– Тебе известно, что происходит на базе Райт-Паттер-сон? Что случилось с Сэмми?
Эван не отвечает ни словом, ни жестом. Что у него на уме? Одно дело спасти какую-то жалкую девчонку, а другое – выдать генеральный план вторжения на Землю. Возможно, для Эвана наступил момент истины. Как у меня под «бьюиком», когда нельзя ни убежать, ни спрятаться, можно только оставаться на месте.
– Он жив?
Я наклоняюсь вперед. Грубая кора дерева ободрала мне спину.
Он колеблется меньше секунды.
– Вероятно.
– Зачем его туда взяли?
– Чтобы подготовить.
– К чему подготовить?
Теперь приходится ждать, пока он сделает вдох и выдох. И только потом отвечает:
– Пятая волна.
Я закрываю глаза. Видеть его красивое лицо выше моих сил. Господи, как же я устала. До того вымоталась, что могу проспать тысячу лет. Может, когда я проснусь через тысячу лет, иные исчезнут, а в лесу вокруг меня будут резвиться счастливые детишки.
«Я иной, и я человек».
Что, черт возьми, это означает? Я слишком обессилела, чтобы гадать.
Открываю глаза и заставляю себя посмотреть ему в лицо.
– Ты можешь провести меня на базу.
Он отрицательно качает головой.
– Почему нет? – спрашиваю я. – Ты один из них. Скажешь, что взял меня в плен.
– Кэсси, Райт-Паттерсон – не тюрьма.
– Тогда что?
– Для тебя? – Он наклоняется ко мне, и я чувствую его горячее дыхание. – Смертельная ловушка. Ты и пяти секунд там не продержишься. Почему, ты думаешь, я делал все, чтобы не пустить тебя туда?
– Все? Ты в этом уверен? А как насчет того, чтобы сказать правду? Например: «Слышь, Кэсс, ты тут братца вызволять задумала, а я инопланетянин, как те ребята, что его забрали, так что у тебя нет шансов».
– И это бы подействовало?
– Я о другом.
– А я об этом. Твоего брата держат на самой главной базе из всех, что мы… я хотел сказать, другие иные здесь устроили после начала очистки…
– После начала чего? Как вы это называете? Очистка?
– Ну, или уборка. – Он не может смотреть мне в глаза. – Иногда и так.
– Вот, значит, чем вы тут заняты? Вычищаете человеческую грязь?
– Не я ввел этот термин. И вообще, очистка или уборка, называй как хочешь, – это не моя идея. Если тебе от этого будет легче, я никогда не считал, что нам следует…
– Я не хочу, чтобы мне было легче! Ненависть, которая сейчас во мне, – это все, что мне нужно, Эван. Больше мне ничего не нужно.
«Отлично, это было искренне, только не заходи слишком далеко. Перед тобой парень с ключами. Разговори его».
– Ты никогда не считал, что вам следует что?
Он делает большой глоток воды, потом протягивает мне фляжку. Я мотаю головой.
– Райт-Паттерсон не просто база, это – База, – отвечает он, взвешивая каждое слово. – И Вош не какой-то там комендант, он главнокомандующий. Вош руководит всеми операциями, он автор очистки. Это он спланировал все атаки.
– Вош убил семь миллиардов людей.
После Прибытия папа любил порассуждать о том, как сильно иные превзошли нас в развитии, на сколько ступеней эволюции они выше нас, если способны путешествовать между галактиками. И вот как эти высокоразвитые пришельцы решают «проблему» с землянами!
– Некоторые из иных не согласились с тем, что уничтожение – правильное решение вопроса, – говорит Эван. – Я был одним из них, Кэсси. Мы проиграли в этом споре.
– Нет, Эван, проиграли мы.
Это становится невыносимо. Я встаю и жду, что Эван тоже поднимется, но он остается на месте и смотрит на меня снизу вверх.
– Вош не видит вас так, как видят некоторые из нас… Как я вижу, – говорит он. – Для него вы болезнь, которая может убить, если ее не уничтожить.
– Я болезнь. Вот, значит, кто я для тебя.
Я больше не могу на него смотреть. Если не отвернусь, меня вырвет.
– Кэсси, тебе это не по силам, – тихо, спокойно, даже почти печально говорит Эван у меня за спиной. – Райт-Паттерсон – не простой лагерь очистки. Там, под землей, целый комплекс, координационный центр для всех дронов в этом полушарии. Этот комплекс – глаза Воша. Попытка вытащить оттуда Сэмми – не просто рискованное предприятие, это равносильно самоубийству. Для нас обоих.
– Для нас обоих? – переспрашиваю я и мельком смотрю на него.
Эван не двигается.
– Я не могу притвориться, будто взял тебя в плен. Моя задача – убивать людей. Если попытаюсь выдать тебя за пленную, ты погибнешь. А потом и меня казнят, за то, что не убил тебя. Да и не смогу я незаметно тебя провести. Базу с воздуха патрулируют беспилотники, вокруг забор высотой двадцать футов под напряжением, сторожевые вышки, инфракрасные камеры видеонаблюдения, детекторы движения. И еще сотня таких, как я, а ты знаешь, на что я способен.
– Тогда я проникну туда без твоей помощи.
– Это единственный возможный способ, – соглашается Эван. – Только «возможный» иногда означает «самоубийственный». Всех, кого туда привозят, – я имею в виду тех, кого не сразу умерщвляют, – проверяют с помощью программы, которая читает у них в мозгах, расшифровывает воспоминания. Там скоро узнают, кто ты и зачем проникла… А потом тебя убьют.
– Должен быть другой сценарий, с другой концовкой, – не отступаю я.
– Такой сценарий есть, – говорит Эван. – Мы находим безопасное место и ждем, когда появится Сэмми.
У меня отвисает челюсть – что? А потом я произношу это вслух:
– Что?
– Возможно, на ожидание уйдет года два. Сколько твоему брату? Пять? Тех, кто младше семи, не выпускают на задание.
– На какое задание их не выпускают?
Эван отводит взгляд.
– Ты видела.
Тот мальчишка в солдатской форме, вооруженный винтовкой с него ростом. Тот, которому Эван перерезал горло возле лагеря беженцев в лесу. Теперь мне действительно надо глотнуть воды. Я подхожу к Эвану. Он замирает. Я наклоняюсь и беру у него фляжку с водой. Делаю четыре больших глотка, но во рту все равно сухо.
– Сэм и есть Пятая волна, – говорю я.
После этих слов у меня появляется неприятный привкус во рту. Я снова пью.
Эван кивает:
– Если Сэмми прошел обследование, он жив и… – Он замолкает на секунду, чтобы подобрать подходящие слова: – И проходит процесс обработки.
– Ты имеешь в виду промывку мозгов.
– Я бы сказал, ему прививают другой взгляд на происходящее. Идея заключается в том, что инопланетяне используют тела людей, а мы, люди, нашли способ их обнаруживать. И если ты можешь их обнаружить, значит, ты можешь…