– Можно подумать, он на нашей стороне.
– Павел играет по правилам, но стоит тебе его задеть, и последствия будут непредсказуемы.
– Неужели? Никто не застрахован…
– Вот именно, Сеня: никто не застрахован. Паша ведет дела и дружит с такими людьми, что тебе лучше даже имен их не знать. Он в бизнесе с девяностых, и он непотопляем. Он всем нужен. Черт, Сергей знал, на кого оставить Андрея!
Костылев понял, что Мария сильно расстроена, и заткнулся. Некоторое время он молчал, но выезжая на Садовое, не выдержал:
– Что значит «играет по правилам»?
– Розгин не станет наседать, если не будет железобетонных оснований, – объяснила Крестовская. – Он щепетилен. А Грыгадзе обещал, что подозрения на нас не падут. Мы в стороне.
– Андрей не исчез, – напомнил Костылев. – Его обвиняют в убийстве.
– И это очень странно.
– А Розгин не мог прикрыть Андрея? Обеспечить ему охрану из своих людей, которые и положили ребят Грыгадзе.
– Тогда бы Паша разговаривал с нами совсем иначе. Он бы уже вывернул Грыгадзе наизнанку, все узнал и… – Мария покачала головой. – Нет, Павел ни при чем. Случилось что-то другое.
* * *
– Ну и как тебе здесь?
– Нормально, – отозвался Ясень.
Едва познакомившись, Терентьев сразу же перешел на «ты». Виктор протестовать не стал – пусть, раз хочет, однако сам продолжал сохранять поддерживающее дистанцию «вы».
– Герман не достает?
– Немного.
Карбид в подвал не пошел, отговорился делами и отправил с Терентьевым Виктора, прошептав: «Тебе нужно познакомиться с ним поближе». В принципе – правильно, однако особого восторга от ползания по подземельям Подстанции Ясень не испытывал, да и гид из него получился не лучший. Впрочем, завхоз прекрасно понимал, что Виктор еще не вошел в курс дела, а потому техническими вопросами не донимал. Они быстро осмотрели кочегарку-крематорий и теперь тащились к резервному генератору.
– В больнице только о тебе и говорят.
– Неужели?
– А ты как думал? Появляется новый сотрудник. Молодой, симпатичный, по слухам – не бедный…
Ясень с тоской подумал, что Герман был прав, когда настоятельно рекомендовал напарнику не брать слишком дорогую машину. А еще лучше – вообще никакую не брать. Виктор же, мало того, что не послушался, так еще и выбор сделал, мягко говоря, неожиданный. И теперь выяснилось, что прошедшая сверхсовременный тюнинг «Победа» породила целую волну слухов.
«Ладно, пусть лучше завидуют, чем сочувствуют!»
– Все девчонки на тебя заглядываются и думают, как бы Зинаиду подвинуть.
«Началось!»
– Ну и мужики бурчат, все-таки – конкурент.
С одной стороны, внимание льстило. С другой – могло помешать делам.
«В конце концов, я – не Карбид! Я не собираюсь всю жизнь просидеть на „Малой Земле“!»
– И что обо мне говорят?
– Удивляются в основном.
– Тому, что я работаю в Михайловской?
– Точно.
– Так ведь я врач. Что плохого в том, что работаю по специальности?
– Необычно.
– А у меня все необычное, – усмехнулся Ясень. – И машина, и профессия. Я хочу свою жизнь прожить, а не «как принято».
– Вот это-то и необычно, – пробормотал Терентьев.
– Могу себе позволить.
– А это вызывает зависть.
– Плевать.
– Тоже можешь себе позволить?
– Ага.
Завхоз покрутил головой и осторожно произнес:
– А еще ходят слухи, что ты – молодой, набирающийся опыта администратор, которого готовят на смену старику.
Последовавший за фразой быстрый взгляд показал, что сам завхоз относится к подобным слухам как к весьма вероятным.
– Занятная теория, – спокойно ответил Ясень. – Чему я могу научиться на «Малой Земле»?
– Надо с чего-то начинать.
«Интересно, эти слухи помогут или помешают?»
Поскольку однозначного ответа у Виктора пока не было, он решил отделаться общими фразами. Но с некоторой долей тумана:
– Слухи – это состязание фантазий.
– И только?
– Полагаю, старик знает больше, чем говорит.
– А… Черт!
Обдумать ответ Виктора завхоз не успел – споткнулся обо что-то и громко выругался.
– Вы не ударились?
Увлеченные разговором собеседники упустили из виду появление в полутемном коридоре Агавы. Енот, в свою очередь, тоже не среагировал на посторонних – он пятился задом, трудолюбиво таща в передних лапах нечто, напоминающее…
– Что это? – упавшим голосом осведомился Терентьев.
– Это Агава, – тихо ответил Виктор, чувствуя, что бледнеет. – Не кактус. Не голубой. Енот-полоскун. Домашний.
«Скотина!»
Что именно тащит любимец Карбида, Ясень предпочел не заметить. В отличие от завхоза.
– Что у него в лапах?
«Сам не видишь?»
Терентьев видел, но решил не верить своим глазам.
– Что у него в лапах?
– Шланг, – выдохнул Ясень.
– С головой?! Виктор! Это змея!!
Ну, положим, не змея, а средних размеров питон, к тому же – задушенный. Судя по всему, Агава придавил гада и теперь тащил свежевать.
«Как вовремя…»
Увидев посторонних, енот тихонько пискнул и, бросив добычу, порскнул по коридору прочь. Топот торопливых лап полностью растворился в мерном жужжании, доносившемся из приоткрытой двери ближайшей комнаты.
«Я не знаю, кто забыл ее запереть, но я его убью!»
– Федор Славсталинович!
Бесполезно – завхоз не остановился. На полусогнутых ногах он подошел к двери и потянул на себя ручку. Несколько мгновений остолбенело изучал внутренности помещения, после чего просипел:
– Виктор, откуда ЭТО здесь?
«Откуда, откуда? По инструкции положено хранить до особого распоряжения».
Ясень встал рядом с Терентьевым и мрачно оглядел развороченную комнату. Агава, надо отдать ему должное, потрудился на славу.
Из тридцати ящиков, в которых спали змеи, взломано шесть. У порога валяется кобра с отгрызенной головой. Задушенный питон остался в коридоре. Остальные гады медленно ползают по полу, осоловело разглядывая друг друга, не понимая, почему разбудили, а к работе приступить не дают? В дальнем углу нетерпеливо било копытом нечто рогатое, шипастое и с венцом. Выглядело оно настолько мерзко, что даже Ясень чертыхнулся. Но самое неприятное следствие устроенного енотом беспорядка жужжало в воздухе. То, что Терентьев принял за черное облако, на самом деле было миллиардным роем еще мелкой, размером меньше гнуса, саранчи, освободившейся из разбитой Агавой банки. Микроскопические твари вились по комнате в безуспешной надежде отыскать пищу и вырасти, дабы приобрести предусмотренный инструкцией вид: «на головах венцы, похожие на золотые, как бы железные брони, зубы, будто у львов, хвосты, словно у скорпионов, и в хвостах – жала».