– О чем, Гошка побери, вы там болтаете? – В вопросе Симны звучало замешательство.
– Ни о чем. Ни о чем реальном. – Эхомба перешагнул через ручей, изо всех сил стараясь не повредить крохотных цветов, которые боролись за существование на другом берегу. – Все прошло, как дым.
Северянин насмешливо фыркнул, как делал всегда, когда Эхомба и Алита говорили о чем-нибудь непонятном. Через некоторое время он воскликнул:
– Стало быть, ведьма, так? Я знавал сук, которые считали, что они ведьмы, но эта – первая, которая удовлетворяет обоим условиям.
– Она добрая и очень полезная. – Пастух не сказал другу, что Роили подтвердила жестокое предсказание, которое впервые было сделано в далеком Кора-Кери.
– Мужчина и не вправе ожидать большего от суки, ведьма она или нет. – Весьма довольный своим мудрым изречением, Симна быстрее зашагал вперед. – Хорошо бы поскорее снова очутиться в цивилизованном обществе, где можно найти достойную еду и питье на каждом углу. И даже кое-какие развлечения. – Его глаза заблестели.
– Как ты сам рассказал Куберту, наши запасы значительно уменьшились. Следовало бы поберечь их на случай крайней необходимости.
Они еще какое-то время обсуждали проблему своих оскудевших ресурсов. Когда дело доходило до конкретики, кот принимал сторону Симны, с той лишь разницей, что, понимая и сочувствуя основным потребностям северянина, сам он не нуждался в каком-либо человеческом средстве обмена, поскольку брал все, в чем испытывал нужду, а остальное убивал.
Поскольку горы, которые образовывали южную границу Мыслящих Королевств, столь полого спускались со своих высот, перед путешественниками не предстала широкая, величавая панорама, как того можно было ожидать. Напротив, они наткнулись на первые выгоны и деревни Тетсприаха совершенно неожиданно и вполне буднично. Опрятные живые изгороди и каменные заборы разделяли поля, которые вспахивались и удобрялись уже на протяжении сотен лет. Древние оросительные каналы доставляли воду к безукоризненно прямым бороздам. Здесь были поля пшеницы и ржи, огороды с овощами и ягодами, сады с фруктовыми Деревьями, подстриженными, словно цветочные клумбы, виноградники такие чистые, что там можно было спать. На крепких деревьях в изобилии зрели орехи, а дыни лежали ровными рядами возле наполненных водой канавок, будто пупырышки на шкурке ящерицы. Стаи певчих птиц и попугаев наполняли кроны деревьев красками и звуками. Все птицы были ярчайших расцветок, но преобладали золотистые попугаи с изумрудными хохолками. Небольшая стайка этих переливчатых пичуг занималась воздушной акробатикой над головами путешественников, как будто приветствовала их на каком-то птичьем языке жестов.
Цветы украшали фасады даже самых маленьких домов, а проселочная дорога, не заросшая сорняками, вскоре сменилась прекрасной каменной мостовой. Путешественники миновали небольшие группки домов и ремесленных мастерских, которые стояли особняком от деревень, и только после этого достигли первых настоящих городков. Где бы путники ни проходили, их повсюду встречали удивленные взгляды и перешептывание хорошо одетого населения, что по преимуществу объяснялось неспособностью даже наиболее надменной части жителей игнорировать присутствие огромного Алиты на своих чистеньких улицах. Хотя Эхомбе и Симне тоже перепала изрядная доля внимания благодаря их экзотической одежде и варварской внешности.
– Не люблю быть предметом всеобщего интереса. – Симна вышагивал с горделивым видом, не обращая внимания на хихиканье женщин и осуждающие взгляды мужчин. – Здесь нелегко будет прятаться… если придется.
– Боюсь, надо смириться с тем, что мы очень заметны. – Стершийся конец копья Эхомбы громко ударял по мостовой при каждом его шаге. – Это куда более изнеженная страна, нежели все те, через которые нам довелось проходить раньше. Я не возражаю против того, чтобы на нас свысока посматривали или считали нецивилизованными дикарями, лишь бы не мешали нам идти своей дорогой.
– Еда нам не нужна. Наш добрый друг овцевод об этом позаботился. – Северянин с надеждой всматривался в витрины магазинов и окна из настоящего стекла. – Но мне бы не помешало выпить чего-нибудь покрепче чая…
Эхомба покорно вздохнул:
– Вечно тебе необходимо чего-нибудь выпить.
Его друг пожал плечами:
– Что же делать, если у меня жидкая кровь?
– Похоже, ты сам жидковат. – С высоты своего роста пастух оглядел улицу, на которой они оказались. – Впрочем, таверна – неплохое место для получения сведений. А ими дружище Куберт снабдил нас скупо.
Наклонив конец копья, он указал на заведение подходящего вида. Под крышей над самым входом птицы свили гнезда: либо они привыкли к шуму и беспорядку, либо в этом месте посетители вели себя тихо.
Опрятно одетый хозяин метнулся к черному ходу, как только заметил, что к нему пожаловало. Однако когда он встретился глазами со взглядом Алиты, неприязненная гримаса исчезла с его лица и он как будто стал ниже на несколько дюймов. И хотя хозяин не приглашал гостей зайти, но и преграждать им путь не стал. Не желая, чтобы из-за их непривычного вида поднялась суматоха, Эхомба и его спутники заняли наиболее удаленную кабинку в таверне, тем самым избавив вспотевшего хозяина от серьезного затруднения, хотя и не вызвав у него прилива гостеприимства.
Золото членгуу из быстро убывающих запасов Симны оказалось таким же желанным в Тетсприахе, как и в любом другом месте, и напитки были поданы быстро, хоть и не слишком приветливо. Усталые путешественники пили и смотрели на входящих и выходящих посетителей, восхищаясь покроем их красивой одежды. В большом ходу здесь были шелк и атлас, несмотря на то что это был всего лишь скромный поселок, а не один из крупных городов Мыслящих Королевств. От горожан так и несло достатком и процветанием. И тем не менее под внешним налетом всеобщего благополучия Эхомба ощутил признаки недовольства, затаенного уныния, выступавшего на фоне довольства, как оспины на лице красивой девушки.
Задумавшись, он взялся за поставленную перед ним кружку. Ее содержимое было превосходно и согревало желудок. Симна уже заканчивал вторую.
– Ради Гойлен-госена, Этиоль, у тебя когда-нибудь исчезнет это хмурое выражение? – Северянин обвел рукой безукоризненную, чуть ли не изысканную таверну. – Здесь нет никакой опасности, никакой угрозы. Мы находимся не в какой-нибудь захолустной глуши среди сумасшедших лошадей и всепожирающих облаков. Неужели ты не можешь расслабиться?
– Я расслаблюсь, когда закончу это путешествие и окажусь дома среди семьи и друзей.
– Эх, какой же ты скучный, тоскливый спутник. Все равно что путешествовать с гробовщиком.
– Это нечестно, – возразил Эхомба. – Мне не меньше других нравится повеселиться. И я делал это не один раз в твоем присутствии.
– Ну да, ну да. Я ведь не говорю, что у тебя нет чувства юмора. Просто у тебя обычно такое настроение, что воздух вокруг пахнет кислятиной.
– Тогда отвернись и не нюхай! – Заметив, что все посетители смотрят на них, Эхомба понизил голос. – Дело в том, что, когда я не говорю, я всегда думаю.