— Вы достаточно загорелая, чтобы не задумываться об этом, — медленно ответил Михаил и отвернулся.
— Тогда я спокойна. — Лена поправила волосы. — А вы местный?
— Да. Живу ниже по реке…
— В деревне?
— Можно сказать и так.
— На самом берегу?
— Ага.
— И целыми днями катаетесь на катере?
— Ну… случается.
— Хорошая жизнь.
— Э-э… — Мужчина почесал в затылке.
«Увалень!»
Лена вдруг подумала, какой же он забавный — Михаил, похожий на медведя. Вряд ли в обычной жизни его легко сбить с толку: на таких катерах лопухи не катаются. Зато в ее компании он явно чувствует себя не в своей тарелке. Мямлит слова, отводит глаза… Девушка понимала, что понравилась владельцу катера, и как же хорошо, что он оказался таким увальнем: никаких сальных взглядов, двусмысленных фраз, попыток невзначай провести рукой по попке.
— Вы в отпуске?
— Дa! — Мужчина с радостью ухватился за подкинутое слово: отпуск! — Я приезжаю сюда на месяц. Отдыхаю.
— А почему не едете под пальмы? На острова какие-нибудь?
— Э-э… — Но на этот раз подсказки не потребовалось, сам вспомнил: — Я местный. В смысле, вырос здесь… На родину тянет.
— К маме с папой?
— Родители умерли, — негромко ответил Михаил.
— Извините.
— Это случилось давно. Возьмите левее, пожалуйста.
Катер прошел небольшой изгиб Оки и вновь оказался перед длинной прямой.
— Скажите, а зачем вам на Левый мыс?
Лена удивленно посмотрела на мужчину:
— Я же говорила: там отличное место для лагеря.
— Ах да… — Михаил почесал кончик носа. — Я забыл.
— А что не так с мысом?
— Почему вы решили, что с ним…
— Я заметила, как вы изменились в лице, когда я сказала о нем в первый раз. И теперь вы снова…
— С мысом все в порядке, — мужчина поспешил успокоить девушку. — Замечательное место. Очень красивое. Особенно в августе.
— Расцветают орхидеи?
— Нет, — медленно ответил Михаил. — Звезды падают.
— Четыреста баксов?! — возмущенно повторил Яша. — Степан Семенович, вы обалдели?
— Ты за языком-то следи, пацан, — сварливо ответил старик.
Яша опомнился:
— Извините, Степан Семенович.
— То-то же.
— Но согласитесь: четыреста баксов за поездку на мыс…
— Двадцать километров, — поучительным тоном сообщил старик. — Двадцать километров туда, двадцать, стало быть, обратно. А движок у меня старый. И лодка старая. А вас четверо. И вещей…
— Двести, — предложил Яша.
— Четыреста, — отрезал Степан Семенович. — И не забывай, пацан, что август.
Длинный рыбак усмехнулся, прищурился, погрозил старику пальцем:
— Знаете, на что намекать.
— А я не намекаю, я как есть говорю: август.
— Да нет у нас таких денег!
— Обманывать нехорошо, — строго заметил Степан Семенович. — Был бы ты обычным рыбаком, я бы поверил. Но ты, пацан, не в поход собрался, не на отдых, а на Левый мыс. И снаряжение у тебя крутое. Есть у тебя деньги, есть. Так что четыреста баксов, и деньги вперед.
Длинный насупился, покачал головой, сдался:
— На месте отдам. Когда доберемся.
— Нет, Яша, деньги плати вперед, — не согласился старик. — Ты, выходит, не простой рыбак, и знать должен, что раз август, то доберемся мы до Левого мыса или нет, один бог ведает. Поэтому не спорь — денежки давай. Я их старухе отдам, а сам с вами пойду.
— А если не доберемся до места? Что тогда?
— Не моя забота, — пожал плечами старик. — Ты сам все знаешь.
— А деньги? — нехорошо улыбнулся Яша.
— Половину верну, — пообещал Степан Семенович. — А половину за беспокойство.
— Не многовато?
— Так ведь я могу вообще не ходить, — улыбнулся старик. — Сам знаешь — август. Мне на Левом мысу делать нечего.
— Так уж и нечего? — с сомнением протянул длинный. — Все, кто знает…
— Не все, — твердо произнес Степан Семенович. — Дело ведь должно быть, Яша, дело. А если дела нет, то и делать на мысу нечего. Ужель не понимаешь.
И по-стариковски закашлялся. И вытащил из кармана смятую пачку дешевых сигарет, спички. И закурил.
— Вот так-то.
Яша молча раскрыл бумажник и протянул Степану Семеновичу четыре банкноты.
— Готовь лодку, старик. Время дорого.
Михаил не обманул: Левый мыс на самом деле оказался необычайно красивым местом. Ока расширялась, не поворачивала, не изгибалась, а становилась шире для того, чтобы позволить земле врезаться в русло. Высокий берег покрывали вековые сосны, молчаливые гиганты, поскрипывающие под тяжестью неба, а песчаный пляж на западной стороне мыса вызывал непреодолимое желание искупаться. С восточной стороны было гораздо глубже, и поэтому здесь давным-давно построили небольшой деревянный причал, короткий мостик, к которому и пристал катер. Михаил, проведший последнюю треть пути в молчании, терпеливо подождал, пока ребята выгрузят вещи, и сразу же подал назад. Вышел на середину реки и поплыл дальше вниз. Даже не бросил Лене прощальное «Пока».
Впрочем, она и не ждала.
В глубине мыса действительно оказался родник с прозрачной и холодной до ломоты в зубах водой. Нашли четыре подходящие для лагеря поляны со следами кострищ и бревнами вокруг них. Людей вот только не было, но ребят это обстоятельство лишь порадовало. Без соседей проще.
Борода и Женька предложили немедленно отметить прибытие на место, извлекли из рюкзака бутылку теплой водки и попросили девчонок порезать бутерброды. Но встретили решительный отпор. Лена заявила, что прекрасно знает, чем закончится «отмечание», и не хочет ночевать в перекошенной палатке, а то и вовсе под открытым небом. «Сначала лагерь, потом все остальное». В том числе и горячий ужин. В результате Борода и Гарик принялись ставить палатки, Женька отправился создавать запас дров, а девушки, дабы не мешать парням трудиться, переместились на пляж, где и провели за ленивыми разговорами время до вечера.
И лишь когда на поляне возникли разноцветные домики, запылал костер и лагерь принял обжитой вид, хозяйки вернулись к очагу, чтобы приготовить ужин. Не самый, конечно, изысканный в мире, зато на костре, с дымком. И свежие огурчики с помидорами, и бутылка водки — «для мужиков», и бутылка красного вина — «для дам», и медленно темнеющее небо над шапками сосен, и потрескивание поленьев, и… Разве может быть что-нибудь лучше?