андрея, за наглость, за высокомерие, за то, что Лина все время грустная – за все. Зря вы все это затеяли. Совсем зря.
– Я обещаю с голыми руками продержаться против любого противника с любым холодным оружием, которого только смогут выставить наши хозяева, – Игорь не сразу осознал, что говорит это. У него не было никаких прав делать такое заявление… но тут – Ярмарка.
Тут слово не оспаривают словом. Только – делом.
– Ты реххххххнулсссся?! – прошипел по-русски, хватая его за локти, Шелтон.
Игорь мягко высвободил руки, дурашливо ответил:
– Не-а, ни разу!
Макаров посмотрел на него многозначительно и зло – если он, Игорь Сурядов, дворянин в шестом поколении, опозорит Империю…
«Если опозорю, ему до меня уже будет не добраться», – неожиданно весело подумал мальчишка. Страха не было, только азарт. Посмотрим, на что способны эти наглые сытые твари без мегатанков и лазерных винтовок…
Он поймал чей-то взгляд и, повернув голову, безошибочно нашел на трибуне Лину. Она сидела очень прямо и смотрела уверенно и гордо, излучая спокойствие всей своей позой – как скала в бушующем прибое. И не сводила глаз с Игоря…
…Начали хозяева ну совершенно традиционно – выставили против наглого заявителя кадета с ножом. Точнее, с кинжалом. По правилам Ярмарки Игорю дали осмотреть оружие – нет ли какого подвоха, вроде выстреливающей клинок пружины в рукояти или яда на лезвии. Никто за тебя это тут проверять не будет, просмотрел, не заметил – ну так внимательней надо быть…
Подвоха не оказалось, но сам кинжал был на удивление хорош – плоская, с насечкой, рукоять, мягко скругленный нижний упор – и восьмидюймовый, в смутных полосах, клинок цвета стылого зимнего неба. Да, даже такие простые вещи тут делать умеют. Посмотрим, умеют ли пользоваться…
…Как оказалось – умеют. Противник без всяких затей ударил кинжалом снизу вверх – зато быстро, очень быстро…
Но все же недостаточно быстро. Защита от ножа в Лицее ставилась до полного автоматизма. Игорь не то что испугаться – он и подумать-то ничего толком не успел, только вдруг услышал мокрый, отвратительный хруст и лишь тогда заметил, что сжимавшая кинжал рука мьюри очень неестественно выгнута в двух суставах сразу. Кинжал… да, а где кинжал?
Игорь обмахнул взглядом всю полусферу – их учили и этому: не заметил, не понял, что происходит – будет очень больно… – и сразу нашел пропавшее оружие: кинжал взлетел высоко в небо, как птица, и сейчас падал.
Игорь проследил за ним взглядом – не задело бы кого – и досадливо поморщился, когда клинок лязгнул о бетон. Какая бы ни была сталь, острие неизбежно попортится, придется править…