Гравитр опустился на замусоренный пятачок, игравший роль посадочной площадки — о чем свидетельствовало еще несколько стоявших в отдалении машин различной степени потрепанности.
— Вы способны передвигаться самостоятельно? — участливо спросил Носов.
— Не преувеличивайте достоинств этого вашего приятеля графа, — проворчал Кратов. — Меня в последнее время частенько били по голове и иным прочим жизненно важным органам. Хотя, возможно, и не с такой силой…
Кряхтя, он вылез из кабины. Потянул носом — неподготовленного человека ароматы Блаженной Икоты могли свалить с ног. Воняло паленым мясом (хотелось верить, что это были всего лишь подгоревшие шашлыки), прокисшим пивом, самыми причудливыми помоями и какими-то угрожающе ядовитыми химикалиями. Кроме всегдашнего в эту пору года сонмища лун — Ведьмы, Цыганки и Сомнамбулы, над кособокими силуэтами тусклоглазых строений вставало подозрительное самосветящееся марево.
— Там что, свалка радиоактивных отходов? — с неудовольствием спросил Кратов.
— Хуже, — сказал Носов, бросив на него косой взгляд.
Пожав плечами, Кратов двинулся за ним. Он старательно глядел под ноги, чтобы не споткнуться о какие-то бревна, железяки и камни. Ему даже почудилось, что некоторые из попадавших под ноги предметов издавали при этом звуки, сходные с невнятными ругательствами…
— Послушайте, Эрик, — сказал он. — А ваш гравитр не попрут?
— Могут, — согласился тот. — Но вряд ли станут.
Кратов изготовился было произнести нечто остроумное, с подковыркой, но в этот момент в ветхой кирпичной стене прямо перед ними вскрылся темный, разящий сыростью проход. «Осторожно, здесь крутые ступени», — предупредил Носов и, привычно наклонив голову, нырнул внутрь. Кратов тоже пригнулся и, как выяснилось, недостаточно. Он зашипел от боли, что отозвалась сразу в нескольких местах (затылок, бровь, ухо и в меньшей степени лоб, которым он приложился). То, что Носов назвал крутыми ступеньками, оказалось винтовой лестницей с железными перилами, покрытыми какой-то отвратительной слизью. К радости Кратова, очередное испытание его тактильной чувствительности быстро закончилось. Последний виток лестницы упирался в глухую каменную кладку, что, конечно же, никого не могло обмануть. Носов сотворил над камнями мудреный гипнотический пасс — кладка расступилась. Сделав еще шаг, они очутились во все еще неосвещенном тамбуре, и лишь когда стена за ними сомкнулась, зажегся свет.
Из тамбура они попали в просторную комнату, убранством напоминавшую то помещение, где происходили совещания «клуба любителей эхайнов». Те же как ни попадя расставленные кресла, тот же круглый столик со встроенным пультом, тот же настоящий камин с настоящими дровами. И даже Бруно Понтефракт тот же самый, с бокалом в одной руке и сигарой в другой.
Но были и новые лица.
— Виват! — возгласил Понтефракт с воодушевлением. Потом как следует разглядел Кратова и смущенно добавил: — Меня не предупредили, что все так ужасно…
— Пустяки, — сказал Кратов, подходя к столу и садясь, а точнее — рушась в свободное кресло. — Не видели вы меня после боя с Африканским Носорогом… Просто мне еще не позволили привести себя в порядок.
— Вы нуждаетесь в серьезной медицинской помощи, — сказал Носов. — И это будет не шарлатан вроде Ахонги.
— И уж, как видно, не профессионал вроде Конрада… — пробормотал Кратов.
— Это будет настоящий специалист, — пропуская мимо ушей эту реплику, обещал Носов.
Тотчас же в боковом проходе возник и неслышно приблизился странный человек, с ног до головы закутанный в аморфный серый плащ с капюшоном, надежно скрывавшим лицо. Он встал позади кресла, и Кратов ощутил сухие, жесткие, как бы покрытые мельчайшими чешуйками, пальцы на своих разламывавшихся висках. Боль на мгновение усилилась. Он против воли дернулся, но услышал тихий, бесцветный голос со слабым акцентом: «Все будет хорошо».
И действительно стало хорошо.
Носов вышел на середину комнаты и остановился, по-хозяйски заложив руки за спину.
— Господа, — сказал он. — Это доктор Константин Кратов. Он ксенолог, консул Сфазиса на Эльдорадо — в сфере наших общих, разумеется, интересов. Формально же он — частное лицо, пребывающее на отдыхе. Доктор Кратов, это наши будущие резиденты в Эхайноре.
Резидентов было четверо, и они выглядели как родные братья. Требовалось известное напряжение внимания, чтобы суметь их различить.
И все они были эхайны.
Гигантский рост, могучее телосложение, длинные светлые волосы. Одинаково звероватое выражение лиц со странным апельсиновым цветом кожи, а быть может — загаром. Каменно сомкнутые тяжелые челюсти. Тонкие линии почти безгубых ртов. И желтые кошачьи глаза, в которых тлел огонек безумия.
Носов с любопытством наблюдал за лицом Кратова.
— Нет, Константин, — сказал он негромко. — Это не эхайны.
— Люди-2? — спросил тот одними губами.
— Мы рассматривали эту возможность. Но лишь как запасной вариант. Это люди, как вы и я. Немного грима, немного реструктуризации обмена веществ, и очень много серьезной подготовки. — Носов обернулся к резидентам и кивнул, приглашая к участию в разговоре. — Доктор Рихард Алеш, — отрекомендовал он. — Первое образование — социология, социометрия и виртуальная история.
— А второе? — спросил Кратов.
— Теория и практика активной разведки, — сказал Алеш противным голосом, напоминающим скрежет металла, разрезаемого очень тупыми ножницами. — Я слышал о вас, доктор Кратов. И с любопытством слежу за вашими потугами спроецировать человеческий опыт на галактические процессы.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду ваши неуклюжие экзерсисы с Эхлидхом.
— Это звучит как афористический каламбур.
— Эйфоризм, — смешливо ввернул Понтефракт.
— Я всю жизнь только тем и занимаюсь, — сказал Кратов, — что пытаюсь понять нелюдей своим людским умишком. Могу с гордостью заявить, что в девяноста случаях из ста такой подход себя оправдал.
— Но здесь как раз те десять случаев, что не укладываются в вашу замечательную статистику, — продолжал Алеш. — Я читал ваши труды по методике «наведения мостов».
— Простите?
— Так в научном просторечии называют вашу знаменитую методику трансактивного взаимодействия при спонтанных преконтактных связях… Забавно и не без выдумки. Но в нашем случае не годится! Вы никогда не сможете смоделировать менталитет среднего эхайна, используя человеческий материал в качестве исходного. Не спорю, это неплохо срабатывает на всех известных нам гуманоидных расах. Это недурно годится для рептилоидов и даже арахноморфов. Но к эхайнам не применимо категорически.
— Я так не считаю, — мягко возразил Кратов.
— Это ваше дело, — отрубил Алеш. — Точнее — ваше заблуждение. Как всякая свободная личность, вы имеете полное право на заблуждения. Но лишь в тех пределах, в которых вы не нанесете ущерб безопасности Федерации и Галактического Братства!