«Позволят»? Что это значит?!» — она посмотрела на человека на койке, которого можно было считать уже не совсем безнадежным. Одно его движение вызвало целую бурю вокруг.

— Кто этот«мистер Джонс», которого вы назвали «Элвин Мэллори»?

— Вы хорошая медсестра. Наблюдательная. Вам что-нибудь известно о трагедии на Привале? — Чимбу сдвинул наушники зонда с затылка на темя.

Она внимательно посмотрела на него — Чимбу вдруг показался ей придавленным к земле тяжестью немыслимой ответственности.

— Я ведь живой человек, поэтому, разумеется, слышала. Но какое это имеет отношение к Элвину Мэллори?

— Поскольку вы будете ухаживать за ним, вы должны знать все, что знаем мы.— Ирен никогда раньше не видела у Чимбу такого серьезного выражения лица.— Он, возможно, единственный человек, уцелевший в бойне.

Когда смысл слов врача дошел до ее сознания, она ошеломленно замолчала. После долгой паузы, наконец, возразила:

— Но ведь там никого не осталось в живых.

— Вы же слышали, что сказала женщина из правительственного агентства. Его нашли в спасательной шлюпке на одной из лун планеты. Он был в шоке и до сих пор не мог разговаривать. Либо он сбежал с одного из пролетавших мимо кораблей, либо команда сама его выкинула, разозлившись на что-нибудь… Либо он единственный уцелевший в той катастрофе.— Чимбу впился взглядом в Ирен.— Теперь вы понимаете? Или нет?

— Да, доктор,— ответила она.

И подумала: «Настолько, насколько можно понять такую невероятную вещь».

— Он хочет, чтобы вы были рядом. А может, подразумевал что-то другое, когда сказал «Не надо…». Мы не знаем наверняка. Мы вообще ничего не знаем. Знает только он,— врач посмотрел на неподвижную фигуру на койке.— Недавно проявленная им активность может остаться единственным проблеском сознания. Или признаком будущего выздоровления. Мы не вправе испытывать судьбу. Он может не иметь ни малейшего отношения к событиям на Привале. А еще имеется вероятность, что одна-две сказанные им фразы окажутся решающими для двадцати миллиардов людей.— Чимбу отступил от койки.— Пока мы не выяснили, что означает его единственное высказывание, вы будете находиться рядом с ним. Выполняйте здесь свои обычные обязанности. Мойте его, проверяйте работу систем питания и жизнеобеспечения. И держитесь к нему поближе. Я понимаю, вы не истукан, не машина. В вашем распоряжении приемник трехмерного вещания, стоящий в этой комнате. Все, что потребуется для вашего личного комфорта, вскоре сюда принесут. Естественно, мониторы в комнате будут включены круглосуточно. Вам не надо беспокоиться о том, что вы пропустите что-нибудь жизненно важное. Любое движение его глаз, да что угодно, будет записано.

Ирен попыталась собраться с мыслями. Эти несколько сумасшедших минут совершенно выбили ее из колеи.

— В чем еще будут заключаться мои обязанности?

Подойдя ближе, Чимбу осторожно сжал ее плечо.

— Просто оставайтесь рядом с ним. Ради него. Если он что-то прошепчет, слушайте. Если захочет поговорить с вами, говорите.

Она кивнула.

— Должна ли я… Надо ли мне спрашивать его про Привал?

Доктор задумался.

— Нет. Сейчас самое важное — любыми способами помочь ему выйти из нынешнего состояния. Как бы то ни было, я возглавляю госпиталь. Я огражу вас от всех. От правительства, от военных. Мои коллеги меня поддержат. Если он начнет говорить, пусть говорит обо всем, о чем захочет. Когда он поправится, мы решим, какие вопросы и когда ему задать. Сейчас самый главный вопрос — это его здоровье. Если он скажет что-нибудь важное, информация будет записана.

Позади них жужжали и пощелкивали медицинские приборы. Фигура на кровати лежала неподвижно. Цзе и Чимбу внимательно смотрели на нее.

— Что-нибудь еще, доктор?

— Да. По возможности, будьте с ним ласковы. Ему это просто необходимо.

Глава двенадцатая

Услышав всего одну фразу за месяц, Цзе не ожидала, что больной скоро разразится длинными речами. Однако, проснувшись утром на четвертый день после своего переезда в палату пятьдесят четыре, она протерла глаза и с удивлением встретилась с устремленным на нее взглядом Элвина Мэллори.

Все остальное вокруг не изменилось, все оборудование стояло на местах. Она знала, что доктора и начальники в центральной диспетчерской госпиталя сейчас, наверное, приклеились к экранам мониторов.

«Им наверняка понадобилось могучее усилие воли,— подумала она, слезая с надувной кровати,— чтобы не примчаться сюда прямо сейчас».

Пациент не просто глядел на нее. Он поднял голову, чтобы лучше ее рассмотреть. Затем его голова бессильно упала на подушку. Поднять голову на несколько дюймов и держать ее в таком положении оказалось не под силу мышцам, долгое время вообще лишенным работы.

— Не надо перенапрягаться,— услышала она свой собственный голос— Я сейчас подойду.

Зная, что мониторы стоят повсюду, даже в ванной, она, не особо задумываясь, вылезла из ночной рубашки и надела рабочую форму.

Затем села в кресло справа от кровати. Мэллори пропустил мимо ушей ее рекомендацию и повернул к ней голову. Затем улыбнулся. В его улыбке было столько тепла и благодарности, просто счастья оставшегося в живых человека, что на этот раз слезы выступили на глазах у нее самой.

— Хорошо, так-то лучше,— вот и все, что она смогла сказать.

— Кто вы? Где я? — спросил он, медленно шевеля губами. Казалось, ему приходится обдумывать каждое движение, каждый произносимый слог.

— Вы в госпитале имени Голмана, южный регион Тихого океана. Я дежурная медсестра, Ирен Цзе.

— Я бы пожал вашу руку, Ирен, но вы велели мне не перенапрягаться,— теперь улыбка стала более напряженной, отражая охватившую его неуверенность.— Я не люблю подчиняться приказам, но вас буду слушаться. Не потому, что должен. Просто мне это нравится.— Не дав ей возразить, он снова поднял голову. И теперь смог удержать ее подольше. С каждым словом и движением его уверенность в себе крепла.— Вы сказали, южный регион Тихого океана. Я на Земле?

Украдкой глянув на показания приборов, она не прокомментировала очевидное. Элвин осмотрел комнату.

— Сколько времени я проспал? — спросил он, сдвинув брови.— Они должны были хорошенько оглушить меня, чтобы доставить сюда.

— Никто вас не оглушал. Вас доставили на Землю, а затем сюда, в коматозном состоянии,— она инстинктивно положила руку на его плечо.— Сегодня утром исполнилось тридцать четыре дня, как вы находитесь в госпитале.

— Тридцать четыре?…— он вытянулся под одеялом и посмотрел на потолок.— Значит, я не спал. А был в коме.

Она грустно кивнула.

— Я вообще не приходил в себя? То есть я не помню этого. Сложно представить себе, что ты провалялся без сознания столько времени. Мне кажется, что я был в отключке день-два, не больше.