Чтобы добиться этого, и появились ускорители элементарных частиц. Большой адронный коллайдер стал крупнейшим из подобных ему устройств. Он расположен в туннеле длиной двадцать семь километров, лежащем на глубине в сотню метров. Столь большая длина необходима, чтобы разогнать частицы до нужной скорости. Пучки частиц выстреливаются в противоположных направлениях, заставляя частицы сталкиваться друг с другом. Вероятность соударений ничтожна. Как выразился главный инженер коллайдера: «Это словно выстрелить иголками с разных берегов Атлантики и надеяться, что иголки столкнутся».
Месье улыбнулся, вспомнив это сравнение. Ведь на самом деле вероятность не так уж и мала. А технология аннунаков позволяла сделать ее практически реальной. Но среди опытнейшего персонала ЦЕРНа лишь немногие знали о такой возможности, поскольку предназначением коллайдера считали исследования рождающихся в столкновениях элементарных частиц, а не получение энергии, возникающей при столкновениях. Эта энергия шла на питание секретного экспериментального оборудования еще глубже под землей.
Машина для прорыва пространства требовала очень много энергии. Никакого обычного земного источника не хватило бы для должного искривления пространства-времени. Но эксперименты, проводимые наверху, на Большом коллайдере, генерировали стабильный поток антиматерии, самый мощный источник энергии во Вселенной. Именно потребность в антивеществе как источнике энергии и подвигла Чарльза Уитворта на создание ЦЕРНа в 1954 году. Более полувека потребовалось – и это с помощью извне, от аннунаков, – чтобы усовершенствовать ускорители и заставить их производить антиматерию.
Месье с обожанием посмотрел через стойку ультрасовременного бара на Стивена Джейкобса, кем стал Уитворт с шестидесятых годов прошлого века. Он был живым доказательством могущества аннунаков, их верности обещаниям.
Профессор поднял бокал шампанского – и Джейкобс, улыбаясь, поднял свой. Месье счастливо улыбнулся в ответ.
Оба знали, что скоро встретятся с аннунаками лицом к лицу. И были к этому готовы.
В кармане завибрировал телефон. Джейкобс вытащил трубку. Звонил Элдридж.
После прискорбной неудачи в «Зоне 51» Джейкобс приказал коммандеру взять поиск беглецов под контроль. Тот был, мягко говоря, недоволен, ведь это значило, что бригаде «Альфа» придется отложить путешествие в Женеву. Но в конце концов, если бы Элдридж с самого начала делал свою работу как надо, то и опасности опоздать к важнейшему событию современности не было бы.
Звонил коммандер с личного реактивного самолета Джейкобса, превращенного Элдриджем в мобильный штаб, как и во время поисков в Южной Америке.
– Обстановка? – спросил Джейкобс без обиняков.
– Сэр, думаю, мы их нашли, – сообщил коммандер уверенно. – Я покончу с этой мелочью раз и навсегда и присоединюсь к вам еще до нашего большого финала.
– Не финала, друг мой, – поправил Джейкобс. – Не забывай: это лишь начало.
Линн сидела у окна и наблюдала, как большой вокзал Женева-Корнавин возникает из холодного тумана.
Поезд шел в сырой пелене весь последний час путешествия, и за окном вместо прекрасных швейцарских пейзажей виднелась только белесая муть.
Они смогли добраться до Женевы, и теперь требовалось четко распланировать дальнейшие действия. Как и раньше, Айита и Стивенфельд сойдут первыми, проверят перрон и вокзал. Если признаков противника не обнаружат, за ними последуют Мэтт и Линн, затем все четверо порознь направятся на стоянку такси за вокзалом.
Такси доставят в разные, случайно выбранные места, откуда все пойдут в парк «Трамбле». Встретятся там, сядут уже попарно в такси: Стивенфельд и Айита – в первое, Мэтт и Линн – во второе. Попросят доставить в пригород Женевы, Мейрин, находящийся на северо-востоке от центра, у самого подножия гор Юра. Оттуда рукой подать до ЦЕРНа. Там вся четверка встретится опять и обсудит окончательный план проникновения к Большому адронному коллайдеру.
Линн знала, что ей уготовили самое безопасное: оставаться в пригороде, следить за обстановкой и служить коммуникационным центром. Конечно, она понимала причину этого. Прежде всего, она не была бойцом и следопытом, не имела ни соответствующих знаний, ни опыта. Будь это единственным фактором, возможно, Линн и настояла бы на своем участии, пошла бы вместе с мужчинами в ЦЕРН. Но ей указали на беременность: рисковать нельзя, любая внезапная стычка может оказаться последней – если не для нее, то для ребенка. Мэтт, разумеется, проявил особую настойчивость.
К тому же разумно иметь в резерве кого-нибудь, кто будет спокойно следить за обстановкой и анализировать данные. Ели взвесить все за и против, таким резервом должна стать именно Линн. Стивенфельд показал ей, как управляться с ворохом электроники, чудесным образом уместившейся в его багаже и не арестованной суровыми швейцарскими таможенниками. Так что без дела сидеть не придется. Все же она жалела, что не примет более активного участия. Хотя вместе с недовольством в Линн заговорило кое-что иное, и гораздо громче, приказывая дер жаться подальше от опасности. Она не знала, материнский ли это инстинкт проснулся или обычный страх. А может, и то и другое вместе – будущая мама боялась за будущее дитя.
В конце концов Линн смирилась – в покое оно и в самом деле лучше.
Элдридж с командой приземлились на частной посадочной полосе в международном аэропорту Женевы. Тут же пересели на несколько полноприводных автомобилей «ауди» и помчались на железнодорожный вокзал.
Цель удалось определить с помощью видеокамер. Команда Кейнса в «Зоне 51» сумела распознать на записи Линн Эдвардс в аэропорту Рино-Тахо.
Поскольку аэропорт некрупный, записи с него анализировали не в первую очередь, и к тому времени, когда опознание все-таки состоялось, самолет, на котором летела Линн, уже приземлился в Цюрихе.
Когда обнаружили Эдвардс, без труда опознали и Адамса на том же рейсе, анализ же списка пассажиров быстро выявил, какими они паспортами воспользовались. Как они сумели раздобыть новые документы за столь короткое время, Элдридж представить не мог.
Надо отдать должное Кейнсу: он приказал перенаправить спутник наблюдения на Цюрих и распорядился контролировать всю местную продажу транспортных билетов. Если новые паспорта Адамса и Эдвардс будут использованы для покупки, немедленно объявят тревогу. Также свежие портреты беглецов были загружены в систему контроля и анализа видеозаписей в Берне.
В Швейцарии их след ненадолго затерялся, но потом видеокамера запечатлела доктора Эдвардс на цюрихском вокзале. По-видимому, Адамс – чего и следовало ожидать, учитывая его подготовку, – был искуснее в уклонении от видеокамер.
На новые имена беглецов никто билетов не покупал, но после доклада Кейнса Элдридж был убежден, что они могут направляться лишь в одно место – в Женеву, пытаясь предотвратить возвращение аннунаков.
Ох, если бы только Джейкобс не распускал язык. Зачем шеф все им выболтал? Ради чего? Какую пользу это могло принести? Но ведь рассказал зачем-то, и теперь парочка мчится в ЦЕРН.