Этот большой четырехэтажный дом был из разряда таких, которые римляне называли инсулами. Иными словами, это был обычный доходный дом, не имевший ни атриумов, ни внутренних двориков, ни алтарей, разбитый на множество больших и маленьких комнат, которые владелец дома сдает за плату всем желающим через своего доверенного человека – инсулариуса.
С инсулариусом мы и разговаривали, когда осматривали сдаваемые комнаты, этот «управдом» проживал в этом же доме на первом этаже. Древнеримские многоквартирные дома отличались от таких же домов двадцать первого века тем, что на каждый этаж с улицы вела отдельная лестница, каменная или деревянная. Стекол в окнах инсул не было, они либо закрывались дощатыми ставнями, либо завешивались занавесками в плохую погоду. Вода в таких домах была проведена далеко не везде, чаще всего за водой приходилось ходить к ближайшему колодцу или фонтану Уборные в таких домах тоже отсутствовали. Жильцам приходилось справлять естественную нужду в общественных уборных, которые имелись на всех улицах Рима, или же держать под рукой специальные ночные горшки с крышками. Содержимое из этих горшков жильцы сливали в особый большой глиняный чан. Такие чаны стояли возле всех многоэтажных домов.
Осмотрев комнату в доме на Яремной улице, мы затем отправились осматривать другое помещение в инсуле на площади Сатурна. В результате комната в доме на площади Сатурна нам понравилась больше, но ее владелец затребовал оплату за полгода вперед. Нам пришлось вселиться в дом на Яремной улице, так как здешний инсулариус согласился взять с нас деньги лишь за три месяца вперед.
Снятая нами комната находилась на третьем этаже, два ее окна выходили на Яремную улицу Поскольку это была солнечная сторона, с утра и до полудня солнце светило в наши окна. Этаж под нами выходил всеми окнами на другую сторону дома, где пролегал узкий мрачный переулок, чуть больше двух метров в ширину. На другой стороне этого переулка тоже возвышались каменные многоярусные дома. Римские архитекторы для большей прочности домов прорезали окна в многоэтажных инсулах только с одной стороны, поэтому если один этаж такого дома смотрел окнами на улицу, значит, другой этаж непременно выходил окнами на другую сторону, где был пустырь или другая улица. Угловые комнаты зачастую вообще не имели окон.
Крыши домов были покрыты черепицей или тонкими досками, на чердаках тоже оборудовались тесные низкие комнатушки, куда вселялись самые бедные постояльцы, согласные ютиться в тесноте и духоте под самой кровлей. Таким образом, каждая римская инсула представляла собой подлинный людской муравейник. Все этажи таких домов, а также чердаки и подвалы, как правило, были забиты жильцами. В коридорах инсул стоял шум и гвалт, там был слышен смех, детский плач, песни и перебранки. Римская знать в таких домах не жила, здесь обитали завсегдатаи трущоб: бедные плебеи, вольноотпущенники, проститутки, поденщики, приезжие ремесленники, разорившиеся мелкие земледельцы, приехавшие в Рим в поисках счастья. Патриции жили в больших высоких домах, внешне напоминавших виллы. Знать Рима имела свои кварталы, которые раскинулись на высотах холмов Палатина, Авентина и Целия. Воздух там был намного чище, а зелени было гораздо больше. Своими западными склонами Авентин и Палатин примыкали к реке Тибру, берега которого тоже были покрыты густыми зарослями.
Я не стал говорить Клувиану и Эмболарии об истинной цели нашего приезда в Рим, понимая, что объяснить им целесообразность убийства Красса мне вряд ли удастся. Чтобы заводить об этом речь с ними, для начала мне хотелось выяснить, где живет Красс и возможно ли к нему подобраться на такое расстояние, чтобы нанести удар кинжалом.
К налаживанию тайной сети из рабов-заговорщиков я приступил по принципу итальянских карбонариев времен Мадзини и Гарибальди. Мы с Клувианом с раннего утра и до позднего вечера порознь шныряли по кварталам Рима, изучая город, приглядываясь к местным жителям на рынках и в бедняцких районах, прислушиваясь к разговорам на форуме, где каждый день собирались патриции. Дабы уверенно действовать в Риме, нужно было знать этот город как пять своих пальцев, уметь общаться с квиритами и приезжими италиками, быть в курсе всех происходящих здесь событий. Очень скоро мы с Клувианом выяснили, что римский сенат с недавних пор стал собираться на заседание практически через день. Такого не случалось со времен Союзнической войны. Из разговоров на форуме и на торговых площадях я узнал, что Спартак разбил римского консула Лентула в битве при Камерине. Войско Спартака продолжает двигаться на север Италии, следом за ним двигаются отряды Крикса, по пути разоряя Пицен.
Покуда мы с Клувианом пропадали на улицах и площадях многолюдного Рима, в это время Эмболария занималась ведением нашего хозяйства. Она прибиралась в комнате, ходила за продуктами на рынок и за водой к колодцу, готовила обед и ужин, занималась стиркой одежды. Роль загруженной работой хозяйки не очень-то нравилась Эмболарии, но она терпеливо сносила это, понимая, что так надо.
По моим наставлениям, Клувиану следовало присматриваться в первую очередь к тем невольникам, которые имеют на себе следы какого-нибудь увечья или рубцы от недавних побоев. Вступая в беседу с этими людьми, Клувиан сначала должен удостовериться, что рядом нет посторонних глаз и ушей. Не следовало сразу лезть в душу к своим случайным собеседникам, для начала нужно было их расположить к себе, оказывая им некую мелкую услугу или просто выражая сочувственное внимание, которое приятно любому человеку. Я сам действовал по такому же принципу, ставя во главу угла осторожность. Многие здешние рабы, живущие главным образом в богатых домах, вовсе не горели желанием мстить своим господам и переходить на сторону восставших. Не все патриции обращались с рабами жестоко, к тому же городские рабы не знали тяжелой работы, какой были загружены их собратья по неволе в сельских имениях, на рудниках, на верфях и строительстве дорог. Многие невольники в Риме совсем не тяготились своей неволей. Стоило мне или Клувиану заговорить с таким вот рабом о заговоре против господ, как этот человек мигом донесет о нас эдилу или городской страже.
Очень скоро я выяснил, что в темное время суток шастать по улицам Рима небезопасно. Никакого освещения по ночам на улицах и площадях Вечного Города не было и в помине. С наступлением сумерек улицы пустели, все жители прятались по домам, запираясь на все запоры. По ночам в Риме орудовали шайки грабителей, которых было так много, что власти предпочитали не бороться с этим злом, а закрывать на это глаза. Отчасти это объяснялось тем, что многие из воров и грабителей являлись клиентами и негласными соглядатаями некоторых весьма влиятельных граждан, заседавших в сенате. Патриции имели надежную охрану из слуг и телохранителей, поэтому их дома крайне редко подвергались набегам ночных злодеев. Богатые плебеи тоже проживали в Риме компактными общинами, организуя коллективную защиту своего имущества от разного рода посягательств. Жертвами грабителей чаще всего становились в Риме жители трущоб, самая многочисленная и самая разобщенная часть населения столицы.
Прожив в Риме две недели и обзаведясь кое-какими знакомствами среди водоносов, мелких торговцев и ремесленников, я выяснил, где живет Красс и даже разыскал его мраморный особняк на Палатине. Несколько раз я видел крытые носилки Красса, в которых он следовал из своего дома на форум или на заседание в сенат, покачиваясь на могучих плечах рабов-носильщиков. Занавески на носилках всегда были плотно задернуты, поэтому увидеть самого Красса мне никак не удавалось.