– А ведь тогда против нас умелые вояки… были. А тот щенок, что на корабле прилетел: форму военную нацепил, так думает, сразу матерым ветераном стал. А ведь он – дерьмо, а не командир. Только грабить умеет. Да и то лишь тех, кто сломался и о пощаде молит.
– Да и наемники его умеют только по плану воевать. Что ЭВМ для них составила. Своих мозгов нет, так они думают кремниевыми обойтись. Ты, Максим, планы-то этой своре ломай. Да вынуждай делать то, что тебе нужно. Не они должны выбирать, где и когда тебя в клочья разорвать. А ты их заставь принять бой тогда и там, где тебе это выгодно.
– Предводитель их только слова может грозные говорить. Да силой своей пугать.
– Да девок портить. – Все весело заржали.
– Стержня в ихнем предводителе нет. Жизнь его на прочность не проверяла. Со всего размаху мордой об стену не била. С самого рождения все имел. Слишком легко все в жизни доставалось. Слишком много денег у отца его. Вот и начал щенок все на деньги мерить. А деньги – прах. Не желает он этого понять. На том и погорит.
– А списочек пращуров твоих мы тебе сейчас напишем. До самого Петра Великого. А коли хочешь – до князя Невского, что немчуру спускал под лед. Рыб кормить…
– Бо земля их не принимала за лютость.
– А еще, внучек, посмотри на складе… где оружие твоим людям выдавали. Коробочка там есть на стеллаже. А то вроде наш, советский человек. А ходишь… черт знает в чем.
– Ну все, сын, пора тебе обратно. Помни, ты – справишься. Ибо если не ты, то кто?
– Никто, кроме нас!
– Вот, внучек, возьми. Как решишь свои проблемы, службу закажи. Помяни рабов божьих, положивших жизнь за други своя. Что в списке перечислены.
– Ну, на посошок! – Остатки фляги разлили по кружкам.
– Будем! – И в тот же миг все вокруг закружилось, и неведомая сила, открывшая мне дорогу, поволокла меня прочь…
«Ну и забористая же у деда трава!» – было первой мыслью, когда я открыл глаза.
Тошнило. Окружающее двоилось и троилось. В висках били тяжелые молоты. В ушах стоял непроходящий гул и колокольное эхо. Костер давно прогорел, угли погасли. Близился рассвет. Холод стоял лютый. В свете утренней зари все вокруг качалось, искажалось и дергалось. Казалось, сам камень, перед которым я сидел, был неподвижен только потому, что я намертво вцепился в глыбу обеими руками. При попытке встать меня немедленно мотнуло и крепко приложило об стену. А потом – об пол.
– На, глотни. – Рука старика протянула плошку с жидкостью.
Немного полегчало. Земля перестала раскачиваться, кузница в голове утихла. Звуки в ушах превратились в посвистывание ветра и шорох песка под ногами. Глаза сфокусировались, и я увидел под ногами пустой рюкзак. Не понял! Можно же было просто попросить! Я бы сам отдал! Какая б…ь сп…ила содержимое?
– Это – твое! – Передо мной выложили лист бумаги. Машинально взяв его в руки, я пробежал глазами длинный список имен с указанными датами рождения и смерти. Почерк – мой. Вот только список начинался четырнадцатым веком! И стоило мне всмотреться в то или другое имя, как в голове немедленно всплывало, что сделал в своей жизни и как погиб мой пращур. Так это что, действительно?
– Да! – сказал Говорящий с Предками, отвечая на невысказанный вопрос. И я понял, почему к шаману обращаются именно так. И низко поклонился старцу, произнося слова благодарности. Даже если случившееся – просто наркотический бред… Ведь мне не просто дали советы на житейские темы. Меня не покидало чувство, что было сказано что-то очень важное. Надо только понять, что именно мне пыталось сообщить подсознание.
Прошуршал песок под легкими шагами. На этот раз я вставал не спеша, поэтому и смог удержаться на ногах. В глазах Эльзы легко читался вопрос.
– Предки благословляют нас. А еще они говорят, что скоро нас станет трое. – Моя… да, уже жена, несколько минут смеялась и плакала одновременно. А потом спохватилась и начала накрывать на стол ранний завтрак. Стоп, а охрана?
– Они знали, куда едут. И сколько это займет времени. – Не поверив, я вышел из пещеры и увидел, как группа моих орлов вскрывает упаковки сухого пайка. При виде меня командир встал, отдал честь и тихо отрапортовал. Что все в порядке, никаких происшествий не случилось. И что остальные – бдительно несут караульную службу на подступах.
Внутри все было готово, можно и за стол садиться. Машинально жуя бутерброды, я вновь и вновь перебирал в памяти ночной разговор. Пока до меня не дошло. Я – дурак. Законченный и набитый. Ведь мне, можно сказать, на блюдечке с каемочкой преподнесли решение всех вопросов. Осталось только отработать мелочи. И кое-что уточнить.
Когда завтрак был завершен, а с глыбы, играющей роль стола, Эльза быстренько убрала пустую посуду, я встал. К тому, кто мудрее тебя, нужно проявлять уважение.
– О, Говорящий с Предками! Позволь утолить терзающую меня жажду знаний, напившись из источника твоей мудрости…
Справа – молот, слева – серп.
Это – наш, советский герб!
Хочешь – жни, а хочешь – куй,
Все равно получишь… хлеб!
Игорь Губерман
Мрачный и невыспавшийся, я смотрел вместе с Достопочтенным Умо, как пара бойцов сноровисто крепит на стене комнаты, чуть пониже отрядного герба – Красной Звезды, результаты творчества живописцев. Обнаруженных в отряде талантов, выступающих в роли художников-пропагандистов. Для утверждения приемной комиссией. Настроение было… непонятным. Если «Родина-мать зовет!», «Ты записался добровольцем?» и «Защити!», созданные местными самородками под моим чутким руководством, были, как говорится, «вне времени», то идея моего начштаба вызывала несколько… противоречивые чувства.
Нет, смотрелось все просто замечательно: с широкого листа на зрителя смотрели бородатый копейщик в кольчуге и остроконечном шлеме, гренадер в форме Петра Великого и пехотинец времен Великой Отечественной. Лица троицы имели слабое, но несомненное сходство с моим. Внизу ремейка картины «Три богатыря» красовалась надпись: «Будь достоин предков!» Не спорю, при виде этой картины каждый член Рода Громова испытает дикий прилив патриотизма… Вот только плакат этот – для внутреннего пользования.
А еще меня не покидало ощущение, что изображенная на рисунке троица – только фон. А на переднем плане картины – должна была красоваться еще одна фигура в военной форме. Четвертая. Тоже с оружием в руках. О которой Мюллер-старший просто не захотел говорить рисовальщикам. Во избежание грандиозного скандала. Хотя, возможно, все было не так. И настроение мне портила аккуратная надпись: «До вторжения осталось… дней». Где, с сегодняшнего утра, – красовалась аккуратная цифра «4».
За прошедшее время было сделано очень многое. Прежде всего, в то памятное утро Говорящий с Предками терпеливо ответил на мои невнятные вопросы о возможности изменения моего статуса и статуса моих подчиненных. Причем многие из них именно он и сформулировал, объяснив некоторые тонкости процедуры образования нового Рода. И дав согласие на свое присутствие в момент принесения присяги на верность Отцу-Основателю (то есть – мне) будущими полноправными членами Рода Громова. Что самое интересное, совершенно бесплатно. Пробурчав лишь что-то вроде: «Так хотят предки».