Бильбо посмотрел на огромное количество пещер и вздохнул:
– Рано мы заговорили об уничтожении драконьего глаза. Сначала его надо будет найти. А это, я так думаю, не просто. Но искать то надо! Не так ли, мистер волшебник?
– Нам ничего другого не остается, – задумчиво ответил Гэндальф.
И они стали спускаться в Долину Подземных Лабиринтов, где им предстояло отыскать окаменевший глаз дракона.
Сначала ничего особенного не происходило. Они просто шли по узкой тропе, которая была раз в десять хуже той, что была с той стороны Дымного ущелья. Еще больше острых камней и еще больше щебня. А уж про пыль и говорить не стоит. Ее было столько, что очень скоро вся их одежда покрылась ею. Пыль залезала за шиворот, в рукава, и даже в карманах и походных сумках была пыль. И конечно же она все время норовила набиться в рот, в уши и в нос. У Бильбо даже челюсть заболела, потому что он устал плеваться. К тому же она была препротивная. Эта пыль. Горькая и пахнущая гарью.
– У меня начинает кружиться голова, – пожаловался, наконец, хоббит волшебнику.
– Я тоже чувствую себя не лучшим образом, – согласился с ним Гэндальф. – Не забывай, ведь это Горелые горы.
– А почему же они так называются? – вдруг впервые задумался над названием сей местности Бильбо. – Их кто-то сжег?
– Можно сказать и так.
– Расскажи, Гэндальф! – стал приставать к волшебнику хоббит. – – Твой рассказ скрасит нам путь и отвлечет от страданий.
– Старая ветхая история, – неохотно отозвался маг. – Слишком давно все было. Так давно, что может, и не было этого вовсе.
– Не говори загадками.
– Ладно, слушай. Случилось это в Первую эпоху борьбы прародителя зла Мелкора и Светлейшего эльфа Феанора. Драконов тогда было не меньше чем птиц. Они чуть ли не всю землю заселяли. Разве что во льдах Северного моря не жили. Большие и маленькие, летающие и ползающие, прыгающие и плавающие. В общем, разные. И жили они так, что старались друг друга не трогать. Да только так не бывает. Всегда найдется тот, кому захочется иметь больший кусок мяса, чем у него есть. Вот один дракон по имени Чернокрыл и стал собирать вокруг себя драконов с дрянным характером, подобных себе. А так как он еще среди них был и самым сильным, то сколотил он из них разбойничью шайку и стали они слабых да мелких драконов обижать.
– Надо же, – удивился Бильбо, – совсем как у людей. Тоже беспокойные создания. Никак не могут примириться с тем положением, что имеют.
– Если ты будешь меня перебивать, я рассказывать не буду! – возмутился Гэндальф. – Сам рассказывай.
– Молчу, молчу. Это у меня просто вырвалось случайно. Так что там дальше было?
– Дальше ничего не было. Только так понравилось Чернокрылу и его дружкам разбойничья жизнь, что они и вовсе перестали обращать внимания на драконовские законы и стали вести жизнь привольную разбойничью. Конечно же тем драконам, кого они обижали, все это не понравилось и обратились они за помощью к королю драконов Белорогу. Белорог был благородным белым драконом, воплощением правды и справедливости. Позвал он к себе Чернокрыла с целью усовестить его и приказать ему прекратить чинить безобразия. И тут впервые в драконовской истории дракон отказался повиноваться своему законоизбранному (а надо сказать, что тогда среди драконов были очень честные правила и королями становились самые достойные по общему мнению и по поименному голосованию) повелителю. Мало того, Чернокрыл убил королевских послов, которые явились к нему с таким приказом.
Бильбо не выдержал.
– Каков негодяй! – воскликнул он, но заметив укоризненный взгляд Гэндальфа, тут же зажал свой рот кулаком, чтобы показать другу, что больше не издаст ни звука. Маг продолжал:
– Белорог пришел в негодование, когда узнал об этом. Он объявил Чернокрыла вне закона и приказал драконам уничтожить его.
Чернокрыл в свою очередь объявил, что он не подчиняется королю, потому что в своих владениях он сам король и никто над ним не властен. Нашлись среди драконов такие, которым подобное поведение понравилось. Особенно из тех, кому во время выборов не удалось получить корону. Оказывается это просто! Можно объявить себя королем на своей территории и создать свои собственные удобные для себя законы. Среди драконов прямо болезнь началась. Один за другим среди них появлялись новоиспеченные короли и конечно же все они встали на защиту Чернокрыла и против Белорога и всех честных драконов. Так Раздор и поселился среди драконов. Начали они враждовать между собой. Собрали армии и двинулись друг на друга. И вот здесь среди этих гор и произошла великая Драконова битва. Десять тысяч драконов с обеих сторон, все как на подбор огнедышащие, вступили меж собой в смертельную схватку. В древних летописях говорилось, что небо стало сначала ярко-алым, и таким было три недели, затем багрово-кровавым, и таким оставалось все лето, наконец, оно стало иссиня-черным, и чернота не сходила целый год. В той битве погибли и Белорог и Чернокрыл, сразив друг друга в поединке. Простых драконов полегло видимо-невидимо. Только жалкие остатки разлетелись в разные стороны оплакивать погибший народ. Так эпоха царствования драконов кончилась. И восстановить свое былое могущество и величие драконы уже не смогли.
– Так ты так и не рассказал, почему горы Горелые? – воскликнул Бильбо.
– Вот бестолковый, – поразился Гэндальф. – Так в той жаркой битве драконы все эти горы и спалили. Все своим огнем пожгли. Не ясно разве?
Бильбо почесал в затылке:
– А ведь верно. Так оно наверно и было. Тысячи драконов, говоришь? Горячо было здесь, однако.
И хоббит с беспокойством поглядел в небо – не летит ли дракон.
Гэндальф прибавил шаг. В этот раз Бильбо не возражал. Впервые за все это путешествие в его душе появилось настоящее беспокойство. И это очень встревожило нашего хоббита. Если уж хоббит чувствует беспокойство, то значит, что-то действительно произойдет, говорят в Хоббитании.
Тропа, по которой они шли, стала постепенно расширяться, и чем шире она становилась, тем большее беспокойство охватывало мистера Бэггинса. В конце концов, он не выдержал и решил поделиться своей тревогой с Гэндальфом.
– Что-то меня тревожит! – крикнул он волшебнику.
– Что может тебя тревожить? – не оглядываясь, бросил Гэндальф.
– Ума не приложу, да вот только сердце у меня не на месте. Что-то все это мне не нравится.
Гэндальф резко остановился и посмотрел на хоббита.
– Тут нет никого абсолютно! – сказал он. – Я это знаю наверняка.
– Может быть оно и так, да только я думаю иначе.
– Хорошо, давай глядеть и слушать. Может быть, что-нибудь увидим или услышим.
И они стали глядеть и слушать. Сначала конечно они ничего не увидели. Все вокруг было безжизненным. Да и кто может жить здесь, где земля бесплодна, а воздух мертвый? Но когда прошло несколько томительных минут, друзья убедились, что это не совсем так. Оказывается, и здесь была жизнь. Очень необычная и странная, но жизнь.