– Спасибо, – кивнул я и вернулся в каюту. Там уже вовсю разыгрывалось что-то вроде сцены из бразильского сериала, то есть Мария плакала на груди у Филиппа, а кардинал громко и заунывно вещал по-латыни.
– Поздравляю вас, ваши величества, – сделал я попытку привлечь внимание к своей особе, но безуспешно. Пришлось прибегнуть к нагнетанию обстановки: – Имеется в виду не только скорое рождение наследника, но и то, что вы вовремя обратились за медицинской помощью. Отравление свинцом еще не перешло в неизлечимую фазу, как это было с несчастным Карлосом Вторым.
– Что? – оторвалась от мужа королева.
– Вот именно то самое, что я сказал. Тебя, девочка, травят свинцом, как и предыдущего короля.
Царственная чета была настолько потрясена моими словами, что не обратила никакого внимания на явное и даже вопиющее нарушение этикета. Так что я подробно рассказал гостям о симптомах и клинической картине упомянутого отравления, в конце слегка утешив:
– Не утверждаю, что королеву травят умышленно. Это может быть от свинцовых труб водопровода, посуды на кухне или, например, содержащих свинец красках на ваших сервизах. Однако возвращаться в Мадрид я вам, Маша-Лиза, категорически не советую. По крайней мере до рождения ребенка поживите здесь, в Севилье, бригада для исследования здешнего замка, его кухни и прочего будет отправлена сегодня. В это же время завтра жду на процедуры, а пока позвольте проводить вас до трапа.
Чуть подумав, я обратился уже к Филиппу:
– Понимаю, что сейчас вам не до каких-то там островов и кредитов, но все же надеюсь обсудить это завтра.
Когда королевская чета уже спускалась с борта «Врунгеля», а свита еще толпилась на балкончике, я повернулся к двери – этих и без меня проводят. И тут бабахнул выстрел, меня как кувалдой ударило под левую лопатку, и я, не удержавшись на ногах, грохнулся на доски из железного дерева.
Первая мысль была: «Эх, хорошая это штука – бронежилет!» Тут я попытался облегченно вздохнуть, но охнул и зашипел от боли в боку. Кажется, сломано ребро, и хорошо, если всего одно. То есть бронежилет-то он, конечно, бронежилетом, но ведь собирался же надеть под него толстый свитер! Решил, что будет жарко, вот теперь и разбирайся, сколько ребер сломалось.
За моей спиной быстро усиливался шум – слышались удары, чей-то придушенный визг, потом какие-то шлепки – арауканы личной охраны вязали всех гостей на балкончике, не разбираясь, кто виноват, а кто просто стоял рядом. Все правильно, корабль является австралийской территорией, и, значит, степень вины или невиновности каждого может установить только суд. Или, в порядке исключения, человек, имеющий право говорить от имени императора, то есть я.
Тем временем Филипп, привлеченный стрельбой и шумом, вновь показался на палубе.
– Этого не трогать! – крикнул я охране и вновь согнулся от боли в боку. По подбородку что-то текло. Я мазнул рукой – кровь. Неужели осколки ребра проткнули легкое? Сплюнул – чисто. Значит, просто расквасил нос при падении, он тоже болит, хоть и не так сильно. Однако ну и видок же у меня небось…
Судя по перекошенному лицу Филиппа, он был с этим полностью согласен. Я мельком глянул на себя – все в порядке, лежу в красивой позе, под головой растекается аккуратная лужица крови, прямо даже не к чему придраться. Так что королю было слабым голосом сказано:
– Ваше величество, по независящим от меня обстоятельствам наша завтрашняя встреча откладывается. Когда она станет возможна, вас известят. Если же мне придется покинуть этот свет, то тоже известят, но не устно и не письменно, а в более весомой форме. Вас я больше не задерживаю, все прочие останутся здесь.
– И кардинал? – пискнул король.
Я осторожно поднял голову и осмотрелся. Точно, вот он лежит, как все – то есть носом в доски, руки и ноги связаны, в спину уперт ствол.
– Этого развязать и поставить на ноги, – распорядился я и уточнил для Филиппа: – Если вы не против, святой отец тоже немного погостит на «Врунгеле», но обещаю, что с ним побеседуют в первую очередь и по возможности вежливо.
Около часа вся корабельная медицина занималась моим здоровьем. Рентген показал, что сломано одно ребро, но в двух местах, еще одно треснуло. Кровь из носа остановилась сама собой. Меня перетянули эластичным бинтом так, что я еле дышал, прописали полный покой и отпустили.
Приковыляв в свою каюту, я вызвал туда старшего особой группы, то есть выпускников школы имени Штирлица, которая готовила не только разведчиков, но и борцов с таковыми от противника.
– Вот, посмотрите, из чего в вас стреляли. – Он протянул мне небольшой двуствольный пистолет. – Обратите внимание на механизм воспламенения – он капсюльный. В нижнем стволе заряд сохранился, мы его извлекли. Вот пуля – она, как нетрудно заметить, сделана по образцу наших жаканов, серийно такие изготавливаются только в Англии. Капсюль заряжен смесью хлората калия и красного фосфора. Порох тоже хлоратный. Опять же такой делают только в Англии, малыми партиями и исключительно в Виндзорском замке.
И когда же он снова взорвется, мрачно подумал я, продолжая слушать докладчика.
– Стрелявший – это дон Мануэль, – тут докладчик заглянул в бумажку, – Менендес де Авилес. Во всяком случае, так его единодушно называют все пятеро допрошенных на данный момент. Сам он разговаривать отказывается. Интенсивные меры пока не применялись, так как вы в сознании и, значит, надо ждать вашего разрешения.
– Все правильно, я вам его даю. А еще что-нибудь про этого дона его спутники сказали?
– Старичок – это который маркиз де Фигероа – говорит, что он был введен в свиту короля по протекции графа Оропесы. Учитывая, чьим клиентом является граф, а также тот факт, что хлорат калия кроме нас есть только у англичан, считаю заказчиками покушения именно их.
Все правильно, подумал я, отпустив особиста, но только в Англии живет много народу. Например, там есть некто пока еще не герцог, а всего лишь граф Мальборо. С королем он в весьма натянутых отношениях, но его жена – ближайшая подруга Анны Стюарт, сестры покойной жены Вильгельма и наследницы английского трона. В таких условиях этому Черчиллю, хоть он и не Уинстон, а Джон, может оказаться очень выгодной моя смерть. Под шумок можно будет одержать пару громких побед, а виноватым австралийцы посчитают Вильгельма, который после этого вряд ли будет ставить рекорды долголетия.
«Стоп, – напомнил я себе, – ведь бертолетова соль, выкопанная англичанами на острове Махорий, вся пошла в Адмиралтейство, армии не досталось ничего. А связей в морском ведомстве у Черчилля нет. Получается, Вильгельм? Похоже, что так оно и есть. Взвесил, значит, вред и пользу, которую я приношу его стране, и принял решение. Пожалуй, нужно все-таки доковылять до радиорубки и лично связаться с посольством в Лондоне».
Я глянул в иллюминатор – погода портилась прямо на глазах. Того и гляди разыграется шторм, но нам-то что? Мы стоим в не такой уж широкой реке, да еще в неплохо защищенном от северного ветра месте.