Ясень медленно поднялся – всем своим видом показывая, что выключает приемник только потому, что тот мешает разговору, неспешно подошел к полке и надавил на кнопку.
– Занятная программа, – пробормотал Стоценко.
– Местная станция.
– Доктора прикалываются?
– На самом деле барахлит аппаратура, – вздохнув, объяснил Ясень. – Вы только что прослушали часть отчета телепатического блока Ручного Привода, составленного по результатам анализа мыслей вашего спутника.
Милиционер сглотнул.
– Вы…
Что делать? Броситься на франта? В честь чего, скажите на милость? Виктор спокоен, ни одного угрожающего жеста, никакой угрозы в голосе. Но Стоценко чувствовал, что за непробиваемой стеной безмятежности таится нечто страшное. Нечто…
Оконное стекло вздрогнуло, приняв на себя еще один удар. Судя по расплывающемуся следу, на этот раз в кабинет пытался прорваться средних размеров голубь.
– Мне показалось или ваши руки действительно потяжелели? – участливо поинтересовался Ясень.
Но холодный огонь, горящий в его темных глазах, был далеко не столь дружелюбен, как мягкий тон. Черное пламя манило, затягивало, заставляло путаться мысли.
– Немного, – прошептал старший лейтенант.
– И ноги тоже, – выдохнул Ясень. – Вы так устали, что не можете подняться, не так ли?
– Так.
– А не поговорить ли нам, раз вы все равно пока не уходите?
Стоценко перестал моргать. Не отрываясь, смотрел в глаза Виктора и не моргал. А отвечал механическим, совершенно неживым голосом.
– Зачем вы пришли?
– Я ищу журналистку по имени Юлия Соболева.
– Когда она пропала?
– Три дня назад.
– Герман подтвердил, что видел девушку?
– Да.
– Герман. – Ясень выругался. – Герман!
В окно врезался еще один голубь.
Стоценко отсутствовал почти час, и за это время Олег выкурил четыре сигареты, три из которых – в последние двадцать минут, когда в голову полезли идиотские мысли. То молодой человек начинал размышлять о том, не убили ли старшего лейтенанта, как Юлю…
«Опомнись! Юлька жива!»
То переживал, что на «Малой Земле» развернулся торг за молчание и позарившийся на крупную сумму Стоценко свернет расследование. То…
– Привет!
Задумавшийся Олег не увидел милиционера и буквально подпрыгнул, услышав голос.
– Ой!
– Спите?
– Какое там! – И жадно посмотрел на старшего лейтенанта: – Какие результаты?
– Плохие.
У Олега упало сердце.
– То есть?
– Нет на «Малой Земле» никаких тайн или секретов, – сообщил милиционер, присаживаясь на скамейку. – Ничего противозаконного, никакого криминала.
«Купили?!»
Однако Стоценко вел себя как обычно. Если играл, то блестяще, ни жестом, ни голосом не выдавая, что врет. Он говорил убежденно и очень уверенно.
– Я обошел весь корпус, поговорил с сотрудниками. Короче, кроме Германа еще два человека видели, как Юля уходила с «Малой Земли». Готовы дать показания.
– Его подчиненные?
– В том-то и дело, что нет, – вздохнул Стоценко. – Медсестра из центрального корпуса и санитар главного морга. Версия умерла. – Он неожиданно перешел на «ты»: – Олег, я понимаю – ты нервничаешь, все понимаю, но я ведь не первый день в органах. И на поиске людей не первый день. Я поговорил с ними, посмотрел на них… Не те это люди, чтобы что-то скрывать. Никаких лабораторий или подпольных операционных на «Малой Земле» нет и быть не может. Там сидят неудачники. Понимаешь, Олег, стопроцентные неудачники. Гетто для серых. Думаю, потому главврач и не сносит корпус. Из жалости.
– А где Юля?
Старший лейтенант погрустнел:
– Боюсь, Олег, что твоя девушка поймала случайную машину, чтобы побыстрее добраться до дома, и отправилась в путешествие в один конец.
Несмотря на охватившее раздражение, грозившее перейти в приступ бешенства, Ясень не потерял над собой контроль и организовал собрание с соблюдением всех норм внутреннего поведения и сложившихся правил хорошего тона. Местом встречи Виктор благоразумно избрал кинозал, прекрасно зная, что Арчибальд с большой неохотой покидает свое логово. За Черепанычем Ясень спустился лично, санитары вертелись неподалеку, Агава притащился сам, Герману скинул сообщение на мобильный, однако заместитель приказ проигнорировал. Что и стало первой обсуждаемой темой.
– Кто видел Карбида? – поинтересовался Виктор, в упор разглядывая подчиненных.
– Я, – поднял руку Бизон.
– Где?
– Ушел. То есть уходил, когда я его видел.
И поправил сползающую на глаза каску. Первый рабочий день нового коменданта санитары отметили, нарядившись в униформу калифорнийской дорожной полиции, одной из составляющих которой служили белые мотоциклетные шлемы.
– Куда ушел?
– Господин старший помощник не обязан докладывать нижним чинам о своих передвижениях, господин комендант, – молодцевато отрапортовал Бандера и с гордостью посмотрел на приятеля: «Мол, смотри, какую я длинную фразу выдал».
Арчибальд коротко зевнул в кулак. Черепаныч хмыкнул. Агава уселся на пятую точку и принялся искать у себя на пузе.
Ясень с огромным трудом остановил готовый вырваться из горла рев.
«Ни в коем случае!»
Потом, когда появится настоящий авторитет, когда они станут подчиняться не только потому, что обязаны, но по собственному желанию, вот тогда можно кричать, выражая свое недовольство. Сейчас же они просто выслушают вопли, с отстраненной вежливостью покивают головами и разойдутся, со смешками обсуждая несдержанность нового командира.
– Поводом для экстренного собрания стал визит милиционера, – спокойно произнес Виктор.
– Не в первый раз, господин комендант, – обронил Бизон. – Милиция к нам захаживает.
Ясень не обратил на замечание кочегара внимания.
– Старший лейтенант Стоценко ищет пропавшую девушку, журналистку Юлию Соболеву. – Виктор показал подчиненным фотографию. – Кто-нибудь ее видел?
Молчание. Ясень понял, что вопрос вызвал замешательство: сотрудники Подстанции внимательно разглядывали снимок, однако спокойным оставался только Арчибальд. Механик опустил голову. Бизон с Бандерой хихикали, но глаза отводили. Агава торопливо смылся под кресла.
– Мне повторить вопрос на каком-нибудь другом языке? Черепаныч?
«Посмотрим, будешь ли ты врать начальству?»
– Мы ее видели на «Передаточной», – хмуро ответил механик.