Глаза Симны расширились.

– Послушай, друг, – дрожащим голосом произнес северянин, – нам, пожалуй, стоит удалиться. За развитием событий лучше наблюдать со стороны.

Этиоль догнал товарища уже во дворе. По всей округе густо распространялся запах тухлых яиц.

Хозяин хижины все распухал и распухал – пока не взорвался. Кучи грязи, всплески протухшей жижи полетели в разные стороны. И Эхомба, и Симна ибн Синд оказались уделаны с ног до головы. Огромный вес, хлестнувший из чудовищной выгребной ямы, лег на плечи людям и неминуемо раздавил бы их, но прогнившая изгородь не выдержала и сломалась. Беглецы покатились по крутому склону вниз, и только мягкие полусгнившие ветви смягчили падение. Воистину, подумал Этиоль, гниль порой бывает полезна.

Симна с завидной скоростью вскочил на ноги и оперся на меч, который по-прежнему держал в правой руке.

На месте прежнего живописного, обещавшего усталому путнику покой и отдохновение домика теперь возвышалось что-то вроде огромной помойки.

Между тем Этиоль тоже встал и теперь отряхивался, с улыбкой глядя на своего товарища.

– Чему улыбаешься, друг?

– Да так, – ответил Этиоль и улыбнулся еще шире. – Чистый ты очень.

– Да уж! – в свою очередь расхохотался воин. – Все черти ада зажали бы носы, страшась к нам подойти!.. Послушай, а ведь ты в него не грязью кинул? Или то была какая-то особая, магическая грязь? Ты колдун?

– Не-е. – Эхомба покачал головой. – Я простой пастух с юга.

– Ладно, как хочешь. – Симна пожал плечами. – Так что же все-таки это было?

– Говорю тебе – земля из моей деревни. Она скудна, прокалена солнцем, прочищена ветрами, налетающими с океана. Наша земля не знает, что такое гниль. В скудных краях добрая почва – большая ценность. Чуть-чуть полей водой, вложи зерно, и на ней скоро появится росток. Что может быть волшебнее, чем способность рожать?.. Я хранил ее как память о доме. Ее набрала мне жена с делянки, которая досталась ей от Оуры, матери нашего вождя Асаба. Мудрая старуха немало пота там пролила… Я подумал, что этот подарок вряд ли придется по вкусу Тлену.

– По вкусу?! – воскликнул Симна. – Да от твоей родной землицы его, клянусь Гируном, раздуло так, что он всю округу перепачкал!

Северянин уже полностью оправился от страха, теперь энергия била в нем ключом.

– Так, самое время заняться поисками и получить то, что принадлежит нам по праву.

– Заняться чем? – не понял Эхомба. – Что получить?..

– Сокровища, конечно, – объяснил Симна. – Всем известно – где грязь, там и деньги. Если уж ты такой принципиальный в отношении взяток, то хотя бы должен сообразить, что мы не первые, кто попал в лапы этой твари. Среди них наверняка были и богатенькие, которые сулили огромные деньги, чтобы чудище позволило им догнивать тихо, спокойно, в своих особняках. Сам знаешь, разложение всякое бывает – тут тебе и продажные политики, и неподкупные задешево стражи, и падкие на чужое добро начальники…

Вот уж к чему Эхомба не хотел прикасаться, так это к сокровищам, собранным Тленом. Но, как всегда, его любопытство пересилило здравый смысл/

– Ты ведь, кажется, странствуешь в поисках внутреннего мира?

– Внутренний мир – это, конечно, хорошо, однако золотые монеты лучше. Душевный покой может и подождать, – ответил воин и начал взбираться вверх по склону.

– Никак не могу согласиться с таким подходом, – возразил Эхомба, следуя за товарищем.

Симна двигался ловко, как обезьяна, и на ходу объяснял:

– Ты спас мне жизнь, Этиоль, так что я не буду с тобой спорить. Хотя должен предупредить заранее: что бы ни случилось, не пытайся встать между мной и сокровищем.

– Мне нет дела до сокровищ, – улыбнулся пастух.

– Ну, приятель, все так говорят…

Однако в душе этот искатель смысла жизни был уже менее уверен в истинности незамысловатой правдишки, которую только что выложил Эхомбе. Как начал сомневаться и в самом товарище. Странный тип!.. Впрочем, размышления можно оставить на потом. Где-то здесь таится сокровище, и Симна был намерен его найти – даже если придется перерыть всю эту огромную вонючую кучу.

XI

Искали они долго, пока не наткнулись на поросший кустами, затянутый плющом лаз, расположенный прямо под тем местом, где стояла хижина. Изнутри, из уходящего в глубь горы туннеля, на людей смотрела настороженная тьма. Симна, ни слова не говоря, соорудил несколько факелов, и так, под прикрытием дрожащего зыбкого света, товарищи наконец вошли в пещеру. Вонь стояла невыносимая.

– Кто тебе сказал, что здесь должны быть сокровища? – спросил Этиоль, больше внимания обращая на скользкий пол, чем на своего рвущегося вперед компаньона.

– Да так, ходят слухи. – Симна водил факелом из стороны в сторону, внимательно осматривая каждый уголок. – Известно, где разложение, там и деньги.

– Не знаю, – пожал плечами пастух. – В нашей деревне нет никого, у кого было бы много денег, и ничего – живут не тужат. И во всем моем племени тоже.

– Племя… – пробормотал Симна. – Все сходится. Племя. Ты откуда явился, приятель, из каких времен? По крайней мере на умудренного городского жителя ты не похож.

– Самый большой город, который мне довелось посетить, это Кора-Кери. И то на бегу: вечером пришел, через день ушел.

– Ладно, Этиоль… Я могу называть тебя по имени?

– Уже называешь, – резонно указал пастух.

– Так вот, Этиоль, по правде, единственная вещь на свете, в которой я основательно разбираюсь, – это пороки. – Если Симна и сознавал, что подобное признание выставляет его в не очень выгодном свете, то виду он не подавал. – Я свой там, где люди жаждут чего-нибудь запретного. Какой-нибудь забористой, до дрожи в коленях штучки. Поверь мне, деньги в этом деле самое главное, и вот что удивительно: золото само идет на разложение!.. Оно где-то здесь, наверняка!

– Возможно, то, что ты ищешь, лежит перед тобой.

– Что? – не понял Симна и, обернувшись, изумленно уставился на товарища. Потом медленно перевел взгляд в глубь пещеры, неожиданно расширившейся и образовавшей высокий округлый зал.

На полу, в центре зала, огромной горой лежало золото, тускло поблескивая в неверном свете факелов. Гора была выше Этиоля Эхомбы. Чего здесь только не было: монеты, кольца, обручи, браслеты, колье, короны, тиары, кубки, тарелки, блюда, слитки – одним словом, все, что люди наловчились изготавливать из этого редкого, красивого и податливого металла. Частыми вкраплениями в этой поблескивающей в призрачном свете груде сверкали драгоценные камни, вправленные в серьги, пуговицы и другие украшения.

Глаза у Симны расширились, словно у сумасшедшего куду. Он уже совсем приготовился нырнуть в кучу золота, как вдруг почувствовал на плече тяжелую руку спутника. Северянин попытался вырваться, но рука схватила намертво. Симна сам отличался немалой силой и не привык, когда с ним обращались подобным образом, – он рассвирепел, в кобальтово-синих глазах вспыхнул недобрый огонь.